Благосклонные судьбы - Маргарет Питстоу

— Счастливого случая, вы хотите сказать?

— Хм… — Он нахмурился. — Нет, вовсе не обязательно счастливого. Просто Случая — я бы сказал, непредсказуемости. И, наконец, последней идет Атропос — неотвратимая участь человека. Что бы он ни делал и куда бы ни шел, избегнуть ее он не в силах.

Пру поежилась.

— Звучит страшновато.

— Не спорю. Но древние были реалистами и рассматривали судьбу человека именно так. В подчинении у Мойр были, конечно, низшие божества — непосредственные исполнители их воли. Керы и Эринии перерезали нить жизни человека, когда приходил его час, и карали тех, кто оскорбил богов. Но на этом блюде Судьбы не столь суровы, поскольку изображены в качестве Эвменид — Благосклонных.

— Звучит немного лучше! Но все равно это слишком сложно.

— Вы знакомы с историей Ореста?

— Вы имеете в виду Агамемнона и Троянскую войну?

— Да, но это было несколько раньше. Орест должен был отомстить за гибель своего отца Агамемнона. Но поскольку его мать Клитемнестра тоже участвовала в убийстве, по законам мести ему полагалось стать матереубийцей. Страшный выбор…

— Боже, действительно! И он убил ее?

— Да, и за это богини Судьбы стали его преследовать. Наконец его дело представили на рассмотрение самой богине Афине, и та решила его в пользу Ореста. А Судьбы в результате превратились в более снисходительные существа.

— И в этом виде они изображены на блюде?

— Совершенно верно. Это действительно уникальный экспонат; в прошлом году, когда его нашли, вокруг этого блюда было много шуму.

— Можно представить.

— Конечно, его пришлось как следует почистить. Я даже заказал для него специальный шкаф. Так что теперь оно ждет своего часа, когда будет создан музей и люди смогут наконец на него полюбоваться.

— Это и есть то здание, на которое я набрела вчера вечером? Оно почти готово?

Александр скептически пожал плечами.

— Подрядчики говорят, что осталось совсем немного. Но греки не слишком-то привычны делать работу в установленные сроки. Постоянно приходится их подгонять. Так что мне еще придется поволноваться, пока все находки не займут свое место в музее.

— Я вас понимаю, — рассудительно ответила Пру. — Думаю, что и мне тоже будет неспокойно. Ведь это такая ответственность!

— Ну вот, теперь вы знаете историю блюда, и я прошу у вас прощения за свою подозрительность.

— Вам не за что извиняться! — удрученно воскликнула Пру. — Я вполне понимаю ваши чувства…

Александр взглянул на ее лицо, порозовевшее от солнца, и усмехнулся.

— Что ж, тогда не будем больше об этом… Все-таки вам лучше смазать вашу светлую кожу. Вы сильно порозовели. Спину я вам намазал, но лицо и ноги тоже требуют внимания…

Пру коснулась пальцами подбородка. Кожа горела, и ее слегка тянуло.

— Да, пожалуй, вы правы.

— У меня такое впечатление, что в отеле «Иринна» вы не слишком-то увлекались солнечными ваннами? Я прав?

— Пожалуй, — ответила Пру, наливая на ладонь янтарную жидкость и растирая ее по лицу и шее. — Так или иначе, распорядок там довольно жесткий. Правда, в середине дня, после обеда, у меня была пара свободных часов, но за такое время все равно ничего не успеешь сделать. Иногда я гуляла по Кальтии или забредала в порт, но все магазины были закрыты.

— Еще бы, ведь это время сиесты. В послеполуденную жару все прячутся по домам.

— Все, кроме бешеных собак и англичан, — грустно заметила Пру. — Что касается меня, то для меня это была единственная возможность поглядеть на Кальтию. А когда я возвращалась, приходилось заниматься ужином, встречать туристов с экскурсий и накрывать столы. Так что работы хватало.

— Да уж, Иринна своего не упустит! — презрительно воскликнул Александр. — Но хоть выходной-то у вас был?

— Теоретически — да. Но на практике в выходной я чаще работала, чем отдыхала. Правда, мадам Анессис обещала все мне возместить перед отъездом.

Александр фыркнул от негодования.

— Ну что ж, насколько я понимаю, все это теперь для вас позади.

Помолчав еще немного, он попросил:

— Расскажите мне поподробнее о Деметриу. Что он там наговорил вам насчет того, что в один прекрасный день вы разбогатеете?

— Собственно, он только это и сказал.

Пру взглянула в его темное от загара, неподвижное лицо.

— Казалось, его сильно гнетет что-то, но что именно — он не говорил. Просто намекал, что с ним обошлись нечестно и что из-за этого ему пришлось остаться с матерью и заниматься отелем, хотя по справедливости он должен был бы стать богачом и на него должны были работать другие.

— Но… по вашим словам, он намекал на то, что в один прекрасный день разбогатеет. Словно рассчитывал, что все обернется иначе.

— Д-да, мне тоже так показалось. Честно говоря, тогда я не обратила на это большого внимания. Решила, что он просто хочет пустить мне пыль в глаза.

— А он случайно не обмолвился о том, каким путем собирается приобрести это загадочное богатство? Никогда не рассказывал вам о своих возможных планах?

— О нет. Я ведь уже сказала, что не поощряла его разговоры. Большую часть времени я была очень занята. Если же рядом была мадам Иринна, то Деметриу и сам не осмеливался со мной заговаривать. А когда я освобождалась, то делала все возможное, чтобы только не оставаться с ним наедине.

— Хм… так я и думал.

Подперев голову рукой, Александр погрузился в глубокомысленное молчание, устремив взгляд на молочно-белый горизонт и слегка щурясь от ярких солнечных бликов на воде. Пру с удовольствием расслабилась, позволив жаре убаюкать себя до полудремы. Еще каких-то двадцать четыре часа назад она работала в отеле, носилась туда-сюда на побегушках у Иринны Анессис и изо всех сил старалась не попадаться на глаза Деметриу. Теперь же она спокойно нежится на роскошной вилле, где ее ждут еще целых две недели безмятежного отдыха, пока паром не отвезет ее снова на Кос — а там и Англия. Ошалело покачав головой, Пру даже засомневалась, уж не снится ли ей все это…

— Может быть, Лахесис в своей снисходительной ипостаси благосклонно отнесется к вашему визиту, — прервал ее размышления голос Александра, словно читавшего мысли Пру. — Во всяком случае, я на это надеюсь.

Она удивленно взглянула на него.

— Судьба? Вы думаете, это она привела меня сюда?

Он обернулся к Пру и улыбнулся одними глазами, а потом склонился над ней и поднял к своим губам ее руку.

— Знаете, Пру Кинг, мне трудно избавиться от мысли, что так оно и есть.

3

— Александр! Александр!

Услышав громкий и настойчивый женский голос, раздавшийся на террасе, Александр издал приглушенный возглас. Когда он обернулся и встал, чтобы поприветствовать новоприбывшую, на его лице было написано все, кроме дружелюбия. Легко сбежав по ступенькам, к тому месту, где они лежали на матрасах, приблизилась стройная брюнетка в великолепном и достаточно откровенном алом шелковом бикини.