Смертельные игры - Роберт Крейс

— Нет, мэм. Я надеялся, что мистер Кертисс сможет уделить мне несколько минут, — ответил я и, наклонившись вперед, добавил: — Конфиденциально. Речь идет о его бывшей клиентке.

Продолжая улыбаться и кивать, секретарша сказала:

— Подождите, пожалуйста, я узнаю.

Она встала, постучала в дверь и вошла.

Я взглянул на трех девушек и одарил их улыбкой. Те двое, что читали, продолжали читать, а та, что жевала жвачку, продолжала жевать. Одна из тех, что читала, была в симпатичном светлом брючном костюме, а на полу у ее ног стоял портфель ему в тон. Другая девушка была в джинсах, бордовом свитере и ботинках до колена. Мне показалось, что джинсы и свитер ей маловаты, но, с другой стороны, ей нечего было стесняться своей фигуры.

Та, что жевала жвачку, сидела, скрестив ноги и положив руки на спинку дивана, и смотрела на меня немигающими блеклыми глазами. На встречу с мистером Оскаром Кертиссом она надела мешковатую юбку-брюки, розовые тенниски «Рибок» и кофточку, завязанную под грудью и выставляющую живот на всеобщее обозрение. Словом, одета явно не по погоде, но ведь это шоу-бизнес. Бесцветные, точно вылинявшие волосы и точно такие же веснушки, рассыпанные по носу. Я решил, что она моложе двух других девушек: лет семнадцать, не больше. Она выдула большой розовый пузырь, а когда он лопнул, начала демонстративно слизывать его с губ языком. Может быть, ей даже не семнадцать, а только шестнадцать. Сбежала из дома и приехала в большой город, чтобы стать звездой.

— На улице ужасно жарко, верно? — сказал я.

Она чуть шире раздвинула ноги, надула новый пузырь и снова его слизала. Я ведь вполне мог оказаться продюсером.

Стеклянная дверь открылась, и появилась чернокожая женщина с невысоким тощим мужчиной лет шестидесяти. Оскар Кертисс. Под глазами у него залегли темные круги, во рту — слишком много зубов, а одет он был в легкую вязаную спортивную куртку, мешковатые штаны и кроссовки «Huaraches», совсем как типы из итальянских журналов мод. И выглядел в своем наряде довольно глупо. Он продемонстрировал уже лично мне все свои зубы, протянул руку и сказал:

— Привет, Коул, рад-вас-видеть.

Затем посмотрел мимо меня на двух читательниц и любительницу жевательной резинки, причем последняя удостоилась особенно долгого взгляда.

— Дамы, извините нас, мы всего на несколько минут. Сидни, ты следующая.

Девица кивнула и выдула очередной пузырь. Сидни. Колени у нее ходили ходуном: сдвинуты — раздвинуты, сдвинуты — раздвинуты.

Оскар продемонстрировал и ей свои зубы, затем махнул мне рукой, чтобы я зашел в кабинет. При этом на меня он не смотрел.

Кабинет оказался больше приемной, с обилием комнатных растений и тяжелым письменным столом из темного дерева, какие делали в сороковых. Стол явно не мешало бы протереть маслом. У стены стоял кожаный диван, а в окне работал еще один кондиционер. Стены украшали очередные фотографии, но я тоже никого не узнал. Может быть, скоро рядом появится фотка Сидни, и тогда я точно смогу ее узнать.

Оскар Кертисс закрыл дверь и проследовал за мной, держа перед собой мою визитку.

— Хм, Элвис Коул? Мне нравится. Забирает. Просто классно. Шикарно. Да и внешность у вас что надо. Знаете, на кого вы похожи?

— На Бадди Эбсена.[9]

— Нет, на Майкла Китона. Только вы чуть повыше. И чуть получше сложены. Чувственный и крутой. Из тех, с кем лучше не связываться.

— А я всегда думал, что похож на Мо Ховарда.

— Поверьте мне, я знаю, что говорю. У вас хорошие внешние данные и отличное имя. У некоторых ребятишек, что сюда заходят, иногда такие пресные имена, словно в лужу пукнули. Пэт Грин. Стив Браун. Я всегда им говорю: так не пойдет. Это не годится. Я говорю: знаете, что вам нужно?

— Стиль.

— Охренеть! Прямо в десятку. Возьмем, например, Стива Гуттенберга. Уберем Гуттенберга, и что останется? Пшик! — Он уселся за стол и метнул взгляд на дверь. — Послушайте, у меня мало времени.

— Вы когда-то были агентом актрисы по имени Карен Шипли. Мне надо ее найти. — Я достал фотографию и показал ему.

— Да. Точно. Я помню Карен. Отличная девчонка. Роскошное тело, — кивнул он.

— Вы продолжаете ее представлять?

Он вернул мне снимок.

— Не-е-е. Я не слышал о ней уже… кажется, лет десять. Что-то вроде того. — Он снова посмотрел на дверь. — Наверное, нашла другого агента.

— Вы продолжали представлять ее интересы после того, как она развелась с Питером Аланом Нельсеном?

Оскар Кертисс перестал метать взгляды на дверь, наклонился вперед и уставился на меня.

— Так это она за него вышла замуж?

— Угу.

— Карен Шипли была женой Питера Алана Нельсена?

— Угу.

— Того самого Питера Алана Нельсена?

— Питер Алан Нельсен не был Питером Аланом Нельсеном, когда они стали мужем и женой.

Оскар без сил откинулся на спинку своего кресла и пробормотал:

— Боже праведный!

— Он учился в киношколе, когда они поженились. После того как его выгнали, он с ней развелся. А сейчас хочет ее найти.

— Сукин сын. Я помню время, когда Карен разводилась. Она пришла ко мне с ребенком, сказала, что развелась с мужем и что ей нужна работа. Я ответил: «Делай зарядку, приседания например. Боже, у тебя было такое тело, ты просто обязана его вернуть, делай приседания». Питер Алан Нельсен. Боже праведный!

Оскар Кертисс больше не смотрел на меня. Он уставился куда-то в пространство, вспоминая старые разговоры и сцены, пытаясь понять, не оскорбил ли он как-нибудь Питера Алана Нельсена. Он так разволновался, что его брови ходили ходуном.

— Вам известно, как мы можем с ней связаться? — спросил я.

— Боже, столько лет прошло. После этого я видел ее еще пару раз, а потом — все. Ничего. Она больше со мной не связывалась.

Рот решил составить компанию бровям и тоже заходил ходуном.

— Хорошо. Где она жила?

— Где-то там.

Он махнул рукой куда-то в пространство, что могло означать любое место в Северном полушарии.

— Это довольно приблизительно, Оскар.

— Боже праведный, я ни разу не был у нее в гостях. Она приходила сюда.

— Может быть, у вас сохранились записи, какие-то данные.

Он замер и посмотрел на меня, и я увидел на его лице выражение, которое всегда появляется, когда у них перед глазами возникают яркие вспышки. Ему в Голову Пришла Гениальная Мысль.

— Может, мне следует напрямую связаться с Питером. Понимаете, тут, возможно, дело очень личное, и он захочет, чтобы это не вышло наружу, а осталось в семье.

Я показал на телефон:

— Ясное дело. Он сейчас в своем офисе в «Парамаунт». Позвони ему, приятель, и скажи, что, хотя он пытается разыскать свою бывшую жену и ребенка, ты просто копытом бьешь, чтобы его поиметь и заключить с ним сделку. Уверен, ему это страшно понравится.

— Эй, я ведь оказываю услугу. Разве нет? Я пытаюсь помочь. Так ведь?

— Оскар, брось мелочиться и расскажи мне все, что знаешь. Так дела не делаются.

— Я похож на человека, который что-то скрывает?! Я хочу помочь. Хочу сделать все, что в моих силах. Но послушай, приятель, Питеру Алану Нельсену достаточно тебе кивнуть — и этот город у твоих ног.

«Питер Алан Нельсен, плюющий разжеванным орешком „Эм-энд-Эм“ в Донни Брустера».

— Ясное дело, Оскар.

Он явно стал прикидывать в голове, что тут правда, а что нет и что он сможет получить, если сыграет на нужной стороне, и как дорого заплатит за ошибку.

— Послушайте, Элвис, если я вам помогу, вы расскажете об этом Питеру?

— Я ему расскажу.

— Обещаете?

Как будто мы первоклассники.

— Обещаю, Оскар.

— Эй, я хочу помочь. Я хочу сделать все, что в моих силах, для Питера Алана Нельсена.

«На свете нет ничего лучше искренности».

— Где жила Карен?

— Я думаю.

— Посмотри в своих бумагах.

— Боже, я что, должен вечно хранить данные о тех, с кем работаю?

— Возвращенные чеки. Налоги.

— Не-а.

— Корреспонденция. Может быть, у тебя осталось что-нибудь в старых блокнотах?

— Боже, если бы я все это хранил, то утонул бы в бумагах. Это было сто лет назад.

— Хорошо. Может, что-нибудь еще вспомнишь.

— Я думаю.

— Ты знаешь кого-нибудь из ее друзей?

— Нет.

— Как насчет родных?

— Хмм.

— А любовник?

Он покачал головой.

— Она не говорила о том, что собирается уехать или отправиться путешествовать?

Оскар Кертисс нахмурился, сморщился и пару раз треснул себя по голове ладонью. Боялся, что ничего не сможет вспомнить, и пытался отыскать в памяти хоть какую-нибудь зацепку.

— Да, ничего не скажешь. Близкие отношения! — сказал я.

— Эй, какие там близкие отношения! — замахал он руками. — Она просто перестала приходить, и я решил, что она от меня ушла. Ну понимаете, отправилась в другое агентство. О ней ничего не было слышно, и я попытался ей позвонить, но ее постоянно не оказывалось дома, и в конце концов я решил, что так оно и есть. Другое агентство.