Горец-дьявол - Линси Сэндс

— Нет, — возразил он и продолжил, выделяя каждое слово: — Я и есть ваш будущий муж.

Глава 3

— Этого не может быть.

Брови Каллена поползли вверх, когда он услышал сдавленный шепот Эвелинды д'Омсбери, своей невесты. Только что она, нежная и податливая, таяла в его объятиях, а сейчас смотрит на него в ужасе. Столь резкая перемена совсем не понравилась Каллену.

— Может, — заверил он с мрачным видом.

— Нет, вы не можете быть Дьяволом из Доннехэда, — убежденно повторила она. — Он такой… Ну поймите, он дьявол. Это же всем известно. А вы… — Она беспомощно посмотрела на него: — Вы такой красивый и нежный, и у вас добрые глаза. И вы заставили меня почувствовать… — Она замолчала и отрицательно покачала головой: — Нет, вы не можете быть Дьяволом из Доннехэда.

Выражение лица Каллена слегка смягчилось. Эвелинда находит его красивым? Он легко мог бы обойтись без всей этой чепухи про нежность и добрые глаза, но ему понравилось, что она считает его красивым.

— Я заставил тебя почувствовать — что? — требовательно спросил он, надвигаясь на нее и касаясь ладонью руки.

Эвелинда вздрогнула и задержала дыхание от его короткого прикосновения.

— Миледи!

Каллен от неожиданности застыл на месте и едва не выругался, услышав стремительно приближающийся конский топот. Их уединение было нарушено. Каллен оглянулся и бросил свирепый взгляд на всадника, скакавшего к ним во весь опор на рыжеватом чалом коне.

— Мак! — Эвелинда рванулась к всаднику.

— Вот вы где! Я уже начал волноваться. Я… — Конюх внезапно замолчал, и его лицо потемнело от тревоги. Озадаченный Каллен проследил за направлением взгляда незнакомца и увидел, что тот смотрит на Эвелинду. Ее внешний вид, мягко говоря, оставлял желать лучшего: мокрое платье было порвано, на руках синяки. Все это совершенно четко указывало на то, что девушка подверглась нападению. Ну а если у кого-то еще могли остаться сомнения, к его услугам были: синяки на подбородке; распухшие от поцелуев губы; растрепанные волосы и испуганное лицо.

Каллен уже приготовился сразиться с незнакомцем, но тут ему бросилось в глаза, что мужчина без оружия. Похоже, перед ним слуга.

— Стало быть, вы Доннехэд? — спросил человек дрожащим от гнева голосом.

— Стало быть, так, — коротко согласился Каллен. Видимо, его спутники, которых он послал вперед, прибыли в замок еще до того, как слуга Эвелинды выехал оттуда. Они рассказали о странной женщине на поляне и о том, что их лэрд остался с ней. Скорее всего именно это заставило слугу выехать из замка на поиски хозяйки. Значит, он хотел защитить ее и, кроме того, не трус, раз не побоялся ради своей госпожи встретиться лицом к лицу со страшным Дьяволом из Доннехэда.

Взяв Эвелинду за руку чуть повыше локтя, Каллен повел ее к лошади. По дороге он размышлял, не снять ли ему тяжесть с души слуги, объяснив, что он — Каллен — не имеет никакого отношения ко всем этим синякам, но решил промолчать. Он крайне редко кому-либо что-либо объяснял. Он предпочитал оставить людям возможность самостоятельно делать выводы. В какой-то степени это послужило укреплению его чудовищной репутации. С завидным постоянством из всех вариантов объяснения событий окружающие выбирали самый устрашающий. Впрочем, в этом были свои преимущества. Исключительно удобно считаться жестоким, бессердечным Дьяволом из Доннехэда. Дурная слава сослужила ему хорошую службу, обеспечив победу в большинстве сражений задолго до их начала. Он убедился — нет лучшего оружия, чем страх, внушаемый нелепыми сказками о Дьяволе из Доннехэда.

— Благодарю вас, — прошептала Эвелинда, когда он посадил ее на лошадь.

Он заметил, что она смотрит на него с тревогой и недоумением. Ему почему-то захотелось прямо сейчас поцеловать ее снова… Он так и поступил. Не обращая внимания на присутствие слуги, Каллен наклонил к себе Эвелинду и поцеловал, чего она явно не ожидала. Он отпустил ее, и она снова выпрямилась в седле. Совершенно очевидно, его действия никоим образом не ободрили ее. Даже наоборот, она выглядела еще более встревоженной и еще более растерянной.

«Все женщины таковы, — думал Каллен, беря ее лошадь под уздцы и подводя к своему коню. — Их головы вечно забиты переживаниями. Их нужно защищать от самих себя, именно для этого Господь и сотворил мужчину».

Он вскочил в седло и выжидательно посмотрел на слугу Эвелинды. Тот перевел взгляд с него на свою госпожу, развернул коня и поскакал вперед. Каллен направился следом, удерживая лошадь Эвелинды позади своего коня.

Каллен поймал себя на том, что по дороге все время оборачивается и смотрит назад. Будь это любая другая женщина, он ни за что не стал бы уделять ей столько внимания. Но сейчас он ничего не мог с собой поделать. Всякий раз, оглядываясь назад, он видел, как Эвелинда смотрит на него, и всякий раз выражение ее лица менялось. Недоумение сменялось тревогой, тревога — задумчивостью… Когда Каллен в очередной раз посмотрел назад и обнаружил улыбку на губах Эвелинды, его терпение кончилось: он остановил коня, подождал, пока лошадь Эвелинды поравняется с его конем, и пересадил ее к себе в седло.

— Кто он? — спросил Каллен, трогаясь с места.

— Мак, — ответила Эвелинда. — Наш конюх и мой друг.

Каллен окинул оценивающим взглядом седого мужчину, скакавшего впереди, и пришел к выводу, что никакой опасности он не представляет. Конюх не был предметом увлечения Эвелинды, в этом Каллен был совершенно уверен. Скорее она относилась к нему почти как к отцу. Судя по полному отсутствию опыта, которое он сразу заметил, впервые поцеловав ее, его невеста никогда раньше не целовалась. Впрочем, она быстро учится, с удовлетворением отметил он. Эта девушка доставит ему удовольствие в постели.

— Он думает, я тебя изнасиловал, — сообщил Каллен, и Эвелинда испуганно дернулась в его руках:

— Что? Нет! Почему он должен так думать?

Каллен только приподнял бровь и скользнул взглядом по рваному платью. Эвелинда опустила глаза и издала жалобный стон при виде своего наряда, находившегося в плачевном состоянии.

Вздохнув, она спросила:

— Почему вы ему не объяснили?

Каллен пожал плечами:

— Я Дьявол из Доннехэда, я никогда никому ничего не объясняю.

Эвелинда затихла и очень внимательно на него посмотрела. Каллену вдруг стало неуютно от этого взгляда. У него возникло подозрение, что в его словах прозвучал совсем не тот смысл, какой он в них вкладывал.

Вот к чему приводят лишние разговоры. Он нахмурился и с этой минуты не проронил ни слова.

Оставшуюся часть пути Каллен преодолевал в молчании, однако Эвелинду это не волновало. Она погрузилась в собственные тревожные мысли, но никак не могла сосредоточиться. Ей мешала рука Каллена, время от времени соприкасавшаяся с ее грудью. Каждое такое прикосновение — словно стрела — вонзалось в тело Эвелинды, вновь и вновь возвращая волшебные ощущения, впервые возникшие там… на поляне.