Свет надежды (СИ) - Леонова Светлана

Из раздумий его вывел голос старца. Церемония подошла к концу и теперь оставалась лишь формальность - надеть кулон. Жены всех правителей носили такие, и его мать в свое время тоже получила от отца прекрасный кулон из яркого синего сапфира, похожего, со слов отца, на ее невероятной синевы глаза. После ее смерти тот кулон остался у Рагнара - такова была воля его матери. Но сегодня на шею своей жене он наденет другой амулет, из холодного топаза. Холодной душе - холодный камень, не тот, что согрет любовью его матери и ее светлым сердцем.

Рагнар видел, сколь напряжена его нареченная, как тщетно пытается скрыть дрожь, сковывающую тело. Она все верно понимала. С этого момента ее жизнь переставала быть беспечной. Стремительным шагом он сократил расстояние между собой и девушкой и резким движением руки опустил на ее худенькие плечи капюшон, скрывавший ее голову. Девушке не нужно было даже поднимать своего лица к нему, чтобы он все понял. НЕ ТА. У дочери правителя Моргаша, Бродики, были волосы цвета ночи. Рагнару довелось несколько раз видеть ее в сопровождении своего отца на редких переговорах на нейтральных землях соседей, созванных для попыток установления мира. Черноволосая чаровница привлекала к себе немало мужских взглядов. Сейчас же перед ним стояла совершенно другая девушка: ее волосы отливали цветом дикого меда, что, по словам старцев, был похож на жидкое солнце. Она испуганно смотрела на него своими огромными светлыми глазами, трепеща, но слишком смело не отводя своего взгляда с него. Боится. Ждет его решения. А он сам не знал, что делать в этот момент. Ему хотелось уничтожить ее здесь, прямо на этом месте, испепелить только силой взгляда, если бы такое было возможно. Моргаш снова не выполнил своих слов. Даже из столь важного шага для обоих народов правитель Моргаша умудрился сделать так, как было бы выгодно ему самому, понеся наименьшие потери... Точнее, не понеся совершенно никаких потерь. Можно ли считать эту сделку свершенной, если брак был заключен не с дочерью правителя, а с простой подданной? Эмоции кипели внутри него обжигающей лавой, не утихая ни на мгновение, грозя спалить все разумные доводы и мысли. Рагнар прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Было очевидно, с какой неохотой правитель Моргаша пошел на этот шаг. У того были свои интересы в присоединении земель Зангры и отступать он явно не хотел. Чего он добивался таким поступком: чтобы Рагнар отказался от свершения брака, а потом объявить всем, что это Зангра не следует договоренностям, и продолжить завоевательную войну дальше?

Рагнар еще раз взглянул на ту, что по злой усмешке судьбы стала его женой. А потом на ее сопровождающих, которые с не меньшим страхом ожидали его решения. Нет, он останется верен своему слову. Если для установления мира должен был быть заключен брак, то так тому и быть. И будь то дочь самого правителя или простолюдинка, Рагнар не отступится от договоренности. Следующим его шагом будет отведения армии на некоторое расстояние от линии боев. Ради своих подданных он пойдет на этот шаг, а там будет видно, насколько Моргаш верен своим словам.

Эта хрупкая мышка всю дорогу напряженно молчала и то и дело оглядывалась назад, чтобы удостовериться, что ее спутники все еще следуют с ними в замок. Рагнар и сам не смог бы ответить, почему он дал согласие на их присутствие в его землях. Старик был силен, не смотря на свои зрелые годы, и так просто не отказался бы от своих намерений. Рагнар решил, что будет лучшим, если враг будет прямо перед его глазами, чем постоянно знать, что он где-то притаился и наблюдает. Однако такая привязанность двух стариков к девушке была даже удивительна: не побоялись они бросить вызов самому правителю Зангры, чтобы не оставить свою подопечную одну в чужих землях.

Рагнар обдумывал, что же ему теперь делать со своей женой? Всю дорогу она сидела перед ним, крепко прижатая к его груди, тихая и словно даже покорная. А он сам боролся с искушением сдавить ее хрупкое тело с такой силой, чтобы лишить ее последнего дыхания. Его злость все еще не унялась. Ему хотелось крушить, рычать от разочарования. Обманули, словно мальчишку. Тело сводило от немыслимого напряжения, и было только одно желание - скорее добраться до замка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Замок встретил их полной тишиной и темнотой. Рагнар усмехнулся: с первых мгновений его подданные дали понять, что ждет девушку здесь. Не легко ей придется. Но никакой жалости он не испытывал, а лишь полнейшее отстранение. Ему было ровным счетом все равно. Пусть ее развлекают и прислуживают ее провожатые. Хоть для чего-то сгодятся.

Так и не зайдя в замок, Рагнар в задумчивости проводил ладонью по шее своего коня. Что ж, оставалась лишь одна деталь для скрепления этого брака - брачная ночь. Он окинул взглядом башни своего замка, чернеющие в тьме ночи, а потом потрепал жесткую гриву коня. Напряжение так никуда и не ушло, скапливаясь гневом в груди. Сейчас его молодая жена являла для него в одном лице все вероломство и лживость своего народа, и у него не было ни единого желания даже прикасаться к ней, марать об нее свои руки. Завтра он подумает над тем, что же с ней делать: оставить узницей в замке или сослать в дальние земли. А пока...

- Собирайтесь, - крикнул он своей дружине, ожидавшей решения повелителя, - пора бы уже поймать этого вепря, что разоряет наши хозяйства.

Это была славная охота. Долгие поиски по следу, погоня по темному, почти непролазному лесу, а потом борьба с диким зверем. В эту ночь им попался зверь опасней - матерый волк, огромный, сильный, быстрый и умный. Рагнар бесстрашно бросался в бой со зверем, давая выход своей накопившейся ярости. Получив несколько глубоких отметин от острых клыков и когтей, он все же поверг хищника в бою, и теперь уставший, но успокоившийся, возвращался вместе со всеми в замок.

- Рагнар, следуешь древнему обычаю: везешь шкуру убитого волка невесте? - рассмеялся Бильд, а следом за ним и вся дружина.

Рагнар не удостоил их ответа, лишь только пришпорил своего коня. Меньше всего он думал о том, чтобы осыпать какими-то подарками маленькую мышку, следуя этим не исполнявшимся много веков обрядам.

Глава 4

День незаметно сменил за собой ночь, только Айне казалось, что тьма все еще продолжает править. Серость за окном не могла скрыть приближения ненастного снега с вершин гор. В ее краях снег был не частым явлением, а потому его называли знамением и по нему запоминали важные события. «Это было в тот год, когда снег покрыл север Моргаша...» - так или несколько иначе обозначали вехи истории старожилы. Но Айне казалось, что здесь все были привыкшими к нему. Она видела из своего окна, как во дворе замка дети, помогая своим родителям в работе, носят хворост или везут на маленьких телегах вязанки дров. Те, кто был постарше, несли солому для настилов или теплые шкуры в дом, тащили огромные возы, набитые снедью, бочками с вином. Жители Зангры готовились к ненастью.

- Кто-нибудь вообще следит за тем, чтобы в твоих покоях был зажжен очаг? - Недовольный голос Сениры разрезал тишину комнаты.

Айна сокрушенно вздохнула и поправила на плечах теплую меховую накидку, в которой пришла в земли Зангры - ничего другого, более теплого, у нее не было, а из тех скудных вещей, что она взяла с собой, едва ли нашлось что-то, что могло согреть. Девушка так и не сомкнула глаз ни ночью, ни уже прошедшим днем: сначала ее одолевали разные непрошенные мысли, сумбурным роем сменявшие друг друга, а затем к чувству опустошенности добавился едва переносимый холод. Огонь в камине медленно умирал, отдавая последние крупицы своего тепла и превращаясь из пылающего алыми искрами сердца в серый пепел. Всеми оставленная, Айна с тщетностью подавляла в себе чувство страха. Ее мужу она была абсолютно безразлична, если даже не мерзостна. Эту ночь он предпочел провести вне стен своего замка вместе со своей дружиной. И на протяжении всего дня ни он сам, ни его слуги так ни разу не заглянули к ней, чтобы справиться о новой обитательнице замка, который казался ей необитаемым: Айна не могла уловить ни единого звука из-за двери. В замке ее отца слуги всегда пусть и невидимо, но все же ощутимо присутствовали в каждом крыле, неустанно исполняя свою работу. Их присутствие всегда выдавалось негромким топотом или шарканьем о каменный пол, легким насвистывание мелодии, редкими громыханиями переставляемых предметов либо короткими переговорами. Здесь же было иначе. Тихо. И оттого жутко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})