Сергей Макаров - Олег Спасский

Отец: Уж очень заядлый игрок был, на удивление всем, особенно соседям по квартире. Они-то его хорошо знали. Видели, что он готов играть столько, сколько согласны его товарищи. Одни уходили делать уроки или шли в школу, другие возвращались после занятий, а шестилетний Сережа играл и играл.

В еде неприхотлив был, как и сейчас. Что давали, что находил дома, то и хорошо. А если мальчишки во дворе ждут, игра ждет, то и вовсе некогда ему: когда еще мать суп или борщ сварит, что-то другое приготовит. Кусок хлеба отрежет, сахаром посыплет – и на улицу. «Сережа, поешь», – кричит мама, – а он: «Некогда, ребята уже ждут». Кусок хлеба во рту – и полетел.

Николай: Пошел Сергей в школу, но с хоккеем не расставался. Домашнее задание быстренько сделает, и во двор. Игру любил настолько, что вернуть его домой было невозможно. Тем более если уроки он сделал или сегодня суббота. Домой после игры еле доползал. Приходил в таком виде, что не было на нем сухого места: рубашки, свитер, штаны, шапка, ботинки – все такое мокрое, хоть выжимай. Мама, ругаясь, и делала это. Иногда не выдерживала, начинала кричать: «Опять промочил все, простуду накличешь, школу пропустишь, от всех отстанешь, вот я тебе!…» А он стоит, смеется – ну бей, бей меня, мне все равно не больно… Ну какая же мать даст шлепок такому смельчаку!… Чтобы не расстраивать маму, Сергей начал хитрить. Намучился поначалу я с ним. Он что делал… Наигравшись до одури, заходил в другой подъезд или прятался в нашем, развешивал всю одежду на батареях и сушил…

Искать приходилось подолгу. Мама пошлет меня привести Сережу домой, спрашиваю у ребят во дворе, где он, а они только плечами пожимают – ушел, мол, и давно: мы уже закончили игру. Бежишь на улицу, в соседние дворы – может, ему мало показалось, не наигрался еще, пошел куда-то, где нашлись партнеры… А он этажом выше притаился, сушится… И домой потому не спешит…

Отец: Стал Сергей постарше, пригласили его в команду Трубопрокатного завода – называлась она «Восход». Было тогда ему восемь или девять лет, не помню уже точно. В этом спортклубе были настоящие тренеры. Сереже все очень нравилось. Играл на первенство города, потом в чемпионате области, а затем пригласили его и в нашу знаменитую команду – челябинский «Трактор». В юношескую для начала команду. Много он там получил грамот и наград всяких.

«Хвостик»

Николай: Подожди, отец. Забежал ты вперед. Не спеши. До «Трактора» еще далековато. Пока он в самых младших командах играл.

Я почему все хорошо помню про брата?… Потому, что он был со мной неразлучен. Особого контроля за нами не было. Может быть, потому, что тревог мы не вызывали. На нас не жаловались. Ни соседи, ни школа. За ручку младших не водили с той поры, как они начинали ходить сами.

Семья у нас большая, четверо детей, и матери невозможно было отлучаться из дома надолго. Один уходит в школу, другой приходит. Четверых надо и накормить, и напоить, и обстирать, и, как говорится, обиходить. Отправить в школу, засадить за уроки. Молодой мама работала, а затем пришлось ей все же оставить работу. И отец работал один, тянул всю семью.

Вот мы с отцом рассказали, что Сережа при первой же возможности бежал на улицу играть в хоккей. Так это не потому, что он не был привязан к дому. Хоккей уж очень любил. А вообще он домашним был. Тянулся к родителям, к семье, к старшим братьям особенно. Он всегда стремился быть рядом, и, как старший, я хорошо помню, что где бы я ни был, Сережа неизменно крутился рядом с нами, с моими сверстниками. Мои товарищи называли его «хвостиком». Идем, скажем, на озеро купаться, Сергей тотчас же увязывается с нами. Раздеваемся. Народа много, мы и говорим, ты, мол, Сережа, посиди рядом с нашими вещами, посторожи, а мы вернемся – ты искупаешься. Только окунешься, вынырнешь, глядь, а он – рядом. Ты чего здесь, спрашиваю, кто же сторожит вещи, а он отвечает – зачем их сторожить, кто их возьмет? Трусы, майки – кому они нужны?…

Старался не отставать ни на шаг.

Сейчас, по прошествии времени, мне кажется, что общение с взрослыми на равных, а мы для него, несомненно, были взрослыми, было для него какой-то формой самоутверждения, приобщения к манящему миру старших.

Сережа был ненасытен в хоккее. Замечательная его выносливость и неутолимая жажда игры звали на лед. Ему все было мало, и оттого-то тренеры, с ведома врачей, позволяли ему играть больше, чем другим. И за команду своего возраста, и за старших. Тренеры боялись только одного – как бы большие его не обидели в игре, могут ведь толкнуть излишне грубо, умышленно зацепить малыша, могут и ударить. Сергей никого и ничего не боялся, да и догнать его на льду соперники не могли, он легко увертывался от них, ловко уходил от столкновений, тогда опасных для него. А в старших командах иногда такие «лбы» попадались, что страшновато за брата становилось: ростом он не вышел, а малыш – удобная мишень для демонстрации собственной удали.

Сергей играл за команды мальчиков и своего возраста, и следующей возрастной ступени. Сражался, бывало, и с теми, кто на три-четыре года старше его. Проводили все матчи тура в один игровой день, в воскресенье, с девяти утра. Сыграет он за свою команду и тут же – за следующую. А иногда, случалось, и еще за одну, если подходит тренер и просит помочь. Заводские команды небольшие, лишних игроков нет, и если кто-то заболеет, не может почему-либо сыграть (родители, например, наказали), то выручали младшие, проводя по два матча в день.

Не все было легко и спокойно. Подростки самолюбивы и безжалостны, и не каждому доставало понимания, что пацан против него играет совсем маленький, связываться с ним недостойно, но азарт в игре слепит, сбивает с толку, вот и начинали за ним порой просто охотиться. Помню такие случаи. К счастью, виртуозное владение коньками, а говорю сейчас, повторяю, о восьмилетнем Сереже, позволяло ему уходить от рискованных для него единоборств. Он просто ускользал от больших парней.

Домой приходил счастливый. Усталый, глаза ввалились, а буквально сияет счастьем. Спрашиваю, сколько ты забил сегодня, а он отвечает – за три игры штук под тридцать. Помню его рекорд – восемнадцать шайб за игру. Случалось, он обыгрывал всех в одиночку.

В той, первой его команде нашел он и друга, с которым дружит уже много лет. Леша Калинин. Он, правда, таких высот не достиг, но тоже играл потом в командах мастеров, во второй лиге. Они до молодежной команды с Сергеем вместе выступали.

Вместе росли.

Ребята из команды его любили, хвастались Сережей перед соперниками, одноклассниками, родителями.

Отец: Сергей готов помогать своим всегда. А качалось все это еще в детстве. Смотрит, туго дело в команде, собрал свои доспехи и помчался выручать друзей. Сил порой нет, не то что фуфайка – шлем мокрый. Снимет его, весь в поту, но с площадки не уходит…

Автор: Простите, перебью, вопрос есть. Вы сказали, как Сергей легко поднимался помогать друзьям, команде… Хорошо. Но не изменял ли он себе когда-либо?… Анатолий Владимирович Тарасов говорил несколько лет назад (с тех пор, конечно, прошло немало времени), когда Сергей уже был большим мастером, что по отношению к команде, игре Макаров не стал еще «колхозником», что он «единоличник». Верное ли это было замечание?…

Отец: Правда, так случалось. Когда он был мальчиком. И, наверное, потом, когда стал игроком сборной страны, коли тренер это заметил. Если он еще в детстве начал забивать голы, много голов, то, наверное, понятно, что он и сегодня старается не сдавать, старается, чтобы на его счету было побольше шайб. Может быть, какое-то время он и был, как говорится, «единоличником», поскольку только сам старался забить. Но сейчас у него и пасов много, даже больше, чем голов. Однако почему он старался забивать самолично? Игра такая была. Игра заставляла. Другой раз он даст пас, а партнеры шайбу потеряли. Сергей, значит, начинает ругаться, зачем я тебе отдал шайбу, мог бы, наверное, и сам забить. Он уверен в себе, привык на себя рассчитывать. А иначе получалась ерунда – он дал пас, а шайба в ворота не попала. Сережа в таких случаях очень переживал неудачу.

Ну а потом стал старше, начал понимать, что один-то в поле не воин, научился отдавать пасы…

Автор: Жажда гола – откуда она: стремление к победе своей команды или средство самоутверждения?…

Николай: Забить гол в нашей игре – самое главное. И не важно, какому сопернику: взятие ворот – цель и смысл игры.

Забить, обязательно забить, и как можно больше! Ради этого он и выходил на лед.

Не забьешь – не выиграешь… Эту истину в спортивных играх никто пока не отменял, верно?

И здесь автору кажется возможным еще одно отступление.

Однажды, правда, ему уже досталось на страницах газеты за склонность приглашать читателя за кулисы спорта и спортивной журналистики.

Но битому неймется.

Когда работа над рукописью заканчивалась, автор, после колебаний и даже определенных душевных терзаний, решил показать ее своему герою.