Пес войны. Трилогия - Ерофей Трофимов

— Слушай внимательно, тупая сука, — прорычала женщина, нависая над Джо как ангел мести, — если ты только попробуешь еще раз сунуть свой поганый нос не в свое дело, я лично, с большим удовольствием, вырву тебе язык и переломаю пальцы, чтобы ты никому не могла ничего рассказать. Безопасность страны стоит намного дороже жизни десятка таких неудачниц, как ты. Можешь не сомневаться. Я это сделаю. И даже спать буду спокойно. Ты меня поняла?

Судорожно кивнув головой, Джо попыталась отодвинуться подальше от страшной агентессы, но стул был привинчен к полу. Все, чего она добилась, это странные дерганые телодвижения, после которых она оказалась на полу.

Агенты подхватили Джо под руки и молча куда-то поволокли. Испуганная, безвольная, она висела между ними, как тряпичная кукла, и механически переставляла ноги в такт их шагам.

Тем временем виновник всех ее бед с мрачным видом стоял за зеркальным стеклом, внимательно наблюдая за допросом. Стоявший рядом с ним мужчина средних лет с интересом следил за его реакцией. После того как агенты утащили Джо, мужчина повернулся к седому и с легкой усмешкой спросил:

— Ваше мнение?

— Она не успокоится. Такие, как она, относятся к категории людей, не способных понимать человеческий язык. Она продолжит копать и не успокоится, пока не найдет что-нибудь.

— Что ж! Значит, у Салли есть возможность сдержать свои обещания, — пожал плечами мужчина и, сделав приглашающий жест, направился к дверям.

— Директор Сторм, вы ведь пригласили меня сюда не для того, чтобы показать, как АНБ заботится о моем благополучии, — неожиданно сказал седой, не двигаясь с места.

— Вас сложно обыграть, старина, — усмехнулся человек, которого седой назвал директором.

Он действительно был директором этого отдела вот уже много лет подряд. Именно он когда-то принял решение нанимать для выполнения особо деликатных поручений людей со стороны, не имеющих с АНБ постоянных контрактов. И теперь он снова был вынужден обратиться за помощью к одному из таких людей.

— И не нужно этого делать, директор, — спокойно пожал плечами седой. — Вы же знаете, я не прощаю таких вещей. Играйте в открытую. Дешевле обойдется.

Недовольно поморщившись, директор неопределенно пожал плечами и, открыв дверь, ответил:

— Нам предстоит серьезный разговор. Продолжим в кабинете.

Чуть пожав плечами, седой молча двинулся следом за ним. Всю дорогу до кабинета директора они молчали, но он и так уже представлял, что ему предстоит. Когда директор устраивал подобные спектакли, дело, которое он после этого поручал, оказывалось особенно пакостным.

Войдя в кабинет, Сторм сдвинул в сторону кусок столешницы и, нажав несколько кнопок, удовлетворенно кивнул:

— Вот теперь мы можем спокойно поговорить.

— Похоже, у вас возникла очередная деликатная ситуация, в которую правительство не желает вмешиваться, — усмехнулся седой.

— Это так очевидно? Или у вас есть какая-то информация? — насторожился директор.

— Все еще проще. Мы слишком долго с вами общаемся. За годы общения привыкаешь к начальству, как к любимой или нелюбимой жене. Начинаешь понимать многое по крохотным приметам.

— Значит, и меня можно просчитать? — мрачно спросил директор.

— Конечно, — пожал плечами седой. — Как не крути, но вы — тоже живой человек, со своими привычками и пристрастиями.

— Это плохо, — недовольно протянул директор. — Люди моего уровня не должны быть просчитаны.

— Что поделать, — криво усмехнулся седой. — Чтобы избежать этого, вам пришлось бы стать невидимкой или роботом. Но вы вызвали меня не за этим. Что случилось? Вы отлично знаете, что я отошел от дел, но снова вызвали меня. Показали спектакль, завели разговор о привычках. Это плохие симптомы. Похоже, дело настолько мерзкое, что вы даже не знаете, как его описать.

— Черт! А ведь вы и вправду научились меня просчитывать, — удивленно проворчал директор, смущенно потирая лоб. — Даже не знаю, как теперь и начать.

— Начните с самого начала, — устало посоветовал седой.

— Пожалуй, — нехотя согласился директор. — Для начала, если вы не против, я задам вам пару вопросов. Я знаю вас уже много лет, но так и не узнал вашего имени.

— Пользуйтесь моим позывным. Араб.

— Но почему Араб?

— Я родился на континенте. В одной из восточных стран. Мое имя непривычно для слуха местных, и мне пришлось взять прозвище. Оно в некоторой степени отображает мое происхождение.

— Вы владеете многими восточными языками. В том числе языками Юго-Восточной Азии. Именно это и стало тем самым критерием, по которому я решил обратиться к вам.

— Я уже говорил, что отошел от дел.

— Боюсь, я буду вынужден настаивать на вашем участии. Мастеров вашего уровня среди молодых мало. А кроме того, дело очень деликатное и поручить его кому попало я просто не имею права. Из всех кандидатов вы единственный, кто подошел нам по всем параметрам.

— Неужели в мире перевелись независимые работники? — иронично усмехнулся седой.

— Наемников хватает. И среди серых гусей, и среди псов войны. Но таких, кто способен не только тупо уничтожать все подряд и кто не предает своих нанимателей, практически нет. Дело в том, что в этой операции будет участвовать гражданское лицо.

— В этом случае я тем более вынужден буду отказаться. Я работаю только один.

— Вы и будете работать один. От вас требуется только доставить ее на место и помочь получить необходимые данные. Вам даже вывозить ее не придется. Как только данные будут получены, вы свяжетесь с нами и мы заберем вас.

— И в чем тут подвох? — с мрачной усмешкой спросил седой. — На первый взгляд, все настолько просто, что с этим справится даже курсант полицейской академии. Сразу возникает вопрос: а зачем вам я?

— Проблема в том, что из двух отправленных туда групп наших людей ни одна не вернулась. Они просто пропали.

— И вы решили отправить туда наемников. Потерь нет, платить не нужно, а в случае успеха вы на коне. Вот только как вы собираетесь объяснить пропажу гражданского лица ее родственникам. Наверняка у этой женщины есть муж, друг или любовник. А также друзья и родственники.

— Никого у нее нет, — отмахнулся директор. — Проблема не в этом.

— А в чем же тогда? Что в этом деле такого, с чем не могут справиться ваши люди?

— Вот в том-то и проблема. Мы ничего не знаем. Никаких данных о тех проблемах, с которыми столкнулись пропавшие группы.

— Тогда чего вы ждете от меня? Что может сделать один человек там, где не добились успеха многие? Вы ждете от меня чудес? Но я не волшебник. И кроме того, я уже слишком стар для этого дерьма.