Рассуждение о переворотах на поверхности земного шара и об изменениях, какие они произвели в животном царстве - Ж. Кювье

Но во всех этих разновидностях отношения костей остаются те же, и никогда форма зубов не меняется сколько-нибудь заметно: самое большее, что у какой-нибудь особи развивается лишний ложный коренной с одной или другой стороны*.

* Смотри доклад моего брата о разновидностях собак, напечатанный в «Annales du Museum d'histoire naturelle». Эта работа была выполнена по моей просьбе на скелетах всех разновидностей собак, изготовленных по моему заказу.

Итак, у животных есть признаки, противостоящие всяким влияниям, будь то природные или со стороны человека, и ничто не показывает, что время может оказать на них больше влияния, чем климат и одомашнение.12

Я знаю, что иные натуралисты сильно рассчитывают на тысячи лет, которые они легко накопляют почерком пера, но в таких вопросах мы можем судить о том, что могло бы произвести долгое время, лишь мысленно умножая то, что произвело более короткое.13 Поэтому я попытался собрать самые древние документы о формах животных. Нет других, которые по древности и по изобилию равнялись бы египетским.

Египет дает не только изображения, но и забальзамированные тела самих животных, сохранившихся в катакомбах.

Я самым тщательным образом изучил фигуры животных и птиц, выгравированные на многочисленных обелисках, привезенных в древний Рим из Египта. Все эти фигуры в целом, что одно лишь могло служить предметом внимания художника, представляют полное сходство с видами, как мы их видим теперь.

Всякий может рассмотреть их копии, даваемые Киркером и Зоега: не сохраняя чистоту черт оригинала, они все же дают очень ясные фигуры. На них легко можно различить ибиса, грифа, сыча, сокола, египетского гуся, чибиса, коростеля, гадюку или аспида, рогатую гадюку, египетского зайца с его длинными ушами, даже гиппопотама; среди многочисленных гравюр, находящихся в большом труде об Египте, встречаются иногда самые редкие животные, например, альгазель, которую в Европе увидели всего несколько лет тому назад*.

* Первое изображение с натуры имеется в описании зверинца, сделаном моим братом: она там прекрасно передана. Description de 1'Egypte, Antiq., tome IV, pi. XLIX.

Мой ученый товарищ, Жоффруа Сент-Илер, придавая большое значение такому исследованию, собрал в гробницах и храмах Верхнего и Нижнего Египта сколько только мог мумий животных. Он привез забальзамированных кошек, ибисов, хищных птиц, обезьян, крокодилов, голову быка. Между этими животными и теми, которых мы видим теперь, конечно, разница не больше, чем между человеческими мумиями и скелетами нынешних людей**.

** О разновидностях крокодилов смотри мое примечание в моем Regne Animal, том II, табл. 2't, издание второе.

Можно было найти известное различие между мумией ибиса и ибисом, как его описывали до сего дня натуралисты; но я разрешил все сомнения в моей записке об этой птице, которая находится в конце этой книги, где я показал, что он теперь совершенно такой же, как и во времена фараонов. Я хорошо знаю, что я говорю об экземплярах, имеющих лишь две, три тысячи лет давности, но во всяком случае это значит углубиться в глубь веков насколько только это возможно.

Итак, среди известных фактов нет ни одного, который бы мог сколько-нибудь подтвердить мнение, что открытые и установленные мною новые роды ископаемых, а также и открытые другими натуралистами,—палеотерии, аноплотерии, мегалониксы, мастодонты, птеродактили, ихтиозавры и т. д. могли бы быть родоначальниками каких-нибудь современных животных, ставших отличными от них только под влиянием времени или климата. Если бы даже оказалось правильным (чего я далеко еще не думаю), что слоны, носороги, гигантские олени, ископаемые медведи не более отличаются от современных, чем породы собак различаются между собой, то все же нельзя было бы сделать заключения о тождестве видов, потому что породы собак подвергались влиянию одомашнения, которому те животные не подвергались и не могли подвергаться.

В конце концов, когда я утверждаю, что каменные пласты содержат кости многих родов, а рыхлые слои—кости многих видов, которые теперь не существуют, я не говорю, что нужно было новое творение для воспроизведения ныне существующих видов; я говорю только, что они не существовали в тех местах, где мы их видим теперь и что они должны были притти из других мест.14

Предположим, например, что обширное вторжение моря покрывает континент Новой Голландии массами песка и других обломков: эти массы погребут трупы кенгуру, вомбатов, сумчатых куниц, сумчатых барсуков, летающих кускусов, ехидн и утконосов и совершенно уничтожат виды всех этих родов, так как ни один из них не существует теперь в других странах.

Пусть эта же катастрофа осушит маленькие разветвленные проливы, отделяющие Новую Голландию от континента Азии,—тогда она откроет путь слонам, носорогам, буйволам, лошадям, верблюдам, тиграм и всем другим азиатским четвероногим, которые заселят землю там, где они раньше не были известны.

Если затем натуралист, хорошо изучив всю эту живущую природу, вздумает исследовать почву, на которой они живут, то он найдет остатки совершенно других животных.

То, чем в нашем предположении является Новая Голландия, представляют из себя в действительностц Европа, Сибирь, большая часть Америки; и, может быть, когда-нибудь, когда исследуют другие страны и самое Новую Голландию, то найдут, что и все они испытали подобные же перевороты, я готов сказать, взаимный обмен своими произведениями. В самом деле, продолжим наше предположение дальше: после перехода азиатских животных в Новую Голландию, предположим второй переворот, который бы разрушил Азию, их первоначальную родину; те исследователи, которые наблюдали бы их в Новой Голландии, были бы в таком же затруднении решить вопрос, откуда они появились, как и мы теперь в вопросе о происхождении наших видов.

Тот же способ рассуждения я применяю и к человеческому роду.

ИСКОПАЕМЫХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ КОСТЕЙ НЕ СУЩЕСТВУЕТ

Известно, что человеческих костей среди ископаемых еще не найдено; это лишнее доказательство, что ископаемые расы не были вариациями, так как они не могли подвергнуться влиянию человека.

Я говорю, что человеческих костей никогда не было найдено среди ископаемых, конечно, среди ископаемых в собственном смысле слова, или, иными словами, в нормальных пластах поверхности земного шара, так как в торфяниках, в наносах, также как и на кладбищах можно так же отрыть человеческие кости, как и кости лошадей или других обычных видов. Их можно также найти в расщелинах скал, в гротах, где на них скопились сталактиты, но в слоях, содержащих древние расы, среди палеотериев и даже среди слонов и носорогов никогда не было найдено ни одной человеческой кости. В окрестностях Парижа нет рабочего, который бы не думал, что кости, которыми изобилуют наши известковые каменоломни, большею частью кости человека; но так как я видел много тысяч этих костей, то мне позволительно утверждать, что там не было ни одной кости нашего вида. Я рассмотрел в Павии группы костей, привезенных Спалланцани с острова Цериго, и, несмотря на уверения этого известного наблюдателя, я равно утверждаю, что там нет ни одной кости, о которой можно было бы сказать, что она человеческая.

Homo diluvii testis Шейхцера в первом же моем издании был перемещен в свой истинный род—род саламандры. На основании исследования, сделанного мною впоследствии в Гарлеме, благодаря любезности г. Ван Марума (Van Marum), который позволил мне обнажить части, скрытые в камне, я получил полное подтверждение сказанного мною раньше.

Среди костей, найденных в Каншгадте, был обнаружен фрагмент челюсти и несколько человеческих изделий; но известно, что место перерывалось небрежно, что не приняты были во внимание разные высоты, на которых была находима каждая вещь. Повсюду в других местах кости, выдаваемые за человеческие, оказывались, по исследовании в натуре или просто на рисунке, принадлежащими какому-нибудь животному. Совсем недавно еще утверждали, что они были найдены в Марселе, в одном камне, на который долго не обращали внимания*: это были отпечатки морских трубок**.

* Смотри Journnal de Marceille et des Bouches du Rhone, 27 sept., 25 Oct., Ier nov. 1820.

**Я убедился в этом по рисункам, присланным мне г. Коттаром, в настоящее время ректором Академии города Экс.

Настоящие человеческие кости принадлежали трупам людей, упавшим в расселины или оставшимся в старых галлереях рудников, или покрывшимся инкрустацией; я придерживаюсь того же взгляда и относительно человеческих скелетов, найденных в Гваделупе, в горной породе, сосящей из частиц мадрепоровых кораллов, выброшенных морем и сцементированных известью***.

*** Эти более или менее попорченные скелеты находятся возле порта Муль, на северо-западном побережье большого острова Гваделупы, в своего рода гласисе, упирающемся в обрывистые берега острова, заливаемые в своей большей части водой во время прилива; это не что иное, как туф, образовавшийся и нарастающий каждодневно из крошечных осколков раковин и кораллов, которые волны откалывают от скалы и груды которых крепко склеиваются в местах, чаще осушаемых. Под лупой видно, что эти фрагменты такого же красного цвета, как и часть кораллов, содержащихся в рифах острова. Такие образования обычны во всем Антильском архипелаге, где негры знают их под именем божьей каменьщицы (Maconnebondieu). Их рост идет тем быстрее, чем более бурно движение воды. Они расширили равнину Кайеса на Сан-Доминго, положение которой немного аналогично с пляжем Муля; в них находят иногда осколки сосудов и других изделий человека на глубине двадцати футов. Была сделана тысяча догадок и даже выдумали разные события для объяснения этих скелетов Гваделупы, однако г. Моро де Жоннес (Moreau de Jonnes), корреспондент Академии наук, бывший в этих местах и которому я обязан всеми подробностями об этом, принимая во внимание все обстоятельства, думает, что это просто трупы людей, погибших от бури. Они были открыты в 1805 году Манюэлем Кортесом и Кампоманесом (Manuel Cortes Campomanes), бывшим тогда офицером штаба в управлении колоний. Губернатор генерал Эрнуф (Ernouf) приказал вырыть один из этих скелетов, что стоило большого труда: у него недоставало головы и почти обоих верхних конечностей; его положили в Гваделупе и ждали другого более полного, чтобы отослать обоих в Париж, когда остров был взят англичанами. Адмирал Кохрен (Cochrane), найдя этот скелет в главном штабе, отослал его в английское адмиралтейство, которое предложило его Британскому музею. Он находится еще и теперь в этой коллекции; г. Кениг (Koenig), консерватор минералогического отделения, описал его в Trans, phil. 1814 года; я его видел в 1818 году. Г. Кениг замечает, что камень, в котором он заключен, не был высечен, но что он, невидимому, был втиснут как отдельное ядро в окружающую массу. Скелет лежит настолько поверхностно, что о его существовании должны были догадаться по выпячиванию некоторых из его костей. Они содержат еще животные вещества и всю фосфорную известь. Оболочка, всецело состоящая из частиц кораллов и известняка, быстро растворяется в азотной кислоте. Г. Кениг нашел в ней фрагменты Millepora miniacae, нескольких мадрепоровых и раковин, которые он сравнивает с Helix acuta и Turbo pica. Позже генерал Донзелот (Donzelot) приказал извлечь другой скелет, который можно видеть в Королевской коллекции. Его ноги находятся в согнутом положении, сохранилось немного от верхней челюсти, левая половина нижней челюсти, большая часть позвоночного столба и таза, большая часть верхней и нижней левых конечностей. Оболочка—явственный травертин, в котором заключены раковины соседнего моря и наземные раковины, жвущие ныне на острове, а именно Bulimus guadalupensis Ferussac.