Влюбленный скрипач (сборник) - Доктор Нонна

– С Новым годом! – прошептали они хором. – С новым счастьем!

И, не сговариваясь, потянулись навстречу друг другу.

Поцелуй длился, казалось, бесконечно. Оторвавшись от Жениных губ, Семен Петрович прижал ее к себе и замер. Только слышно было, как гулко бьется его сердце. Так, не размыкая объятий, они просидели несколько часов. Ничего не говорили, даже не поцеловались больше ни разу. Только время от времени пригубливали по глотку шампанского – Женя чувствовала, как от волнения все время пересыхает горло. В этих молчаливых объятиях под цветными елочными бликами была какая-то удивительная близость. Куда большая, чем в самых жарких, самых страстных любовных ласках.

6. Антикварное серебро

– Валюша! – Семен Петрович заглянул в кухню, где Валя возилась с обедом. – На нас не накрывайте, мы сейчас пойдем Жене подарок покупать.

– Да как же это? – изумилась Валя. – Ведь день рожденья-то у вас…

– Так разве я не могу на свой день рожденья сделать подарок жене Женечке? – подмигнул Семен Петрович. Ему очень нравилось это сочетание – «жена Женечка», – и он постоянно его повторял. – Так что вы уж со Светочкой без нас обедайте.

– Да уж само собой, ребенку режим нужен.

– Ну вот видите! А вы еще не хотели ко мне переезжать. Что бы мы тут без вас делали? Сидели бы одинокие, заброшенные, голо-о-одные! – он скорчил унылую и очень смешную рожу.

– Па-па! И мне падаик! – потребовала Светочка.

– И тебе, конечно! Как же наш Светик – и без подарка!

– Семен, ты все-таки балуешь ее ужасно, – заметила Женя, когда они вышли на улицу. – Игрушками вся квартира завалена.

– А ты не завидуй! – Он привлек ее к себе и ласково взъерошил волосы.

– Фу, Семен, не хулигань! Как я с такой прической теперь пойду?

– Гордо, – он чмокнул ее в нос. – Как самая красивая женщина этого города. А что нужно самой красивой женщине? Правильно, достойная оправа. Как хорошему бриллианту. Поэтому едем в Гостиный двор.

– Но там же ужасно дорого…

– Цыц! – он погрозил Жене пальцем. – Кто в доме хозяин?

В Гостином дворе Семен Петрович уверенно повел ее в меховой отдел.

– Зачем? Лето же на пороге, – растерялась Женя.

– А кто старался похудеть к моему дню рождения? Думаешь, я ничего не замечал? Килограммов двадцать сбросила?

– Шестнадцать, – она покраснела. Ей действительно казалось, что Семен не замечает ее усилий, только повторяет все время «ты самая красивая», а он, оказывается…

– Шестнадцать, – повторил он. – Целый пуд. И, скажешь, не мечтала о шубе? Я ж по глазам видел.

«Он как будто мысли мои читает, – подумала Женя. – Главное, не говорит ничего, не говорит, а сам видит все насквозь. Господи, за что мне такое счастье?» Но вслух она подхватила шутливый тон мужа:

– Хитрюга! Боишься, что до зимы я опять разжирею?

– Как можно – с новой-то шубой! – шутливо ужаснулся он. – Выбирай! – он, смеясь, подтолкнул ее к вешалкам.

Перемерив невероятное количество шуб, Женя выбрала каракулевую, коричневую, с элегантной муфточкой.

– Ну как?

– Хороша! – зааплодировал Семен Петрович.

Жене было ужасно жаль, что уже почти лето и нельзя надеть обновку сразу, чтобы идти, гордо ловя свое отражение в витринах – как в кино. Она поминутно заглядывала в пакет с шубой и все равно гордилась – заглядывала и гордилась.

Только одно подтачивало Женину радость. Меряя шубы, она в какой-то момент взглянула на зеркальное отражение Семена: седина, глубокие горькие складки у рта и у глаз. И спит в последнее время что-то плохо. Господи, да здоров ли он?

Назавтра она обзвонила десятка два знакомых, и фельдшер Яна Александровна, с которой Женя приятельствовала с начала своей работы в части, присоветовала частного гомеопата:

– Это просто чудо что за доктор! У моей свекрови после климакса такие головные боли начались – ужас просто, она не то что из дому – она из спальни в ванную выйти не могла. Терапевты, невропатологи, эндокринологи – да все, все только руками разводили: мол, что вы хотите, классическая мигрень, терпите, темнота и покой – все, что можем посоветовать. Хотели уже инвалидность оформлять. Приступы-то чуть не каждый день. А после шариков этих гомеопатических – тишина и покой. Прямо волшебство! И сам он такой чудесный, ты в него сразу влюбишься! Ну… не в том смысле, что влюбишься, а… ладно, сама увидишь.

Старенький профессор был удивительно похож на доктора Айболита: худенький, седенький, бородка клинышком, круглые очочки. Выслушав Женю, он нахмурился:

– Ну, голубушка, как же я могу вашему мужу заочно лечебный курс составлять? Вот приходите с ним на прием, обследуем, подберем препараты…

Но вытащить Семена к доктору, конечно же, не удалось. Мужчины! Пока пластом не лягут, ни за что не согласятся, что им помощь требуется. В конце концов Женя уговорила профессора выписать самые общие средства: для укрепления тонуса, снижения утомляемости и профилактики сердечных заболеваний.

Маленькая бутылочка темного стекла, за которым таинственно пересыпались крохотные шарики, казалась ей волшебной. Но – слишком простой. У Семена должно быть все самое лучшее, решила она, сворачивая на Невский, к антикварному магазину. Когда-то Женя заходила сюда часто: аура старины, окутывавшая здесь даже самые простые предметы, делала их странно притягательными. В старых зеркалах, казалось, еще жили тени тех, кто смотрелся в них сто, а то и двести лет назад.

Она выбрала маленькую серебряную коробочку с чеканными узорами и выпуклой буквой «С» на крышке. Кажется, это называется «бонбоньерка».

Коробочка лежала в кармане, а Женя шла сквозь веселую пестроту Невского и соседних переулков и все гладила, гладила крышечку. Казалось, невозможно оторвать пальцы от этой теплой выпуклости: С – Семен, С – Судьба… С —…

– Женя?

Она вздрогнула и обернулась. Воздух вдруг кончился, как будто под дых ударили: хочешь вздохнуть, а нечем. Колени стали ватными, в животе похолодело.

– Саша?

Едкий холод сменился знакомым жаром, щеки запылали, в горле пересохло. Он приобнял ее за плечи и повел к маленькой невзрачной кафешке. А Женя только послушно передвигала враз ослабевшие ноги, ни словом, ни движением возразить не могла. Да что же это, в самом-то деле!

Саша усадил ее за дальний, в самом углу, столик, заказал чай – по-прежнему не отрывая взгляда от Жениного лица. Уж конечно, он прекрасно видел, что с ней творится – не в первый раз! Нежно взял ее безвольную руку и начал целовать ладошку – медленно, тягуче, неодолимо…

– Ваш чай, пожалуйста, – официант появился так беззвучно, что Женя вздрогнула от неожиданности. Или не беззвучно? Или это она сама так провалилась в свой привычный пожар, что уже ничего вокруг не видит и не слышит? Да что она, марионетка, что ли?