В краю лесов и озер - Григорий Устинов

— Может быть, товарищ инспектор, чайку с дороги выпьете?

— С удовольствием. Нам все равно ночь вместе коротать, — внимательно взглянув на рыболовов и улыбнувшись, ответил Костылев.

Он выпил кружку горячего чаю, снова закурил и поделился своими мыслями:

— У меня, товарищи, сотни водоемов, сотни разных дел. Но инспекция не одинока. У нее везде помощники, которых с каждым месяцем становится все больше. Это — общественность.

Рыболовы-любители должны уважать правила рыболовства. Иначе мы погубим всю рыбу. Вот вы любите сидеть в лодке или на бережке и любоваться, как играет и булькает шустрая рыбка. Правда? А если ее не будет? Ведь кладбище получится, слеза прошибет, глядя на мертвое озеро! Вот как оно получается.

— А жерлицы-то как? — глухо перебил инспектора Федор.

— Жерлицы? — ответил Костылев. — Один срубил молодую березку для удилища, а другой семенную сосну в два обхвата. Кто больше навредил природе? Или так: Иван без разрешения убил утку, а Петр — лося. С кого больше спроса?

Вот вы, чтобы поймать хищную щуку и угостить семью, поставили несколько жерлиц. А другие здесь постоянно рыбачат сетями. Они берут ценную рыбу центнерами и потом торгуют ею. Кто должен ответить больше? Конечно, все это нарушители, но мы разбираемся что к чему, с плеча не рубим. Понятно?

— Понятно. Но нам-то что положено? — настойчиво спросил опять Федор.

— Вам — предупреждение, — с еле заметной улыбкой ответил Костылев. — Бросьте навсегда такие фокусы. Ведь приятно и спокойно жить, когда совесть чиста. Правильно?

Ефим сверкнул глазами и подбросил в костер охапку сухих веток. Федор облегченно вздохнул и тихо сказал:

— Правильно...

Костылев задумался, потом продолжил разговор:

— Вы коренные рабочие, и я полностью вам доверяю. Мне сообщили, что здесь ставят сети, а это большое нарушение. Вот и уехал ночевать в глухую курью, чтобы никто не видел меня в поселке и не предупредил браконьеров. Вы ничего не заметили на озере?

— Когда я выезжал ловить живцов для жерлиц и кружков, то заметил, что влево от курьи с двух лодок выметывали сети. Еще подумал, что рыбаки рыбзавода трудятся, — сказал Федор.

— Рыбзаводцы сейчас здесь сети не ставят. Далеко от курьи были лодки?

— С километр. А от берега метров на сто.

Костылев достал из полевой сумки карту озера и, присмотревшись, поставил на ней карандашом отметку.

— Спать теперь уже не придется. Вот-вот и зорька загорится, — сказал Федор, выгребая из золы печеную картошку. — Мы сегодня провожаем летнюю рыбалку. Уже конец октября, холодина, озеро скоро покроется льдом.

— Ничего-о, — ответил товарищу Ефим, — мы с тобой сюда и с зимними удочками прикатим.

В это время из-за мыса курьи появился яркий огонек. Костылев вскочил на ноги, всмотрелся и сказал:

— Смотрите, острожат. Этого еще не хватало! Вот тебе и «тихое» озеро. Да тут настоящий разбой!

Федор сорвался с места, схватил порожний котелок, быстро зачерпнул воды, вернулся и залил костер.

— Ты зачем это? — удивленно спросил Ефим.

— Заметят наш огонь, потушат свой и скроются.

— Правильно, товарищ Завалишин, — сказал Костылев и добавил: — Ну, что ж, надо ехать.

— И я с вами. Можно? — заявил Федор.

— Поезжай. Только на своей лодке и сзади. У меня челнок-то уж очень мал, — согласился инспектор, взглянув на массивную фигуру рабочего.

Нарушителей было двое. Один на корме лодки тихо подгребал веслом, другой стоял на носу, готовый в любой момент опустить в воду страшный многозубец, чтобы заколоть или ранить сонную рыбу. Для освещения они использовали карбидный фонарь.

Инспектор объехал их стороной и приблизился сзади. За ним бесшумно пробирался Федор.

— Стойте! Свет не тушить! Острогу бросить в воду, — громко скомандовал инспектор.

Нарушители повернулись на голос. Один спросил:

— Кто ты такой? Чего кричишь? Подъезжай сюда!

— Я инспектор рыбоохраны. Вы задержаны за нарушение правил рыболовства.

— Инспектор? Проваливай отсюда, пока не выкупали.

— Не угрожайте, за это больше с вас спросится, — спокойно сказал Костылев и подъехал ближе.

Свет потух. Острога брякнулась в лодку. Но было слышно, как люди завозились, чтобы нажать на весла и скрыться в темноте ночи. А инспектор был уже рядом.

— Завалишин, объезжай их справа, — крикнул Костылев и схватился за борт лодки браконьеров левой рукой, а правой выстрелил вверх из пистолета.

— Что вы, ребята, сопротивляетесь? Зажигайте фонарь, — сказал Федор и, подъехав, тоже схватился за борт лодки нарушителей.

Браконьер, тот который сидел на носу лодки, замахнулся, чтобы веслом ударить Завалишина. Федор ловко увернулся и, ухватившись за лопатку весла, потянул к себе.

— Разряди ружье и положи в мою лодку, — крикнул в это время Костылев, заметив, как сидевший на корме бросил свое весло и схватился за одноствольную централку.

Острога лежала совсем рядом. Федор опустил весло браконьера, отчего тот едва не вылетел за борт. Затем подхватил острогу и, угрожающе подняв ее, крикнул:

— Брось ерепениться! Хочешь, одним ударом пробью дно лодки и заставлю вас в озере пускать пузыри.

— Дай сюда ружье, — решительно предложил Костылев и направил пистолет на браконьера.

— Зажги, Васька, фонарь, — упавшим голосом сказал браконьер с кормы лодки и, трясущимися руками разрядив централку, передал ее инспектору. Свет на носу лодки загорелся снова.

Костылев доставил браконьеров в курью, допросил, составил протокол. Нарушителями оказались Усачев и Фролов. Усачев жил в поселке на берегу озера. Лодка, ружье, острога и фонарь принадлежали ему. Летом он нигде не работал, а «промышлял» рыбой, браконьерничал. Фролов приехал к приятелю погостить. Это у них был уже не первый выезд с острогой.

Костылев решил привлечь их к уголовной ответственности, задержав до решения суда все их снаряжение.

Начало светать. Вдоль курьи со свистом пролетела стайка уток и шумно опустилась в зарослях рогоза. На горе несколько раз рявкнул самец сибирской косули. На пожухлых рыжих папоротниках серебром забелел осевший иней.

— Вы бы уж не отдавали нас под суд, гражданин инспектор, а оштрафовали, да забрали ружье и лодку, — начал просить Усачев, красивый кудрявый детина.

— Не имею права. Вы ударили рабочего Завалишина, угрожали, оказали сопротивление с ружьем в руках. Суд пусть и определит вашу виновность. Если бы я был без пистолета и один, то вы бы меня не только «выкупали», а совсем ракам на корм отправили. Уже светает, идите домой.

Ловить щук кружками Ефим выехал один. Федор снова вызвался помочь инспектору.

Выехали на двух лодках. Сняли тридцать две сети. Новенькие, из капрона. Изъяли улов разной рыбы общим весом сто пятьдесят килограммов.