Выбираю (не) любить... - Диана Фад

машины, достаю с заднего сидения букеты и торт. Закрываю машину и направляюсь к крыльцу.

— Денис, подожди, — окликают меня. Поворачиваюсь и вижу идущую ко мне Ингу, вот только ее не хватало! Девушка идет, улыбается, в руках у нее точно такой же торт, как у меня. Тихо скреплю зубами. — Ты тоже с тортом? — улыбается Инга. — И я вот тоже.

Глава 8. Захар

Чувствую себя просто прекрасно! Наставил Котих в Листаграмм смайликов тошнотного человечка и теперь лежу, переписываюсь с двумя девчонками. Мое милое общение с целующимися смайликами прерывает звонок от Шершавого.

— Бешеный, подтягивайся сегодня на хату к Сироте, будем решать вопрос с днюхой. — начинает Шершавый.

— Без меня решить не можете? — огрызаюсь я, а Артем в долгу не остается.

— Можем, а тебя потом отдельным приглашением вызывать? На белой открытке с золотыми вензелями?

— Я тебе не девочка по вызову, чтобы меня вызывать, что с днюхой решать? Собрались, отметили.

— Это у тебя все просто, завалил в ресторан и отметил, а у нас все по-взрослому, — ржет Шершавый. — Девочек позвать надо, сладкой водички им купить.

— Девочек, говоришь, — тяну задумчиво, вспоминая об одной. — А что, девочек можно. Сейчас приеду.

— Лады, пожрать что-нибудь захвати, — Шершавый на своей волне, вечно еду просит.

— Будет тебе, пожрать, — отключаюсь и спускаюсь в кухню.

Людочка куда-то слиняла, в доме тишина. Открываю холодильник в поисках еды, вытаскиваю палку колбасы, кусок сыра. Пихаю все в рюкзак, следом сую какой-то пирог, видимо домработница пекла утром. Людочка пальцем о палец не ударит, чтобы хотя бы ужин заказать.

Выхожу из дома, вертя в руке шлем и сажусь на мотоцикл, вешая рюкзак на плечи. Мотор сыто урчит, а я наслаждаюсь этим звуком. Мотоцикл это моя любовь, никакой машины не нужно. Тачка есть, но я ей в основном зимой пользуюсь и то редко. В ворота въезжает машина отца, и я тороплюсь выехать, чтобы не встречаться с ним. Слышу, как что-то кричит вслед, но я уже газую и вылетаю на дорогу.

Шершавый с Сиротой ждут меня сидя на лавке во дворе, рядом с нашим подвалом. Мы с ребятами сами захватили один из подвалов и навели там порядок. Устроили что-то типа тренажерного зала, провели свет, покрыли полы линолеумом, поставили несколько старых тренажеров. Платил за все в основном я из своих карманных денег, да и из того, что удалось заработать, создавая левые программы для компьютера. Местному сторожу тоже приплачиваю я, чтобы присматривал за нашим залом, да и кто туда сунется, все знают, что Шершавый тут верховодит.

— Здоров, Бешеный, — тянет кулак Артем, а Олег кивает.

С ними я знаком давно, еще со школы. Я учился в своей элитной гимназии, а за забором стояла обычная школа, ученики которой люто ненавидели всех, кто приезжал на крутых тачках, и часто происходили довольно жесткие стычки между двумя группами. В девятом классе Шершавый, Артем Шервин, Олег, да пара их друзей решили устроить день чистки от мажоров и дорога вывела их аккурат ко мне. Только вот они не знали, что я не слащавый маменькин золотой сынок, а тоже владею руками и ногами, да так, что за пять минут уложил почти всю компанию. Против меня остался только Артем. Стоял тяжело дыша и с налитыми кровью глазами.

— Не жить тебе, падла, — сплевывая кровь, стоял напротив меня коренастый пацан, стриженный почти на лысо. Куртка на нем кожаная, спортивные штаны, кроссовки дешевые. Кулаки крепко сжаты, костяшки сбиты. Я стою и смотрю на него, а самого смех разбирает. Я с первого класса борьбой занимаюсь, будешь ты мне указывать жить или нет.

— Хорошо подумал? — спрашиваю. — Кончить тебя могу одним движением, ковылять остаток жизни будешь и мимо горшка ходить.

— Уверен? — огрызается парень.

— Даже больше, показать могу, — смеюсь, а взгляд у пацана волчий, злой. Знаю, что не решится попробовать, а вдруг правда.

— Ладно, — выпрямляется парень, опуская кулаки. — Запомню я тебя, двое вас тут таких, ты и еще один. Тоже руками и ногами махать умеет.

— Я больше по точкам, красотка, — улыбаюсь, отряхивая свой пиджак с эмблемой школы.

— По каким точкам? — заинтересовался парень. А я делаю шаг в его сторону, поднимая руку. — Э! Ты это, на мне не показывай, вот, на нем покажи, — указывает рукой на одного из своих друзей, который сидит на земле и мотает головой, чтобы прийти в чувство.

Я пожимаю плечами и подхожу к пацану, рублю ему по точке за ухом и тот отключается, падает, как куль с песком. Поднимаю руку и смотрю на секундную стрелку.

— Че смотришь? — спрашивает пацан, поглядывая на поверженного друга.

— Если через пять минут не нажму на другую точку, его мозг начнет умирать, — киваю на пацана в отключке.

— Э, ты, придурок, а ну верни Сироту! — пугается пацан, а я усмехаюсь и начинаю считать:

— 30, 29,28...

— Верни, я сказал!

Подхожу снова к парню без чувств и жму на другую точку, тот дергается и открывает мутные глаза.

— Блять, Шершавый, че было то? — тянет пострадавший.

— Как зовут? — спрашивает меня пацан, поднимая своего товарища, двое других встают сами.

— Девочку на свидание зовут, а мое имя Захар.

— Бешеный ты, а не Захар, — огрызается Сирота и с тех пор эта кличка так и осталась за мной.

Вскоре мы везде ходили толпой от которой шарахалась вся округа. Денис тоже ходил с нами, но потом его отдали в танцы и он перестал, надоело. Шершавый и Сирота были из бедных семей, Олег жил вообще с одной бабкой, поэтому и Сирота. У Артема была только мать, отца он даже не знал. Часто мы зависали в подвале, где я показывал пацанам кое-какие приемы, но чему я мог их научить, если сам занимался чуть-ли не с пеленок. Конечно, какие-то навыки им показал, но до меня им было далеко. Тем более последнее время мы встречались редко. Артем занялся каким-то темным делом, я туда не лез, мне не нравилось то, как друзья изменились. Стали появляться деньги, дурь. Я подозревал, что Артем подсел на игру, уж больно стеклянные глаза у него иногда