ГРУ. Поединок с «черными полковниками» - Михаил Ефимович Болтунов

Более того, съехал на обочину и застрял. Контрразведчики тоже остановились. Что делать, вышел, попросил: „Помогите ребята, развернуться“. Помогли, и без всяких последствий».

Но это, право же, могло закончиться и по-другому. Именно поэтому руководитель разведаппарата адмирал Кельсий Петряшев требовал учиться выявлять слежку. Конечно, порой ее и выявлять не надо было. Они сами демонстративно преследовали машину нашего сотрудника, шли, что называется, бампер в бампер, давили психологически. И это, надо признаться, приносило свои результаты. Некоторым казалось, что за ними постоянная слежка. Они попросту не могли работать.

С Калининым такого не случалось. Характером и психикой он был покрепче. Хотя и сегодня прекрасно помнит эти фэбээровские машины, нахальные физиономии контриков, навязчивое сопровождение.

Третья задача – выход на заданный объект. Когда Александр Сергеевич услышал его название, вот тут уж действительно от волнения «в зобу дыханье сперло». Объект назывался Комиссия по атомной энергии.

Поначалу Калинин и вовсе не представлял, как к нему подобраться. Это ведь не завод по производству мочалок. Однако и там, даже на столь режимном объекте, работают люди со своими привычками, характером, взглядами на жизнь. Они, например, любят ходить в выходные дни в любимую пиццерию. Там не только лакомятся пиццей, но и под оркестр, хором поют песни, веселятся. Стал заглядывать туда по воскресеньям и Александр Сергеевич. Братался с американцами, в обнимку пел песни, а когда они узнавали, что их сосед по столу русский, порой, воспринимали это доброжелательно и даже с любопытством. Но иногда приходилось и срочно уезжать, ибо в рядах любителей пиццы оказывалось несколько русофобов, и они проявляли неприкрытую агрессию. Калинину не нужны были столкновения с местными.

Тем более что в этой пиццерии, расположенной в районе компактного проживания атомщиков, он искал не врагов, а друзей. Нашел ли он их? Сложно ответить на этот вопрос. Завести дружбу с людьми из такой организации дело не простое, нужно время. А судьба, к сожалению, этого времени ему не дала. Ведь вся командировка Калинина в Штаты длилась полтора года. Однако можно твердо сказать, с несколькими специалистами из Комиссии он все-таки сумел познакомиться, и, возможно, их отношения получили бы развитие и дали бы результаты, но… Молодой разведчик получил удар, к которому был явно не готов. Самое обидное, что в подобной ситуации от него ничего не зависело. Но это произойдет потом, а пока он активно работал, набирался опыта.

«Было трудно. Там ведь никогда не можешь быть спокойным, – рассказывает Александр Сергеевич. – Приходит как-то в аппарат советника доброжелатель. Приглашает, мол, давай встретимся. Ну, что ж, давай. Договорились назавтра вместе пообедать.

Когда я зашел в ресторан, где он ожидал меня, понял сразу что-то здесь не то. Доброжелатель пришел заранее, занял место лицом к входу, а меня решил усадить к входу спиной. Деваться некуда. Сел.

Он говорит: „Я пообещал советнику передать сборник военных контрактов“. А это толстенная книга, в которой расписаны все оборонные контракты американских фирм. Что и говорить, вещь ценная. Но чувствую, это чистой воды подстава. Сейчас возьмут тут и повяжут. Говорю: „Ну, раз ты пообещал советнику, сам и передай, ему будет приятно. А мне как-то не с руки“.

После встречи поехал к резиденту. Им уже был полковник Виктор Новаш. Доложил. Тот одобрил мои действия, но в то же время с сожалением сказал, мол, хорошо бы все-таки достать этот свод контрактов.

Пришлось очень активно поработать, чтобы и самому не подставиться, и гроссбух достать».

Помнится, после того как сборник контрактов оказался в руках Калинина, он почти всю ночь ксерокопировал его. «Весь запас бумаги „сожрал“ в аппарате советника», – смеется Александр Сергеевич.

Тем временем 1970 год перевалил свой экватор. Прошло лето, прошелестела осень. Однажды вечером Калинина вызвал к себе руководитель разведаппарата. Судя по выражению лица начальника, лейтенант понял: что-то случилось. Без долгих предисловий резидент спросил:

– Александр Сергеевич, помнишь Петрова? Вместе на курсах учились?

– Да как не помнить. Общительный парень, спортсмен, лыжник. Выпускник Военного института иностранных языков. Я, правда, с ним в друзьях не ходил, но знал прекрасно.

– Вот и он тебя прекрасно знал, – горько усмехнулся Новаш. – Сбежал Петров к американцам. Предателем оказался.

Калинин помнил, что по окончании курсов Петрова направили в Индонезию, в аппарат военного атташе. Там он и сдался американцам.

Александра Сергеевича предупредили, попросили быть осторожнее и, разумеется, запретили оперативную работу. А вскоре пришел приказ: откомандировать лейтенанта Калинина на родину в распоряжение управления кадров Главного разведывательного управления.

29 декабря 1970 года Александр Сергеевич вместе с семьей возвратился в Москву. Как узнал позже, многих его сокурсников отозвали из-за границы, уволили из военной разведки. Калинину можно считать повезло, его оставили, однако он стал невыездным на долгих десять лет.

Потом он часто размышлял над этим странным словосочетанием «невыездной разведчик». Прежде и представить себе такого не мог. А теперь в подобном качестве предстояло работать.

Москва: две пятилетки

Калинин вернулся в свое родное 1-е направление. В этот период шел обмен партийных документов. Ему, как возвратившемуся из зарубежной командировки, партбилет надо было получить в ЦК КПСС на Старой площади. Правда, в политотделе ГРУ сказали, что ему сразу выдадут новый партбилет. Но перед получением, как и положено, должна была состояться предварительная беседа.

«На беседу я попал к заместителю начальника политотдела Васильеву, – вспоминает Александр Сергеевич. – Он так мягко стелил: „садитесь, рассказывайте, как трудились в Штатах? Изучаете ли партийные документы?“ – „Да, у нас партучеба, проводим семинары“. „А вот с материалами июльского пленума ЦК КПСС по аграрной политике знакомы?“ И начинает задавать вопросы. Вскоре становится понятно, что я не очень знаком с решениями пленума по аграрной политике.

„А вот 23 декабря вышло постановление ЦК и Совмина „Об улучшении правовой работы