Газета Завтра 270 (5 1999) - Газета Завтра

Да разве когда-нибудь был тиран, который бы называл себя тираном? Президент Бокасса имел хороший многопартийный парламент, с правами даже побольше, чем у нашей Думы. Да, демократия у него была неразвитая — любил президент покушать хорошо зажаренного гражданина или гражданку. Но тиранию-то его демократия исключает по определению.

Вот еще одно открытие в рамочке: “Любая (!) власть вправе исходить из того, как она сама себя юридически характеризует”. Демократ Бокасса шлет демократу Сатарову воздушный поцелуй (из своего котла с кипящей смолой). Они схожи и в широте души. Наш демократ тоже разрешает: “Российская оппозиция, конечно, вольна называть правящий режим деспотическим и тираническим. На то и гарантирована политическая свобода”. Примерно так же прусский король Фридрих хвастался тем, что устроил гражданское общество и демократию: “Они могут говорить все, что захотят, а я могу делать все, что захочу”.

ПО СВОИМ ПОЛИТИЧЕСКИМ взглядам эксперты Ельцина — люди дремучие. Как будто нигде не учились и газет не читали. Вот радуются “Перечню поручений” Ельцина по борьбе с экстремизмом. Таким, например, как “подготовить проект указа о запрете деятельности организаций, пропагандирующих идеологию национализма”, а затем на основе такого указа “реализовать комплекс мер для защиты населения от воздействия печатной пропаганды националистического характера” (там еще говорится о фашизме — но это так, для украшения, в фашизме они вообще ни в зуб ногой). При этом, конечно, поминается, что в РФ Ельцин устраивает “рыночную экономику”. Но национализм и возник как оборотная сторона медали — неотъемлемая идеологическая оболочка рыночной экономики, которая в Европе рассыпала империю на государства-нации.

Ставить знак равенства между национализмом и экстремизмом — нелепо и дико, эти понятия просто лежат в разных плоскостях. Национализм — одна из основных идеологий индустриального общества, а экстремизм — приверженность крайне радикальным взглядам и действиям в любой идеологии. Это мера “накала”, а не направление. Ну в какую Европу могут нас пустить с такими инвалидами разума при дворе президента?

Что действительно поражает в мышлении всей этой компании экспертов, это их наивное, нутряное неприятие права. Просто шумейки образца 1998 г. И главное, в этом, похоже, нет злой воли — они этого и не видят, в их мозге нет “правовых” извилин.

Они мечтают создать при президенте некую комиссию, которая составляла бы черный список (“реестр”) экстремистских организаций и “информировала общественное мнение об отношении государства к таким организациям”. Как говорится, “государство — это я”. Какое там разделение властей, суды, законы, права! Комиссия сказала — и вокруг нехороших организаций “должна создаваться своего рода зона отчуждения”.

Как же будут наши умники различать, где экстремизм, а где национализм? Элементарно, Ватсон, они тут проблемы не видят. Комиссия просто “подвергнет контролю любые проявления”. Так сказать, воспримет действительность во всей ее полноте и сложности — эка невидаль. Например, изучит “содержание теоретических трудов, выпускаемых от имени организации”. Представляете, Сатаров будет изучать “Материализм и эмпириокритицизм”, пальчиком водить. Бедный дедушка в гробу перевернется.

Любопытно, что эксперты настойчиво предостерегают президента от того, чтобы вносить в закон какие-нибудь членораздельные определения. Комиссия должна “более свободно оперировать термином “экстремистский”. Так что никаких стесняющих норм права, только классовое чутье!

Для примера приводится простой, очевидный для демократа случай: А.Макашова надо тащить и не пущать, потому что он “публично возбуждает низменные инстинкты или взывает к ним”. А закон, конечно, в таком случае бессилен — в нем понятия “низменных инстинктов” не существует, судьи в таких материях не разбираются. Надо, чтобы сам президент назначил в Комиссию какого-нибудь Борового “членом по инстинктам” — и сразу реестр заполнится.

Иной раз “информаторы для демократии” начинают вожделенно фантазировать, как бы они организовали охоту на экстремистов. Надо, говорят, пустить в рейды общественников-антифашистов, переодетых во что похуже. За ними поодаль — ОМОН. А потом, ликует душа демократа: “Общественник покупает печатную продукцию, а сотрудники милиции и регистрирующего СМИ органа протоколируют факт продажи издания конкретным распространителем”. Вот тебе и генетика: дедушка революционер, внук — банальный провокатор. Видать, мутации заели.

Что касается способа выражать свои куцые мысли, тут коллеги Сатарова могут читателя и развлечь. Чуть не в каждом разделе они приходят к выводу, что закон должен “противостоять бациллам экстремизма”. Почему только бациллам? А спирохеты, значит, пусть расползаются по всей России? Что за разделение микробов по классовому признаку, что за экстремизм!

Авторы доклада выступают как тонкие знатоки права. Оказывается, “Уголовный кодекс РФ запрещает покушение не только на жизнь, здоровье и собственность. Он запрещает в равной мере (!) и распространение взглядов, которые загрязняют ноосферу человеконенавистническими идеями”. Представляете, до чего дошла ельцинская юриспруденция? Прибывает заключенный в зону, а ему: “Какой срок? За что дали?” — “Загрязнил ноосферу идеями. По статье 1258-бис, дали пятерик”.

Долгое время у части патриотов сохранялась иллюзия — еще от Гоголя. Мол, в России даже последняя сволочь рано или поздно зарыдает, бросит шапку оземь и начнет служить Отечеству. Бремя власти любого сделает государственником. Тут, по-моему, Гоголь дал маху, чего-то недоучел. У этих “информаторов” не только ни капли интеллектуальной совести не видно, но и ни капли государственного чувства. Ведь доклад они написали просто подлый, от него исходит уже дух не злодейства, а гниения.

НЕ МОГУ ЗДЕСЬ ВДАВАТЬСЯ в содержательный анализ, только еще два штриха к портрету, к образу мышления. Сатаровская компания пытается в докладе создать впечатление, будто Россия погружается в пучину экстремизма. К этому подключены и силы телевидения. Если такая картина будет создана, она сама станет важным фактором кризиса — мы живем в эпоху, когда “восприятие важнее реальности”. Вернее, реальность создается восприятием.

Между тем, специалисты у нас и на Западе, наблюдающие за процессами в России, отмечают как ее уникальную особенность именно тот факт, что катастрофические социальные условия не толкнули людей по пути экстремизма. Работает ценнейший и пока еще не объясненный ресурс русской культуры и советской системы образования. Этот ресурс — именно национальное достояние, сегодня он жизненно важен для демократов, пожалуй, уже даже больше, чем для их жертв. “Информаторы для демократии” разрушают, выедают этот ресурс. Неужели Бордюжа этого не понимает? Он ведь служил в армии.

Второе важное явление, о котором в докладе ни слова и которое досконально изучено наукой за последние 30 лет, — экстремизм, специально создаваемый правящими режимами, которые идут на резкое обеднение населения и в то же время вынуждены изображать из себя “демократию”. Открытая тирания не нуждается в камуфляже и сама держит народ в узде, открыто расправляясь с недовольными. Напротив, тирания в овечьей шкуре “демократии” всегда скатывается к преступному насилию, поощряя создание неформальных полувоенных организаций, которые терроризируют население.

Классический пример — “демократические” тирании Латинской Америки, с многопартийной системой, парламентами, прессой и... “эскадронами смерти”. Эти режимы (например, Бразилия) давно стали идеалом социально-политического устройства у наших демократов. Целую телепередачу (“Матадор”) как-то посвятили этому братья Никита Михалков и Андрон Кончаловский.

При Ельцине политический режим России совершенно определенно пошел по пути создания именно такой системы. В провинции полупреступные охранные структуры давно уже стали средством социального террора, с которым вынуждены считаться члены стачкомов. “Эскадроны смерти” показали свои зубы и в чисто политическом конфликте 3-4 октября 1993 г. Это — реальный политический экстремизм, вскормленный режимом. Его размах пока что скован культурой и выдержкой населения. Но он зреет, потенциал его значителен, о нем прекрасно известно политикам. Умолчание о нем в докладе — интеллектуальная подлость, которая, конечно же, не будет забыта.

Когда читаешь подобные доклады, видно, что речь идет действительно о тяжелой болезни государства. Хорошо бы Госдуме, всем ее фракциям, прежде чем обсуждать идиотский закон об экстремизме, поговорить сначала именно об этом общем явлении — деградации и деморализации государственной мысли. Ведь оно превратилось в особую, отдельную угрозу для безопасности России.