Место полного исчезновения: Эндекит - Златкин Лев Борисович

— Нам это не грозит! — беспечно откликнулся Игорь.

Ему даже стало смешно, что при его здоровье, молодости и силе ему может угрожать какой-то сомнамбулизм. Имеющий никогда не ценит того, что имеет.

Но Лена была непреклонна. И не потому, что его объятия и требовательные ласки были ей неприятны. Она чувствовала, что постепенно слабеет и может ему уступить прямо здесь, на этом засаленном диванчике, а этого ей не хотелось. И потом наслаждение, которое она испытывала от постепенного нарастания их чувств, возвращало ее в раннюю юность, а это дорогого стоило.

— Подожди еще три дня! — умоляюще попросила она Игоря. — И десять дней мы будем принадлежать друг другу без остатка.

Она упорхнула в свой номер, а Игорь еще минут десять сидел в одиночестве, считая, что ему со вздутыми на ширинке брюками неудобно возвращаться в номер, его путь лежал мимо поста дежурной.

Только успокоившись, он вернулся к своей кровати, разделся, лег и сразу же заснул, лишь отметив, что Дарзиньш в номер не вернулся.

«Видно, его здорово звезданули по голове», — подумал он, перед тем как провалиться в сон.

Утром его бесцеремонно разбудил сосед Дарзиньша.

— Вставай, юноша! — дергал он его за одеяло из пике, которым Игорю пришлось укрыться, потому что ночи были уже сырыми и прохладными. — В молодости все «совы», даже те, кто «жаворонки». На завтрак кличут. А потом автобусные экскурсии. «По местам боевой славы»…

А Игорю снилась дикая галиматья: древняя деревянная русская крепость, опутанная колючей проволокой, а вместо башенок — вышки, на которых восковыми фигурами застыли с винтовками в руках люди в теплых бараньих тулупах.

С трудом продрав глаза, Игорь увидел перед собой довольную физиономию соседа по койке и другого, плещущегося возле рукомойника.

— А Дарзиньш где? — спросил он вместо «Доброго утра». — С задания не вернулся?

— Загулял старик! — довольно пошутил пенсионер союзного значения. — Где-то спит в более благоприятной обстановке. К завтраку явится. А может, и не явится, если есть кому накормить-напоить. Бывают такие добрые. Я еще помню.

И он противно захихикал, вспомнив парочку своих приключений на любовном фронте.

Игорь бросился в душ, чтобы смыть с себя липкое ощущение страха и безысходности, которые он вынес из своего кратковременного сна.

Холодный душ сразу привел его в чувство.

«Надо же такой хреновине присниться! — подумал Игорь. — Насмотришься на оборонительные сооружения, а потом все это прокручиваешь в памяти и в подсознании».

Он переоделся и бросился к номеру Лены. Как только он приблизился к ее номеру, она вышла, будто поджидала его, подглядывая в щелочку.

— Только я подумала о тебе, — засияла она, — а ты уже здесь.

Игорь рассмеялся, вызвав на лице Лены обиду.

— Не обижайся! — нежно поцеловал он ее. — Ничего обидного в моем смехе нет. Я неожиданно вспомнил смешное.

— Что? — требовательно-ревниво спросила Лена.

— У нас в городе есть клуб любителей кино, — стал рассказывать Игорь. — Однажды я там смотрел старый итальянский фильм с Джиной Лолобриджидой. — Ее там сажают под арест, она вызывает комиссара полиции, тот по уши влюбленный является к ней, а она ему говорит: «Я вспомнила об осле и подумала о тебе…»

Лена расхохоталась, и настроение ее явно улучшилось.

— Я этого фильма не видела! — сказала она.

— Какие твои годы? — ответил Игорь. — Этот фильм, я же тебе сказал, очень старый, а ты молода, красива, желанна.

— И последнее — самое существенное! — ехидно протянула Лена. — Скажешь, что я не права?

— Все существенно! — обнял ее Игорь.

— Пошли завтракать, а то твой шведский стол опустеет! — выскользнула из его объятий Лена. — Что ты тогда будешь делать? Ты же опять голоден!

— Не могу сказать, что очень голоден, но что-нибудь существенное съел бы! — не стал отрицать Игорь.

И они, взявшись за руки, помчались насыщаться.

Когда после завтрака туристов стали загонять в автобус, чтобы провезти по местам боевой славы и историко-революционным местам заодно, Лена шепнула Игорю:

— Я этого не выдержу! Давай удерем!

— Куда? — загорелся Игорь при одной мысли, что можно будет остаться вдвоем с Леной и…

Но она тут же его охладила.

— Будем гулять по городу! Игорь, я тебе, по-моему, достаточно ясно дала понять, что я не гостиничная дива, которой все равно где трахаться. А у меня всякое желание пропадет при одной мысли, что в любую секунду дверь номера может открыться и войдет уборщица или дежурная по этажу с какой-нибудь глупой ухмылкой и не менее глупым вопросом типа: «Вам не нужно поменять полотенце?»

— Понятно! — загрустил изнывающий от желания Игорь.

Пришлось Лене срочно его поцеловать, страстно и в то же время нежно, чтобы у него появился стимул.

Лена предупредила экскурсовода, что они будут ждать группу у ресторана «Вана Тоомас» ко времени обеда. Экскурсовод испуганно захлопала глазами, пытаясь сообразить: не уволят ли ее за отказ части группы от такой важной экскурсии. Но пока она хлопала глазами, Лена утащила Игоря в город.

На этот раз Лена потащила Игоря в противоположную сторону, но тут же свернула на улицу Лаборатоориуми, где доходчиво и не спеша рассказала Игорю о другой части оборонительного пояса Таллинна, о башнях «Нуннаторн», «Саунаторн», «Кульдъялг», «Нуннадетагуне», «Левеншеде», «Кейсмяэ», «Плате», «Эппинг», «Грузбекетагуне», «Вуль-фардитагуне». С восхищением поведала о церкви тринадцатого века Олевисте и о бывшем женском монастыре цистерцианцев тоже тринадцатого века. Оказавшись вновь на улице Сяде, Игорь узнал, к своему удивлению, значительно больше, чем вчера на том же самом месте от профессионального экскурсовода: о церкви Пюхавайму четырнадцатого века, и о зданиях бывшей Большой гильдии, и о доме бывшего братства черноголовых, и о здании Олайской гильдии.

— Общие сведения ты вчера получил, — улыбнулась Лена, — но некоторые подробности будут тебе интересны. Во-первых, здание Большой гильдии находится не на улице Сяде, как вчера нам поведала очкастая блондинка, а на улице Пикк, и Государственный исторический музей размещается в нем лишь с 1952 года, а более пятисот лет оно принадлежало Большой гильдии, организации крупных таллиннских купцов, затем последовательно Таллиннскому биржевому комитету и Торговой палате. Над проходом была сооружена акцизная камера, где хранились богатства гильдии. Организация крупных таллиннских купцов родилась несколько раньше постройки этого дома в пятнадцатом веке, почти за сотню лет, и поначалу именовалась Ластегильд или Киндергильд, что означало «Детская гильдия». Когда Таллинн вошел в Ганзейский союз, он сказочно разбогател и построил это великолепное здание. Использовавшаяся гильдией посуда была серебряной, и на всех кувшинах и кубках, да и блюдах был выгравирован герб гильдии. У них был даже серебряный попугай на серебряной цепочке, но его украли в конце прошлого века, и он исчез с концами…

Лена долго и интересно говорила о здании Большой гильдии, потом плавно перешла к зданию Братства черноголовых.

— Конец четырнадцатого столетия считается годом основания Братства черноголовых. Наша очкастая немочь правильно сказала, что организация происходит от имени святого Маврикия, изображение головы которого являлось эмблемой братства, но она забыла или не знала, что мавр Маврикий был послан императором Максимилианом в 300 году новой эры из египетского города Фивы в Галлию в качестве предводителя легиона, а позже стал патроном Магдебургского епископства…

Игорь с удовольствием выслушал историю черноголового братства, после чего Лена потащила его внутрь здания, где продолжила свой рассказ.

Покончив с осмотром, Лена повела Игоря осматривать комплекс зданий бывшего монастыря доминиканцев, бывшее здание пакгауза пятнадцатого века, после чего решила показать ему и современное здание оперы и балета, где была еще и филармония.

Столь содержательной экскурсии Игорь и не ожидал. Они и не заметили, как подошло время обеда, после которого их планы переменились, потому что неожиданно вместо патриотической экскурсии группу решили повезти в Рокка-аль-Маре, в парк-музей народного зодчества и быта.