Только дьяволу по плечу - Джек Эверетт

Внезапно Джесси вскочил и вытянул руку. Братья посмотрели в этом направлении и увидели, что далеко на севере от копыт лошадей поднималось к небу облако пыли, и это облако довольно быстро приближалось.

Они тотчас же бросились к своим лошадям и оседлали их. Как и всегда в минуты опасности, между ними царило полное взаимопонимание, не нуждавшееся в словах.

Они медленно тронули своих лошадей и двинулись в ту сторону, где только что видели облако пыли. Но облако уже исчезло.

Братья предположили, что пыль подняли лошади со всадниками. Правда, тут речь могла пойти о стаде антилоп или стаде диких лошадей, которые были чем-то испуганы и пустились в бегство, но троица больше верила своей интуиции. Метисы выросли в диких местах и знали все природные приметы.

Проскакав приблизительно полмили, они внезапно услышали далекую и беспорядочную стрельбу.

Братья остановили лошадей и прислушались.

Несомненно, где-то на севере шел бой. Только в этом лабиринте бесконечных каньонов было трудно определить точное направление. Но у братьев уже был богатый опыт в этом отношении.

Люк кивнул братьям, и те снова тронули лошадей. Будучи старшим, Люк снова взял руководство на себя и поехал впереди. Сперва он въехал в узкий и темный каньон, хотя на дне его было жарко, как в топящейся печи. Немного позднее он неожиданно свернул на запад, в боковой каньон, который был еще уже, так что лошади были вынуждены идти гуськом.

Но через несколько сотен ярдов крутые каменные стены постепенно раздвинулись, и дорога пошла немного в гору. Чуть позднее перед тремя всадниками открылось большое плоскогорье, которое тянулось на запад.

На этом плоскогорье не было ничего, кроме желтой выжженной солнцем травы, сухих кустарников, различной формы кактусов и нескольких деревьев.

Выстрелы отсюда не были слышны.

Тем не менее братья Уэйк не раздумывали долго и сразу же поехали дальше. Они были подобны трем волкам, которые издалека чуют добычу. Они уже напали на след и постараются сделать все, чтобы его не потерять.

Свое оружие они уже достали из седел и держали наготове.

Так, не торопясь, метисы въехали в долину, остановили лошадей у подножия одной из скал и соскользнули с седел.

Фрэнк молча указал на серо-голубое небо.

Оба брата кивнули.

Они тоже обратили на это внимание.

В небе уже собрались первые стервятники. Они кружили над определенным местом, которое находилось позади гряды скал.

Братья Уэйк отвели лошадей в тень и стреножили их, чтобы они не могли далеко уйти от места стоянки.

— Пошли! — сказал Люк, снова возглавляя шествие, теперь уже пешком.

Они начали бесшумно подниматься по скале и уже почти достигли вершины, когда внезапно услышали крик.

Кричала женщина или девушка. И не подлежало сомнению, что эта женщина находилась в страшной опасности.

Трое братьев преодолели последние футы и ловко разместились между расщелинами. Из своего укрытия они могли видеть, что внизу находится котлован с маленьким озерцом посредине.

В нескольких ярдах от берега лежала женщина. Глаза ее были закрыты, потому что в них било солнце. Защитить свое лицо руками она не могла, потому что была не в состоянии ими пошевелить.

Мужчина, во власти которого она находилась, вывернул ей руки назад и наверх и привязал за запястья к кустам, которые стояли в ярде друг от друга. Поэтому она лежала словно распятая на земле, а ремни из кожи глубоко врезались ей в руки.

Из одежды на ней остались только клочья, еще висевшие на ее теле.

Женщина тихо плакала, и ее стройное тело временами непроизвольно подергивалось.

Хотя длинные черные волосы были растрепаны и в грязи, на лице виделись следы ударов, а белая кожа тела была вся в ссадинах и синяках, не вызывало сомнений, что женщина очень красива.

В некотором отдалении от нее сидели восемь человек.

Апачи!

На них были штаны из оленьей кожи, а мускулистые торсы, ничем не прикрытые, блестели на солнце.

Между ними валялись две пустые бутылки из-под виски, а еще одна, полупустая, ходила как раз по кругу.

Один из краснокожих, выпив виски, встал и легкой походкой, свойственной всем индейцам, направился к женщине. Подойдя, он остановился и встал перед ней, широко расставив ноги.

Судя по всему, он что-то ей сказал. Потом нагнулся и схватил ее обеими руками.

Женщина дико вскрикнула. Она выгнулась, напряглась и, плюнув в индейца, снова обмякла.

Апач подскочил к ней и дважды ударил. Женщина снова жалобно заплакала, тихо вздрагивая всем телом.

Другие индейцы рассмеялись и прокричали своему другу какие-то слова, словно подбадривая его. Тот присел на колени рядом с женщиной, и его руки скользнули по ее стройному телу.

Люк Уэйк вышел из своего укрытия. Он спокойно сделал несколько шагов вниз по крутому склону, пока не очутился ярдах в пятнадцати от апачей.

Там он остановился, держа небрежно ружье на уровне бедер.

А апачи все еще не видели его. Все они уставились на парня, который сидел рядом с женщиной и срывал с нее остатки одежды.

Та выгнулась, прижала ноги, а потом оттолкнула ими индейца.

Но это только, судя по всему, раззадорило его еще больше. Он издал какое-то рычание, отступил немного назад, а в следующее мгновение всем своим телом бросился на женщину.

— Минутку! — выкрикнул Люк, заявляя о своем появлении.

У него не было намерения стрелять в индейцев — потому-то он и вышел из своего укрытия.

В общем, он мог понять этих воинов. Он ведь и сам был наполовину индейцем. Он хорошо знал о той нищете, в которой были вынуждены жить племена, поскольку их все время обманывали белые, а прав они никаких не имели.

Уже столетиями велась ожесточенная война между обеими сторонами, и со стороны индейцев борьба велась только за то, чтобы остаться в живых.

Их ненависть и ожесточение поднялись до неизмеримых высот, и поэтому сцены, наподобие этой, не были чем-то необычным. Они бы не стали убивать эту белую женщину, но то, что ждало ее впереди, было, видимо, много хуже, чем смерть.

Апачи недоверчиво посмотрели на Люка. Казалось, они не могли понять, как мог человек-одиночка пойти на такой риск и открыто предстать перед ними.

Кроме того, в следующее мгновение они уже поняли, что он хотел воспрепятствовать им сделать с их добычей то, что они намеревались.

С момента окрика Люка прошло не более двух секунд — крошечный промежуток времени, во время которого индейцы уже успели принять решение: нужно бороться.

И вот наступило такое положение, какого хотел избежать Люк.

Апачи не собирались вступать с ним в дискуссию. Они смотрели на него как на врага, которого нужно было убрать с дороги.