Нехорошее место - Дин Кунц

Огонь ревел, пожирая все те части фургона, которые могли гореть. Джулия наблюдала, как отражения языков пламени пляшут на стеклянных стенах банка, расположенного на другой стороне улицы, подсвечивают темные окна здания «Декодайн».

— Мы думали, он не сомневался, что сумел перепрограммировать камеры слежения. — Она чуть возвысила голос, чтобы перекрыть рев огня и нарастающий вой сирен. — А на самом деле он знал, что мы следим за ним.

— Точно знал.

— Тогда ему могло хватить ума поискать директиву, запрещающую копирование, и обойти ее.

Бобби нахмурился:

— Ты права.

— Поэтому вполне возможно, что на дискетах у него все файлы «Волшебника».

— Черт, я не хочу туда идти. Сколько можно за одну ночь подставляться под пули?

Патрульная машина вырулила на Майклсон-драйв в двух кварталах от них и помчалась к ним, в вое сирены перемигиваясь сине-красными огнями.

— Вон едут профессионалы, — ответила Джулия. — Почему бы нам не отойти в сторону? Пусть теперь поработают они.

— Нас наняли на эту работу. Мы взяли на себя определенные обязательства. Честь частного детектива — это святое, ты знаешь. Что подумает о нас Сэм Спейд?

— Сэм Спейд может катиться ко всем чертям.

— Что подумает о нас Филипп Марлоу [2]?

— Филипп Марлоу может катиться ко всем чертям.

— Что подумает о нас наш клиент?

— Наш клиент может катиться ко всем чертям.

— Дорогая, ну почему так грубо?

— Иногда может сорваться и такая утонченная дама, как я.

— В том, что ты — утонченная дама, никто и не сомневается.

Черно-белый автомобиль остановился около них, вторая патрульная машина выскочила из-за угла следом, третья появилась на Майклсон-драйв с противоположной стороны.

Джулия положила «узи» на асфальт и подняла руки, чтобы избежать досадных случайностей.

— Я действительно рада, что ты жив, Бобби.

— Ты снова собираешься меня пнуть?

— Не сейчас.

Глава 7

Френк Поллард, держась за задний борт, проехал девять или десять кварталов, не привлекая к себе внимания водителя. По пути увидел рекламный щит, приветствующий его в городе Анахайме, и понял, что находится в Южной Калифорнии, хотя по-прежнему понятия не имел, жил ли он в этом городе или приехал в него издалека. Более того, он не знал, какое сегодня число, какой месяц. Дрожа всем телом, он спрыгнул с грузовика, когда тот сбросил скорость, поворачивая на дорогу, ведущую к складам. Огромные металлические здания, некоторые сверкающие свежей краской, другие ржавые, одни купающиеся в свете ярких ламп, вторые темные, высились на фоне звездного неба.

С дорожной сумкой в руке он зашагал прочь от складов. В этом районе вдоль улиц стояли обшарпанные бунгало. Во многих местах кусты и деревья переплелись, с пальм свисали вьюны, те же вьющиеся растения закрывали не только стены, но и крыши домов, изгороди между участками. Шел он бесшумно, спасибо мягким подошвам кроссовок, тень его удлинялась, когда он уходил от фонарного столба, и ложилась позади, постепенно сокращаясь, когда он приближался к следующему.

У тротуаров и на подъездных дорожках стояли автомобили, в основном старых моделей, некоторые ржавые, другие побитые, и он без труда мог завести двигатель любой, пусть ключей у него и не было. Однако обратил внимание на граффити молодежных банд латиносов, нанесенные фосфоресцирующими красками на заборы и стены некоторых домов, и подумал, что не стоит пытаться угнать машину, которая может принадлежать одному из членов такой банды. Эти ребята не будут звонить в полицию, если поймают тебя на месте преступления. Просто пустят тебе пулю в лоб или полоснут ножом по шее. Френку и так хватало хлопот, он вполне мог обойтись без дыры в голове и без разреза от уха до уха, а потому продолжал идти.

Отшагав двенадцать кварталов, оказавшись среди ухоженных домов и новеньких автомобилей, он начал подыскивать себе средство передвижения. Выбор его пал на зеленый «шеви», припаркованный под уличным фонарем, с незапертыми дверцами. Ключи лежали под водительским сиденьем.

С намерением максимально увеличить расстояние между собой и заброшенным жилищным комплексом, где он в последний раз столкнулся с неведомым преследователем, Френк погнал «шеви» вперед. Добравшись до Бристоль- авеню, повернул на юг, к Коста-Месе, удивленный тем, что улицы ему знакомы. Вроде бы он прекрасно знал этот район. Узнавал дома, торговые центры, скверы, которые проплывали мимо, хотя их вид не позволял вспомнить что-то еще. Он по-прежнему понятия не имел, кто он, где жил, чем зарабатывал на жизнь, от кого бежал, почему пришел в себя в темном проулке глубокой ночью.

Даже в такой час, в 2.48, если верить часам на приборном щитке автомобиля, на автостраде он мог нарваться на машину дорожной полиции, а потому оставался на прибрежных улицах, что в Коста-Месе, что на восточных и южных окраинах Ньюпорт-Бич. В Корона-дель-Мар он выехал на Тихоокеанскую автостраду и по ней направился в Лагуна-Бич. С полицией не встретился, зато попал в туман, который с продвижением на юг становился все гуще.

Лагуна-Бич, живописный курорт и прибежище творческого люда, расположился на склонах холмов и стенах каньонов, террасами сбегающих к самому морю. Сейчас городок чуть ли не полностью спрятался в тумане, наползающем с Тихого океана, таком густом, что Френку пришлось сбавить скорость до пятнадцати миль в час.

Зевая, с резью усталости в глазах, он свернул на боковую улицу слева от автострады и припарковался перед темным двухэтажным коттеджем вроде тех, что строили на Кейп-Код [3], и, казалось бы, совершенно неуместным на этих склонах Западного побережья. Ему, конечно, хотелось бы снять номер в мотеле, но прежде всего следовало понять, есть ли у него деньги или кредитные карточки. Впервые за ночь у него появилась возможность полазить по карманам в поисках хоть какого-нибудь документа, удостоверяющего его личность. Ни денег, ни карточек, ни документов в карманах не оказалось.

Френк зажег лампочку под крышей салона, поставил дорожную сумку на колени, расстегнул «молнию». Увидел, что сумка туго набита пачками купюр по двадцать и сто долларов.

Глава 8

Легкий серый туман сгущался на глазах. Ближе к океану, в каких-то двух милях, туман наверняка стал таким густым, что «проглотил» уличные фонари.

Без куртки, защищенный от ветра только свитером, но согреваемый мыслями о том, что чудом избежал смерти, Бобби привалился к одной из патрульных машин перед знанием «Декодайн корпорейшн» и наблюдал, как Джулия нервно ходила взад-вперед, засунув руки в карманы коричневого кожаного пиджака. Он не уставал смотреть на нее. Они поженились семью годами раньше и все это время жили, работали и развлекались вместе, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Бобби не относился к тем людям, которые любят проводить время с приятелями в баре или на стадионе, возможно, потому, что не так-то просто найти парней, которые в тридцать пять лет интересовались бы тем же, что и он: оркестровой музыкой, искусством 1930—1940-х годов, классическими диснеевскими комиксами. И Джулия не встречалась за ленчем с подругами, потому что немногих тридцатилетних женщин привлекали эра больших оркестров, мультфильмы киностудии «Уорнер бразерс», приемы рукопашного боя, повышение меткости стрельбы из огнестрельного оружия. Несмотря на то что они проводили вместе так много времени, Бобби и Джулия никогда не скучали в компании друг друга, и для него она оставалась самой удивительной и привлекательной женщиной на белом свете.