За мгновение до счастья - Никки Логан

— Значит, вот чем вы здесь занимаетесь? Следите за тюленями?

Кейт и несколько парней рассмеялись.

— Нет. Это самая волнующая часть работы. — Она посмотрела на группу детенышей, которые продолжили играть, когда опасность миновала. — Иногда мы ловим малышей, чтобы их взвесить и проверить их жизненно важные показатели. Но главным образом мы собираем образцы.

— Образцы?

Кейт сняла второй налокотник:

— Пойдемте, мы вам покажем. Возможно, вы даже захотите нам помочь.

Наверное, сейчас они будут собирать с камней образцы шерсти тюленей, чтобы потом рассматривать их под суперсовременными микроскопами стоимостью в несколько миллионов долларов. Или брать образцы крови у маленьких пушистых комочков, смотрящих на них огромными глазами.

— Конечно. Почему нет?

Кейт бросила ему пару резиновых перчаток, затем, когда он подошел ближе, протянула ему большой совок:

— Что будете собирать? Рвотную массу или помет?

Один из парней фыркнул. Грант молча уставился на нее.

— Простите, — произнесла она невинным тоном. — Вы сами сказали, что хотите помочь.

Внезапно он вспомнил, как она пошутила насчет того, что не собирается мазать его драгоценными образцами тюленьих испражнений.

Кейт уперлась руками в бока:

— Вы рассчитывали на что-то более увлекательное? Мне жаль, но катание верхом на тюленях на сегодня закончилось.

Саркастически улыбаясь, она наклонилась, взяла с камней совком омерзительную черную кучу, аккуратно положила ее в пластиковый пакет, затем тщательно соскребла с камней остатки и отправила туда же. Грант почувствовал, как к горлу подкатилась тошнота. После этого она передала пакет своему помощнику, который прикрепил к нему бирку и положил его в один из трех контейнеров, стоящих рядом с известняковой скалой.

— Вы меня разыгрываете?

Выпрямившись, она пристально посмотрела на него:

— Я похожа на комика?

Вовсе нет. Но будь он проклят, если позволит этой женщине его смутить.

— Я буду собирать рвотную массу, — ответил Грант.

Улыбка, которой она его наградила, была так же ослепительна, как солнце у них над головой. У него перехватило дыхание.

— Если вас начнет рвать, отойдите от образцов. Нам не нужны посторонние примеси.

Не сказав больше ни слова, Кейт продолжила свою работу. Один из ее помощников подошел к Гранту и начал ему показывать, как нужно собирать рвотную массу. Грант сделал неправильно всего два раза, чем очень гордился. Собрав три полноценных образца, он наконец уступил своему любопытству и спросил:

— Для чего мы это делаем?

Кейт не смогла сдержать торжествующую улыбку. Почему-то эта улыбка не вывела его из себя. Напротив, он был рад, что наконец ей угодил.

— Мы изучаем пищевые привычки этих самок, чтобы выяснить, представляют ли тюлени угрозу для промысловой рыбы.

— Как, собирая всякую дрянь, вы это узнаете?

Кейт положила в пакет очередной образец.

— С помощью подсчета ушных костей и челюстей.

«Не спрашивай ее ни о чем!» — приказал себе Грант, пытаясь обуздать свое любопытство.

— Расскажите поподробнее, — не выдержал он.

Кейт просияла:

— Из непереваренных остатков пищи мы выделяем отолиты — костные образования внутреннего уха. Затем мы их идентифицируем и считаем. Это нам говорит, сколько рыбы ест каждый тюлень и каких видов.

Он ни за что не признается, что находит ее необычный план просто блестящим.

— Вам не кажется, что копаться в экскрементах омерзительно? — спросил он вместо этого.

— Зато очень эффективно. — Кейт пожала плечами.

— А рвотная масса вам для чего нужна?

Она подошла ближе к нему и опустилась на корточки, чтобы взять следующий образец.

— Клювовидные челюсти осьминогов и кальмаров застревают в сфинктерах тюленей. Это вызывает у них рвоту.

Как его только угораздило согласиться в этом участвовать?

— Поэтому вы соскребаете все до последнего кусочка? Чтобы не пропустить ушные кости? — спросил он, подняв ее пакет с образцом и посмотрев на его содержимое.

Кейт выглядела довольной. Очевидно, она думала, что ей удалось вызвать его интерес к ее исследованиям.

— Точно. Позвольте мне кое-что еще вам показать.

Передав свои образцы одному из помощников Кейт, он проследовал за ней в дальнюю часть бухты, где у скалы стояло несколько спортивных сумок. Порывшись в одной из них, Кейт достала ламинированную фотографию небольшой пучеглазой рыбы с флуоресцентными пятнами на темной голове и протянула ему. Грант с удивлением обнаружил, что помнит, как называется это уродливое животное.

— Рыба-фонарь, — сказал он.

Карие глаза Кейт расширились.

— Ничего себе.

— Вы, кажется, забыли о том, что я здесь вырос.

— Да, но это глубоководная рыба. Откуда вы знаете, как она называется?

Грант нахмурился:

— Понятия не имею. Что в ней особенного?

— Мое исследование показывает, что девяносто процентов пищи тюленей — это рыба-фонарь.

— И?..

— Люди не едят рыбу-фонарь. Она слишком жирная.

Вдруг до него дошло, зачем нужны эти исследования.

— То есть тюлени не представляют угрозы для промысловой рыбы.

— Никакой. Точнее, они даже приносят человеку пользу. Наша рыба и их рыба питаются одними и теми же видами мелких беспозвоночных и позвоночных животных. Поэтому, сокращая количество рыбы-фонаря, тюлени способствуют тому, что промысловой рыбе достается больше пищи.

— Таким образом, тюлени поддерживают многомиллионную промышленность.

— Именно так.

Похоже, тюлени действительно важны для процветающей рыбной промышленности Кастлериджа.

— Кто об этом знает? — осторожно спросил Грант.

— Пока? Моя команда. Лео знал. Теперь вот вы знаете.

— Именно по этой причине мой отец вас поддержал?

— Это ваш отец рассказал мне про рыбу-фонарь.

Внутри у Гранта все сжалось.

— Вот черт.

— Лео никогда не верил в то, что тюлени представляют проблему для людей. Он с детства много за ними наблюдал и знал их привычки.

«Неужели Лео в детстве тоже искал убежища в этой уединенной бухте, когда ссорился со своим отцом?»

Ее взгляд смягчился.

— Он был горд, когда узнал, что результаты наших исследований подтвердили его правоту.

— Вы хотите сказать, что мой отец был бы рад превратить часть своей фермы в заповедник?

Кейт опустила глаза:

— Думаю, что нет. — Она снова посмотрела на Гранта: — Его раздирали противоречия. Ему было жаль терять пастбища, но он хотел поступить правильно.