Песня волка - Скотт Стоун

— Хэй-йе, — сказал старик. — Ты способен на сильную ненависть. Имя тебе выбрано правильно. Но теперь — иди и подумай обо всем до самого конца. Затем возвращайся — пойдем порыбачим. Окуней в Хиуассии в этом году — видимо-невидимо.

Уайя написал:

Таводи стар и соткан из лет,

но лжи в его сердце не было и нет.

Глаза и разум не закрыты облаками,

сердце не пылится,

говорят, что силой воли он может созывать к себе

животных.

Как-то утром гуси потянулись к югу; ветер стал резким и намного более сильным.

Таводи был занят даже больше, чем зимой. Осенью приезжали охотники, которые хорошо платили за отстрелы, и он был известен как проводник в Чатануте, Ноксвилле и Эксвилле.

Старлайт тоже занималась. Вечерами — в школе, а днем работала на городском почтамте. Она решила, что когда-нибудь — когда ее сын подрастет — она поступит в колледж. Ее сын. Подумав о нем, она улыбнулась. Он был настолько типичен для своего возраста и все-таки совершенно отличен от остальных. Она очень сильно его любила, но и беспокоилась тоже. Он был тише остальных, скрытен чрезмерно, самолюбив до такой степени, что Старлайт сама не знала, есть ли пределы этому чувству.

Соперничающий. Она вспомнила время, когда он был совсем юн и бродил по городку, затевая драки с ребятами своего веса и размеров. Он всех победил и принялся хвастаться этим, и тут она его ударила. Он упал и тут же пораженно поднялся. Тогда она снова ударила его. Он вскочил, сжав кулаки и растопырив руки, но Старлайт проскользнула между ними, добралась до него и снова ударила изо всех сил. И так продолжалось до тех пор, пока Дэйн больше не мог подняться. Тогда она убежала, ее вырвало, и она расплакалась. Ей было очень-очень больно делать это, но ему следовало преподать урок, а Таводи не было в городе. Если бы только Дэйн-отец был с ними…

Старлайт припомнила и драку с парнем Макларенов, жившим в городке. Он был здоровый крепкий бугай — тоже из полукровок — и очень любил и умел драться на кулаках. Он подрался с ее сыном в школе (она уже не помнила из-за чего) и Дэйн пришел домой с ободранными ребрами и с рваной раной под глазом. На следующий день он пришел с таким распухшим глазом, что не мог его даже открыть. Старлайт прикусила губу и принялась выжидать. Через два дня Макларенский выродок снова напал на Дэйна, и тот стукнул его топорищем, кинув на землю как срубленное дерево. Когда Макларен наконец смог подняться, Дэйн снова ударил его. И так продолжалось до тех пор, пока Макларен не остался лежать и не запросил пощады. Ее сын подошел к поверженному врагу, дважды жестоко врезал ему ногой по ребрам. А затем ушел. Это был последний раз, когда ее сын участвовал в каких бы то ни было драках.

— Да, он растет… В последнее время его видели с девочкой из семьи Бодро — как бишь ее зовут? Как-то Старлайт увидела их проходящими Мимо почтового отделения, погруженных в разговор и не замечающих ничего вокруг. Она улыбнулась, вспомнив это. Через несколько дней они сидели в единственном кафе в деревне, и ей показалось, что они держатся за руки, хотя точно установить ей это не удалось.

Дэйн рьяно старался научиться всему. Он слушал музыку, стараясь разгадать ее, и точно так же вслушивался в слова. Частенько он выводил людей из себя тем, что пристально смотрел им прямо в глаза, — им казалось, что его глаза могут многое открыть в их душах. Он преуспевал в школе, но частенько пропускал занятия. Когда Таводи нюхал ветер и улыбался юноше, Старлайт понимала, что их не будет рядом с ней несколько долгих дней. Дэйн был классным спортсменом и играл в футбол и баскетбол. Летом он, бывало, играл за команду белых в бейсбол, и они платили ему десять долларов за игру. Дэйн прятал деньги в старый кожаный кошелек, который хранил под матрасом. Вскоре кошель сильно распух, потому что юноша подрабатывал сторожем в городском банке и разносил по утрам газеты. Старлайт все боялась, как бы он не переутомился, но когда леса звали его, он нанимал кого-нибудь другого, чтобы тот выполнял работу в его отсутствие.

Зарабатывая деньги, он тратил их, не отдавая Старлайт на руки, а покупал продукты или какие-нибудь вещи для хозяйства. Старлайт была благодарна ему за чуткость. Дэйн сам покупал себе одежду, ботинки, мокасины. Купил и второе ружье — подержанный с шестигранным дулом «марлин», — которое, как он сказал, когда-нибудь прыгнет в цене. Но самым любимым изо всех вещей был нож, который когда-то подарил ему Таводи. Он носил его с собой повсюду, и никого это не раздражало и не беспокоило, потому что в их местах охотники все время таскали ножи у себя на поясе. А ружья за плечами. Старлайт знала, что он спит с ножом под подушкой. Это стало привычкой. Ей было интересно, не стала ли девочка Бодро тоже чем-то вроде привычки. Отец у нее был француз, а мать из аниюнвийя. Девушка была настоящей красавицей. Старлайт надеялась, что сыну не будет очень уж больно, когда…

Пришла весна. Кроткий взрыв свежести.

Дэйн сидел на берегу реки и ждал. Она должна была прийти из города, того безобразного города, который так резко контрастировал с окружавшими его лесами. Ему приходилось ждать, пока в школе не заканчивались занятия.

Она подошла тихо, выйдя из-за деревьев, улыбаясь ему и направляясь прямо к тому месту, где стоял он. Быстро поцеловала.

— Ты чего нервничаешь?

— Хочу попробовать перебраться на гот берег по камням, — ответила девушка. — Ее лицо оживленно светилось. — Может быть, тебе тоже попробовать? — Невинность — вот какое слово приходило на ум при виде этого лица. Дэйн подумал о том, как он жил до тех пор, пока ее не узнал, и почему он прожил без нее так долго.

— Ты первая, Сисси, — ответил он.

Через несколько секунд он удобно устроился и стал наблюдать за тем, как Сисси Бодро выскользнула из своих джинсов — последнего, что на ней оставалось из одежды. Эрекция бушевала вовсю, и Дэйн прекрасно знал, что бороться с пей бесполезно. Она была прекрасна, стоя перед ним — маленькая и легкая.

Он все-таки смог выговорить:

— Мне уже приходилось это проделывать. Посмотрим, как это получится у тебя.

Она взглянула на него, излучая невинность. Тело ее, словно магнит, притягивало парня.

— И сколько же раз ты практиковался?

— Пока не смог сделать того, что хотелось. — Дэйн старался смотреть ей в глаза, но не мог оторвать взгляд от ее тела. Напрягшийся член равномерно пульсировал.

Девушка улыбнулась.

— Тебе когда-нибудь приходилось видеть совершенно раздетых девушек?

Он хотел было поддразнить ее, но был приучен никогда и ни в чем не лгать.

— Нет, — ответил он.

Она отвернулась и подошла к тому месту, где он сам стоял множество раз: возле первого из переправных камней. На мгновение девушка остановилась, а затем ступила на него. Последний раз оглядела «тропинку», закрыла глаза, уверенно шагнула на следующий камень.

Дэйн удивленно вскочил и ухмыльнулся. Следующий шаг, и вот она встала на третий камень и после этого впервые за все это время заколебалась. Наконец она сделала следующий шаг и отыскала следующий камень. Дэйн восхищенно смотрел за ее изящными движениями и тоскливо пожирал обнаженное тело ненасытными глазами.

Он прокричал так, чтобы его голос донесся до нее сквозь шум воды.

— Если человеку везет, то вместо мозгов он вполне может иметь дерьмо!

Она повернула к нему лицо. Его восхитила мягкая линия ее бедер и чисто-коричневый завиток в пересечении ног. Ее кожа — молодая и чистая — сияла в солнечном свете.

Она сделала следующий и следующий шаги и вот наконец перешла на другой берег.

Через речку Дэйн видел, каким триумфом расцвело ее лицо. Она подняла обе руки в жесте победы, и сквозь бьющиеся о камни струи воды до Дэйна донесся ее чистый смех.

С усмешкой он побежал по камням через речку, с самого начала поняв, что не сможет ее перейти. На полпути нога его соскользнула, и судорожный вопль заглушила ледяная вода. Он опустился ко дну и тут же вынырнул, хватаясь за камни. Выкарабкавшись, он сел, вытирая воду с лица. Девичий хохот стал неистовым, и Дэйн с удовольствием к нему присоединился.

Он встал и с открытыми глазами перешел на другой берег, подошел к ней, посмотрел на девушку сверху вниз и принялся стаскивать с себя мокрую одежду. Она все еще улыбалась.

Он снял штаны и встал перед ней. Он почувствовал, как член вновь напрягается, готовый взорваться, — девушка протянула руку и взяла его в ладонь. Она не убрала ее, и Дэйну показалось, что он, действительно, взорвется.

— Время, — сказал он. — Время настало.

Сисси повернулась и пошла от реки прочь — к деревьям и дальше. Он шел следом до тех пор, пока девушка не отыскала место, на котором солнце стояло, словно золотая колонна во мху в окружении сосен. Дэйн смотрел, как она опускается на покрытую хвоей землю, и вновь подивился ее грациозности и точности движений ее тела. Он секунду постоял возвышаясь над ней, и девушка вновь протянула руку и дотронулась до него. Его гениталии были тяжеленными, как будто налитыми свинцом. Дэйн рухнул рядом с ней на колени, и какое-то мгновение она смотрела ему прямо в лицо.