Кронос - Николай Шмелёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смахнув со стола то, что не смогла, уборщица, друзья уселись в дальнем уголке, не столько для того, чтобы обсудить предстоящий выезд, сколько — просто расслабиться. Липкими, оказались не только столы, но и лавки, не желающие отпускать своих любимцев, даже на ночь.
— Ком, кто тебе рассказал этот бред, про чёрного монаха, — спросил Крон, отхлебнув из кружки янтарную жидкость, с правдоподобным вкусом, но наличием газов, с такими характеристиками, что они не оставляли сомнения в том, что продукт подвергся пастеризации.
— Кто-кто — библиотекарша в синем халате! — ответил испытуемый.
— Почему в синем? — спросил Доцент, слабо припоминая обстановку, в подобных заведениях.
— Потому что чёрных не было, — последовал лаконичный ответ.
— Я спрашиваю — почему, не в белом? — поправился Доцент.
— Хватит — надоело! — прервал разговор Крон. — Кто тебе, Док, сказал, что они в халатах должны ходить, тем более — в белом?
— Он, — показал рукой Доцент на Комбата.
— Док, Ком тебе голову дурит, чтобы отвлечь от главной темы, — раздражённо прорычал Крон. — Никто, в халатах, давно уже не дефилирует — только самые заядлые индивиды, из числа персонала. Правда, это удобно, в том смысле, чтобы не испачкать вековой пылью собственную одежду. Раньше, посетители сами смахивали атмосферные отложения, обустраивающихся на благородных фолиантах, но времена теперь другие, и боюсь, уже ничто не в силах изменить, сложившееся положение вещей — читателей нет. Библиотекарь теперь: и уборщик, и читатель, и хранитель…
— Крон, ты сам отвлекаешь нас от темы, — незлобиво заметил Доцент.
— Да ему, просто хмель в рот попал! — отреагировал Комбат, на нападки агрессивно настроенных членов коллектива.
Стало ясно, что никаких прояснений обстоятельств дела не последует, как бы, кто не старался. День, прошедший в хлопотах, закончился, вместе со сборами, спорами и неопределённостью. Закупленное и уложенное, упакованное по рюкзакам и багажникам продовольствие и снаряжение, ждало своего часа, который был назначен на следующее утро.
В эту ночь, Крона одолевали нездоровые сны. Снилась библиотека иностранного конгресса, спрятанная в его родном городе. Замаскированная под сельскую библиотеку в городе-миллионере, она начиналась с деревянного сарая на его окраине. Почерневшие от времени, и от воздействия солнечного света доски калитки, поддерживались на весу благодаря поржавевшим петлям, которые сами готовы были, вот-вот отвалиться, под собственной тяжестью. Совокупность всех факторов, заставляла удивляться той силе, которая поддерживала дверь на весу. Крон, со всеми мерами предосторожности, попытался её открыть, не привлекая внимания спящего сторожа, в котором без труда узнал старого знакомого — чёрного монаха. Дверь предательски скрипнула и упала, прямо на доморощенного секьюрити. Следовало ожидать, что он вскочит и начнёт палить из берданки, направо и налево, но он только заворочался во сне. Почмокав, и при этом, что-то поворчав, сторож повернулся на бок и затих, продолжив спать в обнимку с ружьём. Осторожно проскользнув мимо почивающего монаха, Крон проник внутрь помещения. Кругом, насколько хватало взгляда, стояли стеллажи, заполненные до отказа книгами: большими и маленькими, толстыми и тонкими, старыми и новыми — они были повсюду. Не без труда, обнаружив вход в подземелье, Крон начал продолжительный спуск в его недра. Коллекторные переходы напоминали лабиринт, в котором можно заблудиться, так и не осмотревшись, как следует. Один из проходов, оказался заваленным продуктами до самого потолка, а в одном, стоял такой огромный генератор, что для его переноса, потребовался бы подъёмный кран…
Глава третья В поисках исчезнувшей земли
Просёлочная дорога петляла и трясла пассажиров, как лежачий полицейский, пока, согласно карте, не пришлось свернуть в сторону. Клубящаяся пыль от четырёх машин, осталась висеть в стороне, а здесь начиналась дикая, необжитая территория. Зелёный покров спасал от образования пылевой завесы так, что можно уже было открыть окна, в которые сразу проник запах луговых цветов, которые пёстрым ковром заполонили собой всё видимое пространство. Окрестных деревень поблизости не наблюдалось: ни визуально, ни согласно типографскому изданию. От этого, полнота ощущения заброшенности, казалось абсолютно инопланетной. Вот так случись что, и поставят тебе крест — прямо посередине поля, без права перезахоронения, так как повторные попытки найти место погребения, заранее обречены на неудачу. Суровые, позабытые места, и невозмутимые нарушители спокойствия: всё это обязано было смешаться и ассимилироваться — одно в другом. Место назначения лежало на возвышенности, и панорама лесных массивов простиралась до самого горизонта, сливаясь в розовато-синюю дымку. Где-то там, на самом краю земли, плавно перетекая в небо, она, еле заметной полоской, растворялась в покое безвременья. Отрешённость от бытия, спокойствие и умиротворённость пейзажа, ставило его вне времени и пространства, оставляя его таким, как и сто, и тысячу лет назад. Стрелки часов, отсчитывающие положенный срок всему живому, застыли в неопределённости, не зная, в какую сторону продолжить свой бег. Пока маятник замер в раздумье, пружина, заставляющая механизм приводить в движение шестерёнки, видимо — заржавела.
Компаньоны, покинувшие самодвижущиеся повозки, не вписывались в общую картину бытия, отторгаемые от действительности внешним видом и, диссонансом контрастируя с замершим временем, отражённым в общем состоянии живого полотна. Здесь, по всей вероятности, уместнее бы выглядели телеги, с запряжёнными в них лошадьми, а на ногах пришедших, лапти с онучами и прочими принадлежностями, соответствующими данной эпохе.
— Честно говоря, зрелище — загадочное, — произнёс Кащей, чем вызвал некоторое недоумение, у остальных участников экспедиции и, обращаясь к Комбату, добавил. — Надеюсь, что ты не зря нас сюда привёз. Не нравится мне всё это!
— Загадочное?! — недоумённо воскликнул начальник экспедиционного корпуса, искренне не понимая, что в такой живописности может быть отторгающим, от эстетической гармонии.
— Да — загадочное! — подтвердил непримиримый критик свой диагноз. — За любой красотой, в таком деле, кроется нечто большее, чем спокойствие и уединение. Как бы нас слишком много не стало, через некоторое время. У меня не вызывает ничего, кроме подозрения — данное возвышенное чувство, выпадающее из действительности. За этим, как всегда, кроется нечто большее, чем видится. Кому как, а мне бежать хочется, от таких перспектив.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});