Диссонанс - Эрика О'Рурк

Монти, однако, так и не поверил в то, что его супруга, моя бабушка, пропала навсегда. Он хватался за любую возможность, чтобы ускользнуть и продолжить ее поиски. В конце концов, так и не найдя свою Роуз, Монти потерял рассудок.

Похоже, сочиненная им песенка подвела нас обоих, но я так и не решилась сказать ему об этом.

– Ну а теперь расскажи, – предложил Монти, откидываясь на спинку стула и поглаживая руками живот, – что ты такого натворила.

– Я разделила отраженный мир. – Мне с трудом удалось выговорить эти слова – язык во рту едва ворочался, словно свинцовый. После них голова Монти мотнулась назад, словно от удара. Я принялась торопливо объяснять, как все произошло: – Понимаешь, я не нарочно. Просто я на секунду коснулась кое-чего, чего не следовало касаться, и… все случилось. Все происходило очень быстро. Прежде мне никогда не доводилось бывать внутри исчезающего мира. Я не знала, каково это…

Мое горло сжал спазм. Дождавшись момента, когда его хватка ослабла, я продолжила:

– Там находился один парень из нашей школы, Саймон Лэйн. Ну, то есть его отражение. Понимаешь, все это было так… тяжело. Минуту назад я с ним разговаривала – и вдруг он исчез. Я знаю, что это не настоящие люди, но… кажется, что это не так. Что они живые. В общем, это было ужасно.

Брови Монти поднялись, а взгляд его водянистых глаз внезапно стал колючим. Он медленно кивнул со словами:

– Так и должно быть.

– Мы едва успели выбраться, дед. Я думала, что мир исчезает в течение нескольких дней.

Внезапно на лице Монти появилось довольное выражение.

– И как же вы сумели оттуда ускользнуть?

Когда я рассказала Монти про воздушный шар, он негромко хохотнул и пробормотал:

– Умница.

Его реплика, однако, не вызвала у меня ни радости, ни удовлетворения. Более того, на душе у меня было просто отвратительно.

– Я правда не хотела. Это был несчастный случай.

– Несчастных случаев не бывает, – послышался от дверей голос мамы. Позади нее стоял отец, положив ладони ей на плечи.

– Я только хотела понять, в чем причина такого сильного диссонанса. До сих пор я не слышала ничего подобного. А потом Адди отвлекла меня. Тут-то все и случилось… Вот так.

– Вот так? – повторила мои слова мама с вопросительной интонацией.

Голос ее прозвучал, словно щелчок бича. Отец шагнул вперед.

– Должно быть, ты голодна, – произнес он. – Поговорим после обеда.

К еде я почти не притронулась. Монти чмокал губами, намазывая на бисквит масло с вареньем. Я искренне не понимала, как он может пребывать в таком хорошем настроении после того, что я ему рассказала. Мои родители хранили зловещее молчание. Адди с удовлетворенным видом аккуратно черпала ложкой чечевичный суп. Она радовалась, понимая, что, какое бы наказание для меня ни выбрали, оно будет серьезным.

Наконец отец отодвинул тарелку.

– Твои сегодняшние действия были безрассудными, Дэл, – сказал он. – И очень опасными. Ты понимаешь, что могло случиться с тобой и с твоей сестрой?

Я молча смотрела в свою тарелку с супом.

– Вы могли погибнуть. И мы бы никогда не узнали, что с вами произошло. Именно по той причине, что такой риск всегда есть, мы не любим, когда ты, Дэл, Путешествуешь в одиночку. Ты о нас подумала? Каково было бы твоей матери пережить еще раз подобное?

– Дело вовсе не во мне, – произнесла мама, складывая салфетку. – Дело в тебе, Дэл, и в твоем поведении. В твоем постоянном стремлении нарушить все без исключения правила, которые были сформулированы для твоей же безопасности и защиты Главного Мира.

– Простите меня, – пробормотала я, сгорбившись на своем стуле. – Мне вовсе не хотелось, чтобы случилось то, что случилось.

– Ты никогда не желаешь ничего плохого, – заметила мама. – И вечно творишь безобразия. А потом задариваешь всех и думаешь, что это поможет тебе вывернуться из любых неприятностей.

Я обиженно повозила ложкой в тарелке. Да, конечно, я наломала дров, но ведь я и спасла нас с Адди. Это ведь тоже должно было учитываться, разве не так?

– Вообще-то она здорово сработала, найдя выход оттуда, – заявил Монти. – Вы должны отдать ей должное.

В груди у меня потеплело – Монти все понимал, и я почувствовала благодарность к нему за это.

– Если бы она следовала инструкциям, ей не потребовалось бы проявлять изобретательность, – отрезала мама. – Адди гораздо опытнее ее, однако никогда не позволяла себе такого поведения.

Ну, разумеется. Я уже давно поняла, что с Адди мне тягаться бесполезно – она всегда будет лучше меня.

– Разделение и зачистка мира не могут проводиться в одиночку. Для безопасного осуществления процедуры протокол требует присутствия трех специалистов.

– Чушь собачья, – возразил Монти. – Трех специалистов по зачистке посылают для того, чтобы они не знали, кто сделал последний разрез и завязал последний узелок – чтобы их не мучило чувство вины.

– С какой стати они должны испытывать чувство вины? – удивилась Адди. – Ведь речь идет всего лишь об отраженном мире.

Монти после этих слов молча покачал головой. На лице его мелькнула гримаса отвращения.

– Неправильно проведенная зачистка дает больше вредных последствий, чем полезных, – объяснил отец. – Она ослабляет Главный Мир.

Не было более страшного греха, чем нанесение ущерба Главному Миру.

– Но мы ведь можем все исправить, верно? – жалобно спросила я. – Нам ведь не обязательно об этом докладывать?

В этот момент мне вспомнились все страшные истории, которые приходилось слышать – о Путешественниках, лишенных лицензии и вынужденных жить той же жизнью, что и обычные люди, потерявших право бродить по отраженным мирам. О Путешественниках, которые просто исчезли, навсегда отправленные в потайную темницу.

Существовали специальные тюрьмы для Путешественников, о которых ходили страшные слухи. Рассказывали, что их создал Совет для самых страшных преступников. Он якобы сформировал особые миры размером не больше тюремной камеры и содержал в них особо провинившихся, изолировав их и от Главного Мира, и от отраженных. Убежать из них было невозможно. Правды о них не знал никто, потому что никто никогда не возвращался из них обратно.

Да, я была неосторожна, однако действовала без злого умысла. Мне еще не было семнадцати – вряд ли Совет мог посадить в специальную тюрьму совсем юную девушку. Впрочем, проверять это предположение не хотелось.

– Пап, пожалуйста! Об этом нельзя сообщать Совету.

– Мы это уже сделали, – сказал отец, и в его голосе я услышала нотки сожаления.

– Ведь вы должны быть на моей стороне!

Я ожидала предательства от Адди, но не от родителей. Не от отца.

– Так и есть. Разделение подобного масштаба не утаить, так что в данном случае лучше сразу признаться в содеянном. Что поделаешь, дочь, за свои действия надо отвечать.

– Но ведь это был просто несчастный случай!

– У Совета есть свои правила, Дэл. Если хочешь быть Путешественником, ты должна доказать, что в состоянии им следовать, – произнесла мама, нахмурив брови. По ее лицу было понятно, что нарушение правил для нее неприемлемо ни в каком случае – даже если этот проступок совершила ее дочь. Видимо, Адди унаследовала от матери бескомпромиссную верность инструкциям точно так же, как и способность к проникновению в параллельные миры.

Мне захотелось напомнить сестре, что сегодня я сумела спасти нас обеих вовсе не из-за четкого выполнения инструкций, а исключительно благодаря их нарушению. Но я, разумеется, промолчала, поскольку мама все равно бы меня не услышала.

Монти, засыпав весь свой кардиган крошками, к этому моменту успел уже задремать. Адди играла шейной цепочкой, делая вид, будто не прислушивается к разговору. Отец успокаивающим жестом накрыл пальцы матери своей ладонью.

Я осталась одна.

Глава 6

Полифонией называется гармоническое совмещение двух независимых мелодических линий.

– Расскажи-ка еще раз про воздушный шар, – попросил Элиот.

Наш разговор происходил утром следующего дня.

– Вот как? Я стираю параллельный мир, при этом едва не погибаю, мои родители сдают меня Совету, а тебя интересует какой-то идиотский воздушный шар? – Я швырнула учебник по физике в свой шкафчик и с грохотом захлопнула дверцу. – Родители даже не смогли мне объяснить, что будет дальше. Нам нужно ждать, что решит Совет. А что, если меня отправят в тюрьму?

– Не отправят, – уверенно заявил Элиот. – Должно быть какое-то объяснение тому, что разделение мира произошло с такой легкостью. Значит, ты говоришь, что единственной странной деталью оказался этот самый воздушный шарик, верно? А все остальное было как обычно? Значит, чего-то не хватает.

В глазах Элиота за линзами очков появилось знакомое мне отсутствующее выражение. Где-то в сверхмощном компьютере, который представлял собой его мозг, шла ускоренная обработка всего того, что я рассказала.