Увечные механизмы - Анастасия Орлова

сама была маленьким паровозом. Её ноги, обутые в высокие ботинки, так яростно чеканили шаг, что едва ли не высекали искры каучуковыми набойками (вот поэтому носить на себе металл пробуждающим нельзя), а пальцы до хруста сжимали ручку чемоданчика, и Сурьма уже во всех красках представляла, с каким удовольствием огрела бы новенького пьезоэлектрическим резонатором по башке, наверняка гудящей после вчерашней попойки…

«Стоп! — Сурьма резко затормозила, осенённая собственной догадкой. — Так он ведь пьян! Ну, может, не пьян, но с похмелья, поэтому и мерещится ему всякое!»

Уголок её губ изогнулся в ехидной полуулыбке: «Дельный, значит, мужик, умный? — припомнила она данную Барием характеристику. — Вот и посмотрим, кто здесь и дельный, и умный! Старый пропойца!» И она направилась к рельсам уже спокойнее.

— Доброе утро! — дружелюбно улыбнулся ей Висмут, всё ещё обходивший локомотив с молоточком, простукивая каждую гайку.

— Здравствуйте, господин машинист-технеций! — подчёркнуто-холодно произнесла Сурьма.

Внимательный карий взгляд встретился с колючим синим, и веер тонких морщинок в уголках глаз Висмута исчез.

— Мне сказали, тут все между собой на «ты», так что, — растерянно начал он.

— Предпочту сохранить дистанцию, — отсекла Сурьма.

— Хорошо, — кивнул Висмут, повертел в руках молоточек, раздумывая, чем же заслужил столь испепеляющий взгляд с самого утра. — Я должен извиниться за вчерашнее: отец бывает весьма неприятным собеседником…

— Только он? — выгнула упрямую бровь Сурьма.

Висмут осёкся, но внимательный взгляд не отвёл, а лишь пристальней вгляделся в безжалостно сверлившую его синеву.

— Те бутылки… Это совсем не то, они для игры…

— В которой вы, господин машинист-технеций, по всей видимости, выиграли, — вновь перебила Сурьма.

Висмут замолчал, едва заметно кивнул — будто каким-то своим мыслям, и тонкие морщинки вновь разлетелись от внешних уголков его глаз, но задумчивый тёплый взгляд превратился в колко-ироничный.

— Безусловно, — голос его тоже изменился: из него пропали глубокие, хрипловатые нотки. — Я редко проигрываю, видишь ли… А ты?

Сурьма поджала побелевшие от возмущения губы.

— Предпочитаю держаться подальше от подобных развлечений! — фыркнула она.

— Потому что не умеешь достойно проигрывать? — мягко поинтересовался Висмут.

— Потому что это для детей и стариков — тех, у кого времени в избытке! — она смерила взглядом возвышающегося над ней Висмута. — У меня его нет, поэтому будьте любезны объяснить уже, по какой причине вы задержали сдачу локомотива, господин машинист-технеций.

Висмут подошёл к одному из колёс локомотива.

— Нужно прозвучить его ещё раз, — невозмутимо сказал он.

— Я сделала это вчера, заключение и техлист в документах, — Сурьма с вызовом кивнула на кожаную папку, зажатую под его локтем.

— Я его видел.

— И?

— Заключение ошибочно.

— Не может быть!

В ответ Висмут лишь бесстрастно пожал плечами.

— Какие у вас основания ставить под сомнение заключение профессионала? Я, да будет вам известно, ни разу не ошибалась за два года работы!

— А я за почти двадцать сделал достаточно ошибок, чтобы теперь кое-что в этом понимать.

— И это ещё раз доказывает, что ваша квалификация в данном вопросе ниже моей, — процедила Сурьма, вздёрнув подбородок.

— Ошибки добавляют опыта, — всё так же спокойно ответил ей Висмут, — но такие, как твоя, могут стоить жизней. Перепроверь колесо, Сурьма. Пожалуйста.

Сурьма, сверкнув глазами, подошла к колесу, включила ПЭР, натянув на правую руку перчатку (для диагностики достаточно было одной), увлажнила поверхность колеса специальным гелем и, прижав к ней клеммы, не торопясь заскользила ладонью по часовой стрелке. Висмут стоял рядом, наблюдая за процессом, и это очень сильно её раздражало.

— Всё чисто, — подытожила Сурьма через некоторое время, сматывая разноцветные проводки, — никаких дефектов, как я и говорила.

Висмут, скрестив на груди руки, смотрел на колесо сосредоточенно и серьёзно.

— Можете подписывать документы, господин машинист-технеций, локомотив в порядке.

— Не подпишу, — не глядя на Сурьму, ответил он.

— То есть как? Я же только что у вас на глазах всё перепроверила! Вы это специально, да? Чтобы меня позлить? — прищурилась она.

— Я это специально, чтобы не стать виновным в гибели людей, если поезд сойдёт с рельсов, — задумчиво ответил Висмут и пошёл прочь.

— Куда это вы направились? — Сурьма догнала его и теперь, чтобы не отставать, ей приходилось почти бежать.

— К господину начальнику.

— Зачем?

Висмут резко остановился, развернулся к Сурьме.

— Ты уверена, что с колесом всё хорошо?

— Да! На сто процентов!

— А я на столько же — в обратном. И я не подпишу бумаги, пока не разберусь, в чём дело.

— А господин начальник чем поможет? — Сурьма вновь сорвалась следом за Висмутом.

— Даст задание проверить пробуждающему из другой бригады.

— Литию? Да вы смеётесь! Это я за ним проверять должна, а не он за мной! Он слабее меня раза в четыре, да и диплом у него троечный!

Но Висмут больше не останавливался, не сбавлял шаг и вообще не обращал внимания на преследующую его Сурьму.

— Эй, слышите?! — она схватила его за локоть, и лишь тогда он вновь развернулся к ней лицом. — Лития спрашивать бесполезно! А у меня, между прочим, золотой диплом! — выдохнула, чуть запыхавшись.

Неколебимые спокойствие и уверенность Висмута если не пугали, то внушали уважение.

— Все могут ошибиться, Сурьма, это не так страшно, — тихо сказал он, убирая её руку со своего локтя — на них уже с любопытством оглядывались другие рабочие, — страшно только нежелание признать свои ошибки.

— Но я не ошибаюсь! — с нотками отчаяния в голосе выкрикнула в его удаляющуюся спину Сурьма.

— Тогда и переживать нечего, — ответил он, не оглянувшись.

Господин управляющий прислушался к мнению нового работника и отложил сдачу локомотива на день, пока его не проверит другой пробуждающий. Со следующего дня у Сурьмы было два выходных, и они оказались настоящей пыткой: результаты проверки Лития ожидались уже в первый день, но она узнает о них только на третий — в свою смену, когда выйдет на работу.

Добавил переживаний и Астат, с которым Сурьма поделилась этим происшествием.

— Я уверен, что с колесом всё хорошо! — сказал он. — Ты не какой-то там Литий или Висмут, ты — лучшая пробуждающая во всём Крезоле и тем более не можешь ошибиться в таких мелочах, как диагностика!

И горло Сурьмы сдавили ледяные щупальца страха: а вдруг всё-таки ошиблась?

Она так разнервничалась, что под конец второго дня её то и дело било током даже от безопасных в этом отношении вещей.

— Успокойся, дорогая! — сказала госпожа Кельсия, когда Сурьма едва не выронила из рук кофейник. — Вот увидишь, завтра всё будет наилучшим образом! И ты, разумеется, оказалась права, ведь девочки нашей семьи не могут так оконфузиться.

— Не путай, душа моя, конфуз и рядовую ошибку — подал голос из-за развёрнутого газетного номера отец, — в последней нет ничего страшного, если она вовремя обнаружена.

— Ах,