НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 15 - Иван Валентинов

Сад окружала высокая кирпичная стена, преодолеть которую было, конечно, невозможно. Это Егоров понимал. Но все же решил использовать прогулки для своего освобождения. Егоров написал письмо в партком железнодорожных мастерских и, прикрепив ниткой камушек, перебросил его через стену. Он знал, что отправляемые обычным путем письма просматриваются врачами, и его послание наверняка не дойдет по адресу. Алексей ждал ответа, считая, что кто-нибудь поднимет брошенное письмо и пошлет в мастерские. Но ответа не было. Он тем же способом переправил второе письмо, потом третье. Никто не явился в клинику. Егоров не знал, что санитары, внимательно наблюдавшие за больными и в саду, видели его проделки, и письма были подшиты в историю болезни. Они служили для врачей подтверждением устойчивости недуга Егорова. И все могло кончиться плохо, если бы не произошли два события. Первым была вечерняя беседа с санитаром Славой, а вторым — приход нового заведующего отделением психиатрической клиники…

— Мне здесь очень плохо, Слава. Все эти психи заняты только собой и даже не замечают, что сидят в сумасшедшем доме. А я здоров. И все отлично-хорошо вижу и понимаю. Но врачи не верят, что я здоров. И ты не веришь…

— Я верю… Скажу больше: верю, что с тобой приключилось все, о чем ты рассказываешь.

— Но почему…

— Погоди, не перебивай. Никакой «влаги жизни», конечно, не было. Это тебе показалось. Просто произошло случайное совпадение — необыкновенно быстрое исцеление связалось в твоем сознании с какой-то необычной по цвету водой. Исцеления, похожие на чудеса, мне приходилось видеть самому. Дело в том, что медицина пока еще не знает, какие скрытые силы, способные победить болезнь, есть в человеческом организме. И не знает условий, при которых эти силы начинают действовать. Точнее — мало знает. Вот и у тебя, видимо, произошло такое высвобождение этих тайных сил. А ты придумал сказку о чудесной воде и стал с этого момента душевнобольным для всех окружающих тебя людей. Ведь один из важнейших признаков психического заболевании — если не самый важный — это неправильное поведение. В этом все дело.

— Разве я себя неправильно веду?

— Сейчас лучше. А прежде — совсем неправильно. Пытался убедить врачей в существовании волшебной воды, а когда тебе на верили — буйствовал. Так был поставлен диагноз: навязчивая идея, Мой тебе совет — постарайся забыть об этой «влаге жизни». Убеди себя в том, что ее не было. И тогда все станет на свои места, Ведь ты — я это точно знаю — во всех отношениях здоровый человек, рассуждаешь логично. За исключением сказки, в которую ты свято поверил. Сделай над собой усилие, вычеркни эту сказку из памяти, и тогда тебя выпишут из клиники. Ты вернешься в свои мастерские, вернешься в большой мир…

Слава убедил Егорова в том, что необходимо «правильное поведение», и Егоров решил больше никому ни слова не говорите о «влаге жизни» и после выхода из клиники. Но — искать. Найти и доставить в лабораторию, к ученым. И только после проверки и установления необычайных свойств воды сообщить, где находится источник.

Стояли сильные морозы, и прогулки прекратились. Егоров из-за вынужденного безделья пристрастился к чтению. Прежде для книг почтя не находилось времени. Теперь Алексей-читал все подряд, находя в этом неизведанное прежде наслаждение. Многое из прочитанного было непонятно, и тогда Егоров обращался к Славе за разъяснениями.

— Выпишешься — иди учиться. У тебя появилась большая потребность узнавать непознанное, и ее надо удовлетворить, — сказал однажды Егорову студент-санитар.

— Куда мне! Четыре класса церковно-приходского — весь мой университет. Да потом и жить как-то надо, на хлеб зарабатывать.

— Ничего, пойдешь на рабфак. Подтянешь поясок — подумаешь, дело большое! Или в вечернюю школу, без отрыва от станка. Тоже неплохо. Я вот учусь и сестренке помогаю, а ты чем хуже? Да и помогать тебе, по твоим же словам, некому…

Алексей и этот разговор крепко запомнил. Он и необходимость учебы примеривал к своей основной цели: конечно, чтобы найти голубую воду, а тем более понять причину ее чудесных свойств, следовало многое знать. Может быть, удастся разобраться самому, если окончить рабфак и какие-нибудь курсы.

Егоров продолжал читать с нарастающей жадностью.

Новый заведующий отделением Евгений Алексеевич Дьяконов, несмотря на молодость, пользовался глубоким уважением коллег. Внешность заведующего могла и неробкого привести в трепет: огромный рост, могучие волосатые ручищи (рукава халата были всегда засучены), коротко остриженная черноволосая голова на толстенной, как у борца, шее, необъятные плечи. Но маленькие глубоко посаженные медвежьи глазки светились умом и добротой. Дьяконов был не только врачом, но и ученым, и педагогом — доцентом кафедры психиатрии в Первом медицинском институте.

Первая беседа с Дьяконовым и первый осмотр проходили, как обычно. Те же вопросы, те же распоряжения; высунь язык, закрой глаза, руки — вперед. Но дней через десять, в кабинете заведующего отделением состоялся такой разговор:

— Вы, дорогой мой, находитесь здесь по ошибке. Вы же совершенно здоровы, да?

— Здоров…

— Так идите и работайте… или, еще лучше, учитесь. Тут мой коллега утверждает, что у вас отличные способности и редкое трудолюбие… («Это, конечно, Слава», — подумал Егоров). …а я успел заметить, что вы обладаете превосходной памятью. Так что данные у вас есть для того, чтобы стать если не светилом науки, то образованным и полезным — очень полезным — государству человеком. Верно? Стране нужны хорошие специалисты. («Ну и дела, — усмехнулся про себя Алексей, — из психов прямым ходом в профессора…»).

— Как вы считаете, к кому можно и нужно обратиться в ваших мастерских, чтобы вам помогли устроиться на первых порах?

Егоров назвал несколько фамилий. Дьяконов записал их в блокнот.

— Если у вас нет вопросов и пожеланий, то на этом закончим. Думаю, что на следующей неделе вы покинете клинику и уверен — навсегда…

Выписавшись из клиники, Егоров вновь занял свою комнату в Денежном переулке и свое место в железнодорожных мастерских. Но с восстановлением в партии вышла осечка. На собрании постановили: объявить Егорову выговор за утерю партбилета и ослабление бдительности, ходатайствовать о выдаче нового партийного билета. Но в райкоме это постановление не утвердили, напрямик заявив Алексею, что документы его пропали при весьма странных и сомнительных обстоятельствах.

Алексей решил: с партийным билетом или без него он все равно останется коммунистом. А пройдет время, поймают бандита, живущего по чужим документам (в этом Егоров не сомневался), и тогда все разъяснится. Следовательно, и вопрос о восстановлении решится сам собой — надо лишь набраться терпения и выждать…