Убийство к чаю - Александра Фишер-Хунольд

class="p1">Историю про аллергию на орехи она рассказывала всем без исключения. Хотели её слушать или нет. И я твёрдо знала, что во всём Эшфорде не было ни взрослого, ни ребёнка, который не знал бы об этой аллергии Рубинии, опасной для её жизни. Нда, и одному конкретному человеку ей не стоило об этом рассказывать. Своему убийце!

– До скорого! – попрощалась Рубиния и пошла прочь, покачивая бёдрами.

Глава 4

День тянулся, как жвачка. В то время как в палатке «Отдыха контрабандиста» были битком забиты все лавки, а «Гиннесс» тёк рекой, всего пара человек думала о пирогах с чаем.

Так что у меня появилось время, чтобы мне погадала Софи Кэмпбелл, жена викария, одетая, как предсказательница, и ожидавшая клиентов. Но для чего это всё? Моё будущее оказалось черным-черно, как безлунная ночь. Это я и так знала. До свидания с Финном никогда не дойдёт, потому что мой лучший шанс разрушила Рубиния Редклифф. Она виновата в том, что однажды я умру старой и одинокой.

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я проверила, достаточно ли ингредиентов для выпечки мы упаковали. Гвоздём программы мы заявили мастер-класс по выпечке для детей, который должен был начаться в 17 часов. Вышло бы, конечно, очень глупо, если бы вдруг выяснилось, что у меня закончились, например, ягоды калликарпы[8]. Я уже начала раскладывать пакетики макадамии этой кричаще-зелёной марки по производству биопродуктов с сердечками на упаковке, когда Перси сел и навострил уши. И я услышала тоже, что и он. Шорох. Неясный шум доносился из большого куста лавровишни[9] в паре метров от нашей площадки.

– Что там, Перси? Зайчик? – тихо спросила я.

Радостное помахивание хвостом.

Однако зайчики обычно не бывают васильково-голубыми и уж точно не вырастают под метр восемьдесят… Кто же околачивается в кусте лавровишни? Я не успела это выяснить, потому что неожиданно оказалась занята по горло, оттаскивая Перси от сервировочного стола.

Обычно он очень хорошо знает, что ему можно, а что нет. Единственная проблема с терьерами – они могут быть невероятно упрямыми. Если они чего-то хотят, то добиваются этого всеми способами. А в тот момент Перси хотел рассмотреть трёх собак, которые, тяжело дыша, тянули за собой Дороти. Та, в свою очередь, с отчаянием озиралась по сторонам.

– Кларисса! Эми! Эндрю! – Она храбро помахала нам, но, чтобы держать три поводка, ей нужны были обе руки.

– Ах, что ж такое… Это добром не кончится! – предсказала бабушка и приложила руку к щеке, будто её мучила зубная боль. – Дороти испытывает судьбу.

Так и вышло. Потому что её собаки направлялись, как Титаник навстречу айсбергу, прямиком к Рубинии Редклифф, стоявшей в двадцати метрах в тире и целившейся маленькими мячиками в разинутый рот ярко раскрашенного деревянного клоуна.

У собак на уме было только одно: поохотиться за летящими мячиками!

– Не тяните так, дорогие мои! – пропела Дороти с напряжённым лицом.

Собаки, не обратив на это внимания, неслись дальше. Будто почуяв опасность, угрожающую ей сзади, Рубиния неожиданно развернулась. Она моментально оценила ситуацию и последние три мяча метко бросила в сторону карусели. Собакам это пришлось очень даже по душе, они заложили крюк в девяносто градусов и сбили кричащую Дороти с ног.

– Ваши собаки хотели напасть на меня! Это могут засвидетельствовать все присутствующие! – Рубиния Редклифф, сверкая своей ярко-рыжей шевелюрой, набросилась на лежащую на земле Дороти. – Просто чтобы вы знали… вчера я написала письмо начальнику полиции, который совершенно случайно оказался моим добрым другом. Он позаботится о том, чтобы у вас забрали этих опасных для общества тварей, и чтобы вам вообще запретили заводить собак. Совершенно невозможно жить рядом с вами и этими вонючими, тявкающими беспризорными дворнягами!

C трудом поднявшись, Дороти отряхнула с платья траву, а потом бросилась за удирающими собаками.

– Они просто хотели поиграть! – задыхаясь, крикнула она через плечо. И даже для моих ушей это прозвучало довольно жалко.

– Я больше не намерена терпеть ваши жалкие оправдания, – прошипела Рубиния Редклифф вслед своей соседке, вскинув руки. При этом солнечный свет красиво блеснул в рубине на её пальце. – Скажу только одно: если начальник полиции окажется так же бесполезен, как наш деревенский сержант Оакс, и не станет ничего предпринимать, то я сама отравлю этих тварей!

Дороти мгновенно остановилась. Как в замедленной съёмке она развернулась к Рубинии. В её глазах пылал гнев, и сопела она, как бык, которому под нос сунули красную тряпку.

– Смотрите, чтобы я не отравила вас, Рубиния Редклифф!

В ужасе от собственных слов, она развернулась на каблуках и бросилась следом за собаками. Они тем временем потеряли интерес к мячикам, и целеустремлённо направились к «Контрабандисту». Ростбиф, фиш энд чипс… Кино для собак!

Что за день сегодня! Неужели Рубиния говорила всерьёз? Неужели она действительно хочет отравить собак? Как мог человек даже подумать о чём-то настолько отвратительном? Собаки – самые милые существа на земле. Они любят безоговорочно и не ждут в ответ ничего, кроме любви. Эта женщина действительно ужасна!

– Две смертельные угрозы за день, – пробормотала бабушка с уважением. – Если так пойдёт и дальше, Рубиния Редклифф сегодня побьёт мировой рекорд. Посмотрим. Ещё только полдень.

Ровно в два под барабанный бой началось перетягивание каната, и, хотя Рубиния принимала в нём участие, обошлось без очередной смертельной угрозы на сцене. Сразу разъясню: в этот день мировой рекорд ей побить не удалось. Хотя – существуют ли здесь вообще какие-то числа? Я имею в виду, есть ли такой раздел в Книге рекордов Гиннесса? Например, «Мистер Смит из Эксетера получил в такой-то день столько-то смертельных угроз, и в связи с этим ему присваивается мировой рекорд». Такого представить я себе не могла, но кому охота – и у кого есть нормальное интернет-соединение – тот может поискать сам.

Итак, перетягивание каната прошло без смертельных угроз, но зато с противным происшествием. Сегодня вообще был не мой день.

Мне стоит ещё коротко упомянуть, что это традиционное соревнование, в котором Эшфорд-Хаус выступает против Эшфордской деревни, сопровождается безудержным весельем. Поскольку Эшфорд-Хаус, конечно, может быть представлен совсем небольшим количеством людей, за команду усадьбы всякий раз выступает кто-нибудь из деревни. Но это никому не мешает, так как значение имеет только олимпийский дух. Вот именно! Главное – участие.

Все снимают обувь и носки, и действо начинается. Всё решается за три подхода. Та команда, которая может записать на свой счёт две победы,