Принцессы возвращаются домой - Лариса Кириллина

Обшарив ещё раз кухню, она уяснила себе, где и что лежит и стоит, и даже сообразила, для чего та или иная вещь предназначена. Преткновением для её ума стал таинственный прибор, помещавшийся на холодильнике и тоже снабженный кнопками, которые она трогать не рискнула. Чем-то он ей напоминал устройства, придуманные великим магом Асканием, а с ним она бы лишний раз связываться не хотела.

В жилище было две комнатки. Очень маленькие. Однако в них жили люди. Похоже, что именно их изображения красовались на стенах в простых деревянных рамках. Техника, в которой изображения были сделаны, Клаве была незнакома: люди выглядели совсем как живые.

На одном портрете виднелись мужчина и женщина. Мужчина был красивым, статным, светловолосым и чем-то неуловимо схожим с королем Вассианом – разве что не носил бороды и одет был по здешним обычаям. Из петлицы его строгого черного камзола почему-то выглядывал белый пушистый цветок… Это странно, идя сегодня по улицам Москвы с Родионом, Клава ни разу не видела, чтобы мужчины носили цветы в петлицах… Может, мода сменилась?.. У женщины на портрете было милое и счастливое лицо, а одета она была тоже не так, как одеваются здешние горожанки: на ней было воздушное белое платье, а на голове – полупрозрачное покрывало. В таком виде было бы не стыдно показаться и на королевском балу…

Это – здешние Клавины родители?..

Если так, то, похоже, они далеко не худшие люди. Пусть и незнатные.

А вот ещё одна картинка. Те же двое и малышка лет двух с огромным бантом в белокурых волосах. Ляля с мамой и папой?..

Следующий портрет поверг ее в оторопь.

Картинка, несомненно, изображала принцессу Эвлалию.

Совсем еще девочку. Лет пяти. Это был не двойник, а именно она. Ведь она прекрасно помнила своё первое длинное бальное платье. Другого такого ни у кого быть не могло. Ведь его шили специально для наследницы, муча ее бесконечными примерками. Зато ничего прекраснее этого платья невозможно было и вообразить. Даже тогдашняя озорная непоседа Лали была в восторге, когда её нарядили и поставили перед зеркалом.

Внизу картинки шла сделанная витиеватым почерком надпись: «Ляля Соколова»…

Клава похолодела до самых корней волос.

Догадка, осенившая её была до того невероятной, что ей захотелось разнести вдребезги всё вокруг и заорать: «Нет, нет, нет!»…

20

Взяв себя в руки, мнимая Эвлалия лихорадочно принялась думать, что ей делать теперь, чтобы избежать уже, оказалось, решённого брака с принцем Перотином.

Просто взять да отказать ему наотрез?

Но королева внятно растолковала ей, почему добрые взаимоотношения с Брагарией столь важны для оставшейся без короля и сильных союзников маленькой Мидонии, почти сплошь окружённой владениями могучей Раштарской империи.

Попросить об отсрочке – а там, может быть, и король вернётся живым и невредимым, и принц Перотин найдёт другую невесту, или отыщется более выигрышный и, главное, не столь противный жених…

Но, опять же, все окружающие, от камеристки до королевы, уверены, что каждый день промедления с замужеством чреват для неё чуть ли не смертельной опасностью. Раштарии нет нужды засылать ко двору убийц и шпионов – достаточно подкупить кого-то из здешних придворных, а уж казна этой… как её там… «суверенной имперской республики» не сравнима со скудной казной понемногу приходящей в упадок Мидонии. Придворные и чиновники всегда найдут себе место, и им, по сути, должно быть почти всё равно, даёт им доходы и должности королева или какой-нибудь там парламент, сенат, сейм, рада, дума… Из тех приближенных, с кем Эвлалия успела здесь пообщаться, она отчасти могла быть уверена только в Селии – да и та показалась ей слишком боязливой и скрытной. Селию можно если не подкупить, то припугнуть или просто заставить сделать то, что угодно сильным мира сего. Дама Норберта не очень-то благожелательна к опекаемой ею принцессе и чрезмерно честолюбива для столь скромной должности. Королева? Из разговора с ней Эвлалия вынесла смутное впечатление, будто мать хотела бы поскорее от неё избавиться – или снять с себя бремя ответственности за её судьбу… Килиана ещё далеко не стара, ей, похоже, лет тридцать пять – тридцать шесть, и такая женщина, как она – красивая, умная, гордая, властная – вряд ли смирилась бы с ролью всего лишь матери правящей королевы и бабушки новой, пока ещё не рождённой, принцессы… Зачем же она тогда так настойчиво сватает дочь за омерзительного Перотина? Что-то здесь явно не так, и с королевой надо быть осторожнее…

Сбежать? Вернуться в свой мир? Но как? В последний раз, когда Эвлалия одевалась к обеду, магический экран выглядел как обычное зеркало.

Да, но если он вдруг опять откроется, и принцесса бесследно исчезнет, Мидонию ждет неминуемая катастрофа – это Эвлалия уже поняла.

Значит, надо найти ту, другую, которая так охотно назвалась Клавдией Соколовой и вернуть её на место – пускай она и выходит замуж за принца Брагарии, а ей, Эвлалии, таких принцев и задаром не надо!

Единственный человек, который мог бы помочь ей распутать эту головоломку – таинственный маг Асканий, создавший зеркальный портал…

Только принцесса не знала ни как он выглядит, ни где его отыскать.

21

Асканий проклинал своё собственное хитроумие, а ещё больше – свою самонадеянность.

А ведь Гронт его предупреждал! «Не захлопывай дверь, ключ от которой имеется лишь у тебя – однажды ты просто не сможешь войти или выйти»… Тогда ему казалось, что за этой житейской мудростью стоит лишь старческое брюзжание, замешенное на зависти к недюжинным талантам ученика. Асканий никого не посвящал в свои истинные намерения и никому не открывал секрета своих многочисленных изобретений. Он никогда не держал при себе ни учеников, ни помощников, за исключением Варвара, но тот был всё-таки не совсем человеком, и потому его мыслительные способности были заведомо ограниченными… Варвар не умел ни читать, ни писать, он неважно видел и относительно хорошо разбирался лишь в запахах. Разве можно было доверить такому преданному, но весьма недалекому существу все подробности столь тонкого и опасного предприятия, как похищение наследной принцессы! Всё готовилось в глубочайшей тайне.

Но как он мог упустить из виду простейшую вещь! Варвар никогда не видел принцессу вблизи и не сумел бы узнать её, столкнись он даже с нею нос к носу!… С тех пор, как Асканий начал работать над осуществлением своего плана, он не позволял Эвлалии посещать его мастерскую – вернее, сделал так, чтобы ей это запретила королева Килиана. Варвару же было строго-настрого заповедано не появляться где-либо за пределами отведенных магу покоев: проведай королева, что во дворце разгуливает оборотень, и Асканий должен был бы саморучно прикончить верного Варвара – или удалиться с ним вместе в изгнание.

Конечно, выскочить из портала вместе с Варваром прямо в покоях Её высочества и попасться на глаза Селии было верхом неосмотрительности. Но сейчас Асканий решил играть почти в открытую.

О духи и демоны!

Ему нужно было воочию убедиться, что принцесса никуда не делась. А потом уже попробовать разыскать таинственную незнакомку, навестившую зелёный фургон и словно бы растворившуюся в июньском воздухе того странного мира.

22

Эвлалия, одетая в синюю амазонку с белым кружевным воротником и такими же манжетами, ожидала, когда ей подведут лошадь и помогут взобраться в седло.

Она старалась не показывать вида, но ей было страшно.

Как быть с принцем Перотином, она так и не придумала, и решила отдаться бурному течению событий – вдруг оно само повернётся так, что и делать ничего не придётся.

Хуже было то, что она совсем не умела ездить верхом. Весь её опыт ограничивался детскими катаниями на пони и смирных лошадках в парке – один круг медленным шагом, с инструктором, ведущим понурую скотинку под уздцы. Ей не приходилось даже править поводьями, и она понятия не имела, как садиться в дамское седло, и как вообще в этом сооружении можно продержаться некое время, да ещё куда-то уехать. Сколько раз она, помнится, собиралась накопить денег и записаться в кружок верховой езды, но всякий раз ей что-то препятствовало – то очередная простуда, то московская затяжная непогода, когда неохота из дому лишний раз нос высунуть, то попросту лень… Она ограничивалась тем, что воображала себя принцессой, гордо гарцующей на породистой лошади в окружении восхищенной свиты из блистательных рыцарей и очаровательных дам…

Поскольку Ляля не только читала книжки, но и смотрела костюмные фильмы из жизни старинной аристократии, она в принципе знала, какие движения ей нужно совершить, чтобы оказаться в седле, и умудрилась лишь слегка озадачить помогавшего ей грума своей необычной неловкостью – но, взгромоздившись на лошадь и взяв в руки поводья и хлыст, пришла в замешательство. Ведь она понятия не имела, ни как зовут эту белую лошадку, ни куда, собственно, надлежит направляться…