Место счастья – Детство. Книга для детей и взрослых - Владимир Леонов

Вот почему пока я не отпускал Дымка со двора, всегда держал калитку закрытой. А когда покидал дом, то закрывал его в доме. После того случая, когда он учинил настоящий погром, я попробовал его привязать. Но не в доме, а во дворе. Папа к тому времени купил ошейник и железную цепь. И мы думали, что теперь не будет неудобств с Дымком – привязал к металлической стойке, и никуда он не денется.

Однако Дымок оказался хитрее, чем мы с папой могли предполагать. Расчет Дымок делал на собачью природу. Если одна собака где – то завоет, то в знак поддержки откликнутся обязательно все другие собаки, которые услышат вой.

И вот привязанный Дымок начинал выть. Сначала тихо, прислушиваясь к реакции других собак, а потом все увереннее и громче. Он выл и выл, скулил и скулил, и все собаки деревни подхватывали его завывание, одна за другой, словно передавая друг другу эстафету. Поднималась настоящая какафония. Вся деревня выла, стонала, рычала. А наш хитрюга Дымок замолкал, словно говоря, что он здесь ни при чем. А звуки такого собачьего воя ни один взрослый не выдержит… Посыпались папе жалобы, потом угрозы: или заставь собаку замолкнуть, или забросают ее палками и кольями. Даже хотели вызвать милиционера и наказать папу за то, что его собака нарушает общественный порядок.

Одним словом, Дымок одержал верх над нами с папой – мы поняли, что его нельзя оставлять одного.

– Дымок не хочет оставаться один, – сказал я папе. – Вот в этом загвоздка. Если мы его любим, считаем членом семьи и не хотим потерять, придется ходить вместе с ним. – Так я подытожил наш разговор. Папа уже не мог сопротивляться, ему порядком надоело объясняться.

И только я понимал хорошо, что терзает Дымка. Одиночество. У него разрывалось сердце от одиночества. А уж я – то испытал на себе, что такое оставаться одному.

Дрозд О., гимн.1

Глава 8. Поход в магазин

Итак, Дымок уже не оставался один. Куда бы я ни шел, он бежал рядом, всем видом выражая свое удовольствие: веселая, озорная морда, чуть высунутый розовый язык, короткий хвост покачивался в такт движению. Весь облик свидетельствовал о том, что Дымок не какая —то там дворняга захудалая, а настоящий домашний пес со своим хозяином и местом в доме, сытной едой и водными процедурами.

Алиса Могилевцева,10 лет

– Дымок, сегодня идем в магазин, – поглаживая пса за шею, заговорил я, – будь умница, прохожих бесцеремонно не обнюхивай, от собак держись подальше, а в магазине ни – ни, ни шагу от меня, – вот такие наставления получил от меня Дымок, пока мы выходили со двора.

Закрыв за собой калитку, я наклонился пониже и несколько раз сделал сильный вздох над спиной Дымка. От неожиданности дворняга даже попятилась: «Мой мальчик, с тобой все в порядке? Уж не спятил ты с ума?» – думаю, что именно так она и подумала.

– Не бойся, Дымок, умом я не тронулся, – весело произнес я в ответ чаяниям собаки, – просто хотел лишний раз удостовериться, что вонючий запах от тебя ушел. Пахнешь ты превосходно!

Дымок нетерпеливо посмотрел на меня, словно говорил: «Ну давай, не тяни, мальчик, как раз самое интересное…». Даже переступил лапами, выражая свое нетерпение.

Я сказал собаке:

– Магазин у нас большой. Просто громада! Ты перед ним, как котенок.

Дымок сделал вид, что обиделся – сравнить его с котенком, и как, мол, ты, хозяин, до этой глупости дошел?

Я стал оправдываться, почувствовав, что задел Дымка за больное:

– Нет, Дымок, ты уж извини меня. Я просто хотел на примере объяснить тебе, каких размеров у нас магазин. Ты не будешь сердиться больше?

В знак примирения Дымок подарил мне веселую улыбку, и мы продолжили путь.

Сельский магазин представлял собой небольшой деревянный домик, снаружи обшитый досками, раскрашенными в аляповатые цвета: ярко – красные, ярко – желтые, бледно – серые, зеленые, как тина в болоте, оранжевые, словно нос пропойцы. Поговаривали о нечистой силе, которая враз за одну ночь темные, местами погнившие доски раскрасила в столь броские цвета. Как бы там ни было, после той ночи никто не решился смыть краски.

Даже сам глава поселка, по отдельным сведениям, узнав о произошедшем, перекрестился в темном уголке, затем плюнул несколько раз через левое плечо и пробормотал: «Ну лукавый, и поддал ты нам перцу, и за какие такие грехи?» А не получив ответа от лукавого, усмотрел в этом некий тайный смысл и приказал доски не менять и краски не соскабливать.

– Держать тебя на поводке я не буду, – разговаривал я с Дымком по дороге, – пес ты умный, и, как всякий умница, дорогу людям будешь уступать, приветливо смотреть на них, в ссору не ввязываться, повод для скандалов не подавать. Дымок топал рядом, нос крутился у него по сторонам, принюхиваясь к дразнящим собаку запахам, хвост поднят вверх от напряжения, и он напоминал ствол молодого зеленого деревца. При моих словах он поднял морду, весело открыл пасть, будто говорил: «Не волнуйся, мальчик, все будет в порядке, я еще тот пес, который и умен, и вежлив, и покладист. Что – что, а ссоры затевать не в моем собачьем характере!»

Угадав его ответ, я спокойно вздохнул, и мы не спеша по летней улице приближались к магазину. Только одна собака повстречалась нам по пути, и то она остановилась поодаль, внимательно смотря нам вслед. Среди собак деревни существовало неписаное правило: если собака на улице не одна, а с хозяином, то к ней не подходить, отношений не выяснять, не рычать и вообще вести себя тихо, неприметно.

Встретилось нам несколько человек на улице, Дымок добродушно помахал им коротким хвостом в знак приветствия, чем привел прохожих в веселое настроение.

Вот и магазин, вверху на широкой доске надпись «Продмаг», а рядом с входной дощатой дверью какой – то озорник прибил небольшой лист фанеры с надписью: «Проси мало, денег давай больше, уходи быстро». Глава поселка махнул рукой на это, усмотрев в очередной раз проделки того самого лукавого, а посему указал лист не снимать и силу нечистую не бередить.

Арина Леонова, 9 лет

Еще магазин примечателен был тем, что возле него стояло несколько скамеек, врытых в землю. Люди шли в магазин не просто купить продукты, а еще новостями поделиться, пошептаться о чудесах, которые происходят в деревне, нарядами покрасоваться, поэтому скамейки не пустовали, на них всегда кто – то сидел. Тем более в летнее теплое время, когда сама природа настраивает людей на общение, разговор по душам.

Вот и на этот раз скамейки напоминали поле, засеянное разноцветьем. Сидевшие на них женщины, оживленно обсуждавшие последние события в деревне, спасались от жары, повязывая на головы ситцевые косынки, цвета и узоры которых как раз создавали впечатление луга с его травами и цветами. Тем более, головы сидевших склонились друг к другу, чтобы, не дай, бог, что – то упустить или не рассказать, отчего вид поля или луга становился значительней.

Мы с Дымком приблизились к скамейкам. Как по команде, женщины замолчали, разом одновременно подняли головы и во множество глаз уставились на нас. Я – то понимал, в чем причина столь странного поведения – новый для них объект в поле зрения возник, это событие, выходящее за пределы обычного круговорота событий. Значит, новые мысли, предположения, догадки, и так и этак можно истолковать, кто на что горазд. Пища для разговора на несколько дней. Как здесь сердечку не забиться посильнее!

Я незаметно толкнул Дымка в бок, давая ему понять, чтоб показал самое лучшее свое воспитание, не ударил лицом в грязь. Дымок (приятно, когда твой пес – умница) все понял правильно: «Это деревенское вече, если оно примет меня благосклонно, то авторитет хозяина и мой, соответственно, поднимется в разы. Так что, пес, действуй!»

И пробил час Дымка! Потом еще долго в деревне судачили да рядили о чинных и благопристойных манерах «милого пса» – так прозвали мою собаку с легкой руки этих женщин.

Дымок присел на задние лапы, вытянув до хруста свои передние, подбоченился, гордо этак поднял голову, навострил уши, даже плешивость как —то затерялась на общем фоне грациозности и телесной стати собаки. Под солнечными лучами окрас шерсти приобрел привлекательный голубоватый цвет, местами переливаясь, как цветное стекло. Чтобы не испортить своим коротким голым хвостом наружной прелести, Дымок умело запрятал его под задние лапы. И, конечно, непревзойденная улыбка дворняги, чистая и широкая, во всю пасть обрушилась с силой водопада на добрые женские сердца!

И видят изумленные сидельцы скамеек, женщины в простых ситцевых косынках, величественного импозантного пса, веселого и ласкового, во всей своей красе представшего перед ними, словно перед строгим жюри на конкурсе собачьей красоты. Не успели они еще и охнуть, то ли от бесцеремонного нахальства Дымка, то ли от его белых крепких зубов, светящейся улыбки и красивой фигуры, как мой пес, не давая передышки своим неожиданным зрителям, встал и вразвалочку, смешно переставляя кривые ноги, затрусил к сидевшим.