Рука Оберона - Роджер Желязны

Контакт возник почти сразу.

— Чем обязан? — осведомился Бенедикт, взгляд его прогулялся по Рэндому, Ганелону и лошадям, потом встретился с моим.

— Проведешь нас? — сказал я.

— Лошадей тоже?

— В общем, да.

— Прошу.

Бенедикт протянул руку, я коснулся ее. Мы все двинулись на призыв. Мгновением позже мы стояли рядом с ним на высокой скале, прохладный ветер ерошил нашу одежду, и — послеполуденное солнце Янтаря в синем небе, загроможденном облаками. На Бенедикте была плотная кожаная куртка и штаны из оленьей кожи в обтяжку. Блекло-желтая рубашка. Оранжевый плащ скрывал обрубок правой руки. Бенедикт стиснул свои длинные челюсти и воззрился на меня сверху вниз.

— Из интересных краев спешите вы, — сказал Бенедикт. — Я кое-что заметил на дальнем плане.

Я кивнул.

— С этой высотки тоже ничего себе вид открывается, — сказал я, заметив подзорную трубу у Бенедикта на поясе и сообразив, что стоим мы на широком уступе скалы, с которого Эрик распоряжался битвой в день своей смерти и моего возвращения. Я отодвинулся, чтобы взглянуть на темную просеку через Гарнат, тянущуюся к горизонту далеко вниз.

— Да, — сказал Бенедикт. — Черная дорога, похоже, стабилизировала свои границы почти на всем протяжении. Но на некоторых участках она по-прежнему расширяется. Как если бы она приближалась к некоторому… образу… Теперь скажи, откуда это вы прибыли?

— Прошлую ночь я провел в Тир-на Ног’т, — сказал я, — а этим утром, переваливая через Колвир, мы заблудились.

— Это не так просто сделать, — сказал Бенедикт. — Потеряться на собственной горе. Все время держи на восток и — все, ты же знаешь. Это то направление, откуда солнце, как известно, начинает свой путь.

Я почувствовал, что лицо у меня зарделось.

— Был несчастный случай, — сказал я, глядя в сторону. — Мы потеряли лошадь.

— Что за несчастный случай?

— Серьезный… для лошади.

— Бенедикт, — сказал Рэндом, вдруг поднимая взгляд от — как я сообразил — разорванного Козыря, — что ты можешь рассказать мне о моем сыне Мартине?

Прежде чем заговорить, пару мгновений Бенедикт изучал его. Затем:

— Откуда такой внезапный интерес? — спросил он.

— Просто у меня есть основания полагать, что он может быть мертв, — сказал Рэндом. — Если это так, я хочу отомстить. Если не так… ну, даже мысль о том, что он мог умереть, приводит меня в некоторое сумасшествие. Если Мартин все еще жив, мне хотелось бы встретиться с ним и поговорить.

— Что привело тебя к мысли о его возможной смерти?

Рэндом глянул на меня. Я кивнул.

— Начни с завтрака, — сказал я.

— Пока он занят рассказом, я сооружу нам ленч, — сказал Ганелон, роясь в одной из сумок.

А Рэндом начал:

— Единорог указала нам путь…

III

Мы сидели в молчании. Рэндом закончил рассказ, а Бенедикт разглядывал небо над Гарнатом. Лицо его ничего не выражало. Я давным-давно научился уважать его молчание.

Наконец Бенедикт кивнул, один раз, резко, и, повернувшись, взглянул на Рэндома.

— Я давно подозревал нечто подобное, — объявил он, — из того, на что годами намекали Папа с Дваркином. У меня складывалось такое впечатление, что существовал изначальный Образ, который они то ли нашли, то ли создали, а наш Янтарь стал лишь его тенью, примерно равной ему по силе. Но я так и не добился никаких указаний, как можно добраться до изначального Образа.

Бенедикт кивнул на Гарнат.

— Говоришь, это соответствует тому, что было свершено там?

— Похоже, — отозвался Рэндом.

— …И вызвано пролитой кровью Мартина?

— Я так полагаю.

Бенедикт поднял Козырь, который Рэндом передал ему при пересказе событий. На этот раз Бенедикт никак не откомментировал его слова.

— Да, — сказал он наконец, — это Мартин. Он приходил ко мне, как только оставил Ратн-Я. И долгое время оставался со мной.

— Почему он пошел к тебе? — спросил Рэндом.

Бенедикт слабо улыбнулся.

— Понимаешь, ему надо было куда-то идти, — сказал он. — Его тошнило от его положения в Ратн-Я, равно как и в Янтаре; он был молод, свободен и только что обрел силу, пройдя через Образ. Он хотел убраться подальше, посмотреть на мир, попутешествовать в Тени — как и все мы. Как-то я, когда он был маленьким, водил его в Авалон, чтобы дать ему побродить по сухой летней земле, научить ездить верхом и чтобы он увидел, как убирают урожай. Когда он вдруг оказался в состоянии в один миг перенестись куда угодно, его выбор был ограничен немногими известными ему адресами. Конечно, в тот миг он мог задумать грезу о любом мире и уйти туда — создать его, как это бывает. Но он знал: еще многому надо научиться, чтобы гарантировать себе безопасность в Тени. Так что он предпочел отправиться ко мне, чтобы попроситься в ученики. И я его обучил. Большую часть года он провел у меня. Я обучил его искусству поединка, научил его обращению с Козырями и Тенью, проинструктировал в тех вопросах, в которых должен быть сведущ житель Янтаря, если хочет остаться в живых.

— Зачем ты все это делал? — спросил Рэндом.

— Ведь кто-то должен. Он пришел ко мне — и я учил, — отозвался Бенедикт. — Но и нельзя сказать, что мальчик мне не понравился, — добавил он.

Рэндом кивнул.

— Значит, он пробыл с тобой почти год. Что стало с ним потом?

— Страсть к перемене мест, о которой тебе известно не хуже меня. Раз он обрел некую уверенность в своих силах, то захотел испытать себя. В процессе обучения я брал его в путешествия по Тени, представил своим знакомым в различных краях. Но пришло время, когда он захотел идти своим путем. И тогда он сказал мне «до свидания» и убыл.

— Видел ли ты его потом? — спросил Рэндом.

— Да. Он периодически возвращался, оставаясь некоторое время со мной, рассказывал о своих приключениях, открытиях. И всегда было ясно, что это всего лишь визит. Немного погодя его охватывало беспокойство, и он уходил вновь.

— Когда ты видел его в последний раз?

— Несколько лет назад по времени Авалона, при ничем не примечательных обстоятельствах. Этот визит ничем не отличался от прочих. Поутру он объявился, остался недели, наверное, на две, рассказал мне обо всем, что видел и делал, поговорил о многом, что хотел сделать. А потом вновь отправился восвояси.

— И ты больше не слышал о нем?

— Напротив. Было несколько посланий, оставленных у наших общих друзей, когда он проезжал мимо. Время от времени он даже связывался со мной через Козырь…

— У него есть комплект Козырей? — прервал я Бенедикта.