Туман войны (СИ) - Курамшина Диана

По его словам, тут он «отдыхал душой».

Я предложила прибывшим перекусить, но все единодушно отказались. На предложение «присаживаться» вообще возникла сумятица. Разговор предстоял долгий, и заставлять почтенных по возрасту людей всё это время стоять мне было как-то неудобно.

Управляющий — Борис Семёнович Градский, уже немного привыкший к моим «причудам», довольно быстро навёл порядок, чем приятно удивил нас с Павлом. Ещё год назад, когда я начала лечить деревенских, велела установить у сеней лавки, где могли присесть ожидающие очереди. Таким образом, подобное моё желание не вызвало в нём аналогичной оторопи.

Когда все расселись, Борис Семёнович представил нас с женихом. Поведал о том, что в связи с войной и отсутствием Екатерины Петровны, я могу распоряжаться в имении и принадлежащих семье деревнях.

Некоторые из старост были со мной знакомы, другие же смотрели весьма подозрительно, хотя все единодушно молчали.

Я с удовольствием отдала «пальму первенства» Павлу. Думаю, так будет намного легче. «Провидец» честно поведал о военной ситуации, ничего не приукрашивая, но и не сгущая краски.

— Так как жеж это, — не выдержал знакомый мне мужчина, кажется Фрол. Сын его часто мучился горлом, потому нередко был посетителем «лекарских» сеней. — Если они и сюды придуть, что-ж нам-то делать?

— Поэтому мы и вызвали вас, любезный, чтобы всё объяснить.

Старосты стали переглядываться, не решаясь более перебивать Павла.

— Последнее время было дождливо, не знаю будите ли вы на Казанку[18] жатву зачинать, но то вы и сами решить можете, не мне вам советовать. Но мыслю я, что уже в первую седмицу июля враг подойдёт к городу.

Тут мужики стали возмущенно перешёптываться. Дождавшись тишины, жених продолжил.

— Неприятелю отвлекаться на мелочи сейчас без надобности. Он к нашим дорогам непривычен, потому будет держаться столбовой, и взяв город, наверняка направится к Смоленску.

— Неужто хенералы позволят-то? Ведь вона како-войско-то имеем. Как же так?

«Провидец» тяжело вдохнул:

— Возглавляет неприятеля прославленный полководец, что выиграл почти все сражения, что вёл. Лоб в лоб сходится с ним нам не с руки. Много крови попусту прольём. Тут хитрость нужна… заманить его подальше от границ, где у них еда и оружие припасено, да голодом ослабив уже и бить.

— Дык это сколько ж тогда его водить придётся… да и тута он может еду найтить…

— Вот поэтому, — поучительно поднял палец Павел Матвеевич, — вам и надобно, собрав урожай схоронить его, да и самим затаиться. Наверняка же, у каждого в хозяйском лесу охотничья ухоронка есть? — спросил он, обведя взглядом присутствующих. Все кроме управляющего потупились.

— Вот тут сидящая барышня, от имени вашей хозяйки, тот ваш грех прощает, — заявил господин Рубановский, с улыбкой посмотрев на меня. — Потому… ваша наиправёйшая задача — не дать французским фуражистам даже возможности заполучить припасы. Если вдруг… подойдёт отряд, а хлеб ещё не до конца убран, вам придётся оставшееся поджечь!

Старосты потрясённо уставились на Павла в каком-то ужасающем трепете. Борис Семёнович же смотрел как ворон, наклонив голову на бок. За всё время он не проронил более ни слова.

— Всё что сможете собрать в этом году, остаётся вам. Хозяйка не будет требовать никаких повинностей, потому, чем больше вы сможете собрать… — тут он многозначительно замолчал, поиграв бровями.

Управляющий тоже о чём-то задумался.

— Надеюсь вам всё понятно? Соберите какой сможете урожай, что не успеете к приходу неприятеля — сожгите. Особенно сено. Уводите всю живность, что имеете, да и сами с семьями укройтесь в лесу со всей осторожностью. В деревнях же пусть какие-нибудь старики останутся, передать что могут если понадобится.

Мужики задумчиво закивали, осознавая всю сложность грядущего.

— На одном зерне не проживёшь, а огороды, может статься, вообще вам недоступны станут. Потому я передам в свои деревни и те могут меняться на овощи, да и вообще, в чём нужду иметь будете. Потому и предложил старикам каким в деревне быть. Или же приглядывать кому, есть ли гости к вам.

Это предложение старостам понравилось.

— Теперь о ваших делах, господин Градский. Нужно будет вывезти из имения, на сохранение, самое ценное. Через пару дней прибудет от меня поверенный… недалеко от нашей усадьбы построен охотничий дом в лесу. При нём сарай большой, от дождей надёжный. Там всё и укроете.

— А из своего поместья там же вещи прятать будете? — неожиданно спросил управляющий.

Павел Матвеевич как-то ехидно улыбнулся, пристально на него посмотрел и ответил:

— Нет. Для этого другой склад есть.

Борис Семёнович потупился, но ответил:

— Просто думаю, охрану бы тогда туда приставить надобно.

— Не волнуйтесь, охрана там уже есть. И не беспокойтесь, мой человек опишет всё что было взято и всё что осталось в усадьбе. Ничего ни не потеряется… всё будет в сохранности.

Управляющий как-то обижено посмотрел на Павла, как будто тот незаслуженно подозревал его в чём-то нелицеприятном.

— А как жеж барышня, — вдруг обернулся в мою сторону Фрол, — где она останется?

— Госпожа баронесса — лекарь, потому поедет к нашим войскам, помогать и спасать жизни тех, кто за нас живота своего не жалеет.

Мужики потрясённо уставились на меня. Некоторые даже перекрестились, прошептав молитву. Я же старалась мило улыбаться ошеломлённым старостам.

И хотя мы много раз ранее обсуждали с женихом эту встречу и то, что надлежало рассказать прибывшим, было чувство, что я что-то упустила и люди всё равно могут пострадать.

Павел Матвеевич подошёл ко мне, поцеловал руку и произнёс:

— Не волнуйтесь, я не оставлю свою невесту, а потому всегда буду рядом.

Старосты опять начали перешёптываться, а мне уже надо было ехать в госпиталь. Посему и дала указания Степаниде всё-таки накормить приехавших, ведь им сегодня ещё возвращаться обратно.

Одна часть подготовленного нами с Павлом плана начнёт воплощаться. Мне же предстоит заняться его следующим пунктом.

Сегодня из-за жары я воспользовалась коляской, сопровождаемая Ольгой и подопечными. На козлах восседал неизменный Егор, который иногда перебрасывался короткими фразами со следующими рядом верхом татарами.

Прибыв на место, отправилась в появившийся у меня после отъезда врачей кабинет. Там, переложив документы со стола в ящичек осталась ждать.

Наконец дверь открылась, внутрь просунулась голова Егора.

— Привёл, барышня. Можно пустить?

Получив мой утвердительный кивок, он исчез, а в комнату вошёл старший унтер инвалидной команды. И хотя официально руководили ими офицеры, но «охотник» разузнал для меня, что к этому немолодому мужчине прислушивается даже фельдфебель[19].

Жизнь не пощадила старого вояку. Лицо испещряли многочисленные шрамы. Он немного неестественно поджимал руку, что говорило о застарелой ране.

— Проходите Гаврила Федосеевич, садитесь. Хотела бы с вами поговорить.

Естественно, я знала его имя, как и ещё многих служащих при госпитале инвалидов.

— Утро доброе барышня. Чем могу помочь?

— Видите-ли в чём дело… — я встала и немного нервно прошлась по комнате, — вы, как унтер-офицер наверняка лучше меня понимаете какие события вскорости могут произойти тут…

— Если… — тут я подняла руку, останавливая его.

— Обождите, я выскажусь точнее… Дело не в моём страхе… Вернее… — остановившись, вернулась за стол и продолжила, — я хочу вывезти оставшихся раненых, тех, кого уже возможно, в Смоленск. Боюсь скоро французы захватят город.

— Но…

— Знаю, губернатор заявил о том, что этого не допустят и к нам направлена подмога… просто… — я посмотрела в грустные глаза мужчины, — у меня предчувствие, что они не успеют. И если ходячие ещё смогут уйти… эти останутся-то. И на милосердие врага я не рассчитываю.