Двойной дуплет - Алексей Макеев

– Я думаю, об этом следовало бы спрашивать не меня, а самого Виктора. Когда он был жив, разумеется…

– А вы сами, значит, не спрашивали его?

– Спрашивал.

Злополучная чашка вернулась-таки на столешницу, а руки хозяина квартиры исчезли в объемных карманах его махрового банного халата.

– Ну и?.. – поторопил Храмова Гуров.

– Витя говорил, что он не создан для руководящих должностей. Он предпочитал более спокойное существование… – Храмов осекся и тут же поспешно добавил: – Это были его собственные слова.

– Ясно.

Гуров взглянул на часы. До открытия ночных заведений, в том числе и «Романтика», оставалось еще более полутора часов. Как раз хватит на то, чтобы они со Стасом могли заехать куда-нибудь перекусить. А дальше… Дальше им придется нанести еще один визит, но уже по месту работы покойного Климентьева.

Крячко вышел из-за спины Храмова. Ему все стало понятно по глазам напарника. Михаил Владимирович облегченно вздохнул и позволил себе расправить напряженные плечевые мышцы.

– Лев Иванович, – тихим голосом произнес он, и Гурову показалось, что в эту секунду у Храмова даже исчезла присущая ему хрипота. – Не поймите меня неправильно, но мне не хотелось бы, чтобы вся эта история как-то отразилась на репутации моего заведения… Может быть, удастся этого избежать?..

– Вы пытаетесь со мной договориться? – Полковник вскинул брови.

Храмов не уловил в его голосе сарказма.

– Ну, если это возможно…

Гуров поднялся на ноги.

– Давайте вернемся к этому вопросу при нашей с вами следующей встрече, – сухо сказал он. – Но я уже сейчас могу совершенно точно заверить, что договор этот будет не таким, каким его видите вы.

Храмов стиснул зубы, а в его стальных глазах появился недобрый блеск. Это обстоятельство тоже не осталось без внимания Гурова.

Глава 3

– Сейчас умников развелось – пруд пруди. Чего только не выдумают. Козлы!

Воспользовавшись своим брелоком-открывалкой, Парфенов распечатал очередную бутылку пива и передал Алексахину. Тот молча взял ее и лениво перевел взгляд на экраны мониторов, стоящих по левую руку от него.

Глазки многочисленных видеокамер, находящихся в каждом из игровых залов «Романтика», фиксировали последние приготовления служащих и охранников к вечернему открытию заведения. Жизнь шла своим чередом, и он, Евгений Алексахин, молодой человек двадцати шести лет, чувствовал себя в общем течении этой жизни очень вольготно. А что еще нужно? Работа не пыльная, прибыльная, времени свободного навалом. Деньги всегда на кармане, достаточные для того, чтобы расслабиться от души. Да, и телки, надо признать, особо не привередничая, сами липнут как мухи. Эти создания за версту настоящего мужика чувствуют. А настоящий мужик – это, как известно, тот, кто может себе позволить если не все, то очень многое.

Алексахин самодовольно хмыкнул.

Парфенов, высокий худощавый тип лет на десять старше своего приятеля, выглядел не так стильно и не пользовался такой популярностью у противоположного пола. Не будучи красавцем по природе, он умудрился усугубить свою внешность еще и несколькими грубо выполненными неэстетичными татуировками: перстни на пальцах и змея с разинутой пастью, тянущаяся от правого плеча вдоль шеи к основанию черепа. Всех этих красот, оставшихся еще с зоны на теле Дмитрия Парфенова, или Костыля, как его величали в недалеком прошлом, не мог скрыть даже дорогой темный костюм, белоснежная рубашка и тонкий, почти как шнур, синий галстук. Два года неволи внесли свои коррективы в образ мышления Дмитрия, в его манеры и поведение.

– Че ты сказал? – Он глотнул пива, рыгнул и уставился большими навыкате глазами на Алексахина.

– Да нет, ничего, – добродушно ответил тот, держа в одной руке предложенную ему бутылку, а пальцами другой машинально поигрывая гладким продолговатым корпусом своего мобильного телефона. – Это я о своем, Дим. Не обращай внимания. Так что ты там говорил про умников?

Оба сотрудника так называемого руководящего аппарата казино «Романтик», как всегда перед открытием, расположились в кабинете Парфенова, смежного с апартаментами часто отсутствующего на своем рабочем месте шефа. Судя по времени, последний и сегодня не планировал почтить заведение своим присутствием. Впрочем, оно и к лучшему. В отсутствие Храмова Парфенов чувствовал себя более свободно и вольготно. У того непременно находились какие-то вопросы, требующие немедленного решения. Как следствие, дополнительная головная боль, беготня. А так… Без Храмова работа протекала размеренно. А бывший зэк по прозвищу Костыль ничто не ценил так, как собственное спокойствие и душевное равновесие.

– Я говорю о том, – неторопливо продолжил он, поглаживая ногтем большого пальца стеклянное горлышко бутылки, – сколько всякого жулья сейчас развелось. И ведь головастые ребята попадаются, Женек. Слыхал последнюю фишку?

– Какую фишку?

– До нас пока не докатилось, а вот в Питере, я слышал, три дня назад взяли за задницу двух ушлых гавриков. Знаешь, до чего додумались? У них был радиоуправляемый магнитный шарик. Один делает себе ставочки на рулетке, а напарник тусуется в сторонке, неприметно так, и контролирует движения своего сраного шарика. Их, может, и не взяли бы никогда, но, как обычно, жадность фраера сгубила. – Парфенов потянулся в карман пиджака за сигаретами. – Ну, сорвали раз куш, ну, два… Зачем же наглеть? Нет, все им мало, кровососам. Еще, еще!.. А дальше, сам понимаешь, привлекли внимание. Тут их и цап-царап за одно место.

Парфенов расхохотался. Раскатисто, от души. Будто наглядно представил себе картину того, что произошло в одном из питерских казино. Сигарета легла ему в рот, и он одним щелчком зажигалки подпалил ей кончик. Затянулся. Отставил пиво в сторону.

– Но все равно лихо придумано? Да?

– Лихо, – согласился Алексахин. – Только ведь это не ново. Я о таких фокусах слышал.

Парфенов окинул развалившегося в глубоком кресле приятеля презрительным взглядом, запрокинул голову и выпустил дым в потолок.

– Ты совсем не сечешь, о чем я тебе толкую, Женек? – почти покровительственно спросил он. – Где-то слышать – это одно. Ну, в книжках там, в кино… А это реально. Говорю тебе, в Питере. Под боком у нас, фактически. Вот появились бы такие засранцы у нас в «Романтике», тогда бы ты по-другому запел. А то «слышал»!

Двумя большими глотками Алексахин прикончил бутылку пива и отставил ее на пол, небрежно утер влажные губы тыльной стороной ладони. Все еще поглядывая на экраны монитора, он заметил на одном из них изображение девушки-крупье. Ее звали Марина, и после трудового дня, вернее, ночи, она нередко посещала личные апартаменты Евгения Алексахина. По его личному приглашению, разумеется. Штучкой Марина была еще той. Во всяком случае, именно так отзывался о ней сам Алексахин. Сейчас экранное изображение туго затянутого в синюю короткую юбку аппетитного зада Марины вызвало на губах Евгения похотливую улыбку. Сегодня надо будет непременно пригласить красотку на чашечку кофе с коньяком со всеми вытекающими из этого последствиями.

– Ну, хорошо, Дим. – Алексахин с трудом вернул взгляд на своего собеседника. Надо признаться, тема предложенного разговора его не слишком увлекала, но не конфликтовать же с Парфеновым на этот счет. Уж если последнему приспичило поболтать, как это частенько случалось… пиши пропало. – Это я все понял. А как они запускают свой магнитный шарик? В игру, я имею в виду. Договоренность с крупье?

– Ха! – торжественно выпалил Парфенов, сияя при этом, как начищенный самовар. Он будто сам изобрел махинацию с «послушным шариком» и теперь испытывал гордость первооткрывателя. – Ха, братишка! Не угадал, короче. Крупье в данной комбинации такой же лох, как и все остальные. Пацаны меняли шарик прямо во время игры. Они сами признались в этом на допросе. Я смотрел по телику.

– Каким образом?

– А хрен его знает, – засмеялся Парфенов. – Но здорово, да? Говорю же тебе, фокусников развелось, как…

– А по-моему, это лажа, – со знанием дела заявил Алексахин. Он осторожно и неторопливо выудил из внутреннего кармана пиджака серебряный портсигар и мягко опустил его на подлокотник кресла. Все так же без лишних движений раскрыл его. Десять ароматно пахнущих сигарет с девственно белым фильтром лежали аккуратным рядком, придерживаемые сверху тонкой эластичной резиночкой. – Мало ли чего они там сказали на допросе. Прикрыли соучастника, и все.

– Какого соучастника? – не понял Парфенов.

– Крупье.

Ногтем указательного пальца Евгений сдвинул резиночку в сторону и высвободил из общего ряда одну сигарету. Зажал фильтр губами. Закрыл портсигар и бережно вернул его на прежнее место. Прикуривать он не торопился. Как и от всего прочего в этой жизни, от употребления никотина Алексахин стремился получать максимум удовольствия. Наслаждался каждым мгновением.