Девятый герцог империи - Андрей Буревой

— Да нет, какие же это ульи? — рассмеялся мой сопровождающий.

— Но тогда что же это такое? — недоуменно осведомился я. Реально же все это жутко похоже на пасеку… За исключением того, что ульи никто из металла не делает. Ибо никакой мед их изготовление не окупит. И уж тем более — не создают для пчел жилищ таких больших размеров — три на три и на пять футов…

— Ну… — затруднился отчего-то поначалу с четким ответом Бартинелли, заюлил. — Ну… — Однако затем все же объяснил: — Все дело в том, сэр Кэрридан, что, как вам, надеюсь, известно, каторжными правилами запрещено применение телесных наказаний в отношении заключенных женского пола. Но, тем не менее, принудить их к соблюдению режима как-то нужно… Ну и вот, сами видите… — закруглился он, разведя руками. А потом вздохнул, глядя на мое непонимающее лицо, и прямо сказал: — Карцер это наш, сэр Кэрридан. Карцер.

«Вот это уже реально жестоко… — ошеломленно подумал я, созерцая металлические шкафы-короба. И покосившись на своего сопровождающего, пребывающего в полной безмятежности, решил: Все же не зря служащих Надзорного ведомства в излишней черствости упрекают. Не зря… Измыслить такой карцер, где, наверняка, летом задыхаешься от невыносимой духоты, а зимой коченеешь от леденящего холода, это… это я даже не знаю кем надо быть…»

Однако я не стал говорить этого вслух, благоразумно решив не обострять. Да и нечего мне, собственно, за всех каторжанок переживать. Которых, будем надеяться, если и наказывают, то исключительно за дело. А Энжель… Энжель наверняка и не подозревает о существовании на каторге такого жуткого карцера. Ибо с чего бы ей бунтовать и здешним правилам не подчиняться? Так что я только головой покачал, и мы двинулись дальше.

Вскоре до соседствующего со зданием каторжного правления строения добрались и поднялись на его широкое и невысокое — в две ступеньки всего, крыльцо. И, миновав широченную дверь, зашли внутрь. Очутившись в огромном — чуть ли не на все это здание, зале, заставленном в строгом порядке обычными дубовыми столами и лавками. Но хоть и простецкая внутри оказалась обстановка, из, так сказать, излишеств — только расшитые занавески на многочисленных окнах и стоящие на подоконниках в глиняных горшках цветы, я все же удовлетворенно кивнул. Ибо роскошь не главное. Куда важней то, что чистенько везде — буквально вылизано. Видно, что следят…

Впрочем, несмотря на то, что я не побрезговал бы сесть за любой из имеющихся здесь выскобленных до белизны столов, старший триарх мне этого не предложил. Дальше повел… В следующий, имеющий куда более скромные размеры, зал. Где стояли застеленные белоснежными скатертями небольшие — на четырех человек, столы, вместо лавок имелись мягкие стулья, и все такое… приличествующее не самой захудалой столичной таверне…

— Однако… — покачал я головой, остановившись на входе в этот зал и изумленно его обозревая.

— Идемте-идемте, сэр Кэрридан! — мягко подхватил меня под руку и потащил дальше заулыбавшийся Бартинелли, которому, похоже, приятно польстило невольно сорвавшееся с моих уст восклицание. Доверительно сообщив при этом: — Зал-то что… а вот стряпня нашего повара… Вот где настоящее чудо!..

За одним из столов, у стены, мы и уселись. И Бартинелли тут же велел выглянувшей из кухни дородной женщине — явно не каторжанке, в белом фартуке поверх цветастого платья, принести нам поесть. Ну и, разумеется, выпить. Вот так вот…

Женщина эта — не то кухарка, не то прислуга, оказалась довольно расторопной особой. И уже вскоре я смог оценить здешнюю кухню… С удовольствием отведав превосходно приготовленной молодой телятины, поджаренной в сладком томатном соусе, с отварным картофелем и овощами, что были поданы на серебреном блюде, да пригубив легкого красного вина — весьма отменного на вкус. После чего подивился про себя тому, как славно здесь кормят надзирателей — как аристократов каких-то.

Не съехидничать на эту тему, я понятно, не смог. И произнес вслух, не обращаясь вроде бы ни к кому: — Интересно, а заключенных здесь так же потчуют?.. А то, сдается мне, многие мои знакомые из портового квартала Кельма оказались бы не прочь поменяться с кем-нибудь из них местами…

Бартинелли на подколку не ответил. Сделал вид, что жуть как поглощен пиршеством желудка. И вообще — когда он ест, то глух и нем. Ну да я и не сомневался даже, что каторжанки здесь питаются совсем иначе. Не про их честь столь шикарно приготовленные блюда.

— Ну и как вам, сэр Кэрридан? — обратился ко мне с вопросом по завершении трапезы Бартинелли, прикладываясь к бокалу с вином.

— Спасибо, все весьма и весьма, — похвалил я здешнюю кухню, ничуть не покривив при этом душой.

— А все благодаря заботе нашего начальника — эйра Риатиса! — назидательно подняв указательный палец, с некоторым самодовольством сообщил Бартинелли. — Который аж из самой столицы герцогства отличного повара к нам сманил!

— Да ну, правда что ли? Прямо из столицы герцогства? — изобразил я для поддержания разговора некоторое недоверие.

— Истинная правда! — клятвенно заверил меня старший триарх. И привел убийственный аргумент — Да вы ведь сами могли оценить, насколько отлично все приготовлено! Ну разве мог такое чудо сотворить какой-нибудь неумеха с деревенского трактира?

— Да действительно, — не мог не согласиться я. — Чтоб поданная к столу телятина так и таяла во рту нужно быть действительно отменным поваром… И улыбнулся. — Единственное, несколько непривычно что-то есть, не ощущая при этом никакого запаха.

— А ну это да, это да, — рассмеялся старший триарх. И глотнув еще вина, замолчал. О чем-то задумался… О чем-то отличном от прекрасной трапезы, судя по тому, что его лицо приобрело серьезный вид. Да и взгляд у него стал какой-то… оценивающий что ли… словно Бартинелли решает, достоин я чего-то или нет.

— Но вообще я совсем не о том хотел с вами поговорить, сэр Кэрридан, — наконец решился он, прекратив меня разглядывать.

— А о чем же? — благожелательно осведомился я, пребывая после столь отменного завтрака в превосходном расположении духа.

— Видите ли, сэр Кэрридан… — замялся Бартинелли. — Тут такое дело… Что даже и не знаю, как вам все это преподнести…

— Да говорите как есть, — махнул я рукой, поощряя его к продолжению, прежде чем приложиться к своему бокалу с вином.

— Сэр Кэрридан, я бы на вашем месте не настраивался на то что вы заберете отсюда ди Самери сразу по приезду эйра Риатиса… — выдержав небольшую драматическую паузу, огорошил меня Бартинелли.

— Это еще почему? — буквально окаменел я, моментально утрачивая вкус к отменному вину.