Убийство к чаю - Александра Фишер-Хунольд

и показал пальцем на шарф Рубинии Редклифф. Все с любопытством склонились ниже.

– Задушена? – предположила бабушка со знанием дела. При этом она как можно незаметнее спрятала в карман своей юбки что-то, похожее на клочок бумаги. Как бы то ни было, я всё равно обратила на это внимание.

Сержант Оакс покачал головой.

– В складках шарфа, – пояснил он. – Вон… видите?

– Крошки кекса? – предположила Мередит Дикинсон, наш деревенский бухгалтер, стоявшая ближе всех.

– Самая очевидная подсказка к причине смерти, – подтвердил сержант Оакс, кивая головой, прежде чем снова вытянуть палец и показать на этот раз на красно-зелёный целлофановый пакетик в клеточку, который лежал в водорослях в паре метров от миссис Редклифф. На упаковке блестело изображение солдата охраны лондонского Тауэра, на чьём плече сидел чёрный ворон. Ниже было написано «Сказочное печенье, Лондон». Рядом с упаковкой лежало его разбухшее содержимое.

Я невольно повернулась к Финну. Наши взгляды встретились. Но только на долю секунды. Потом Финн отвернулся. Вообще-то эта необычная упаковка была мне знакома. Я мысленно совершила прыжок в прошлое. На наш школьный двор, примерно шесть недель назад. Финн стоял под старым дубом, уплетая печенье из точно такого же пакетика, и с восторгом рассказывал своим друзьям, что нашёл в Лондоне маленький магазинчик с вкуснейшей выпечкой и теперь это его любимое лакомство. Я, оказавшаяся поблизости совсем не случайно, смотрела в качестве алиби в свой телефон и, разумеется, слышала каждое слово.

Наш толстый деревенский сержант тяжело прошёл по набегающим волнам к упаковке печенья, поднял её и поднёс к своим близоруким глазам.

– Ни единого указания о составе. Как я и думал.

Все напряжённо наблюдали, как он нагнулся к кашице из печенья и стал ковыряться в ней. К счастью, он тем временем надел очки, иначе точно не заметил бы свою сенсационную находку: крошечный кусочек рубленого фундука. С триумфом он поднял его, держа между пальцами.

– Было установлено следующее. – Чтобы насладиться моментом своего триумфа, он сделал паузу дольше, чем требовалось. – Рубиния Редклифф купила в Лондоне печенье. Как мы знаем, она очень настойчиво обращает внимание продавцов на то, что товар не должен содержать орехи. Вероятно, этому продавцу случайно попалась упаковка печенья с фундуком, или он попросту не имел понятия о составе продуктов, которые продавал. Сегодня нанимают столько необученных работников! Предполагая, что печенье для неё не опасно, миссис Редклифф съела одно из них. Отсюда крошки на шарфе. Когда она заметила фундук, было уже слишком поздно. Трагическая случайность!

Толпа любопытных приглушённо зашепталась. Некоторые даже поаплодировали.

Сержант Оакс поднял руки в защитном жесте.

– Народ, я просто делаю свою работу! Ничего особенного!

При этом он улыбался от уха до уха.

Только бабушка не сказала ни слова и с отсутствующим видом поглаживала ладонью карман своей юбки. Оглядываясь назад, я понимаю, что ещё тогда мне должно было броситься в глаза: её молчание почти кричало о том, что она не согласна.

– Здесь больше не на что смотреть, – крикнул сержант Оакс, чувствуя себя хозяином положения. Будто один из топ-следователей в «C.S.I.[11]», он подчёркнуто небрежно достал сотовый из кармана куртки. Но, увы, всю крутую сцену ему испортила плохая связь.

– Может ли кто-то позвонить из усадьбы и вызвать катафалк? И… – он вытянул шею… – его светлость здесь?

Лорда Эшфорда видно не было. Так же, как и его жены.

Сержант Оакс напряг плечи и проворчал:

– Тогда, вероятно, я должен проинформировать его об этом трагическом несчастном случае. Не особенно приятная задача. Совсем не приятная задача!

Наступил вечер. Тёплый летний бриз, шурша, пробежал по листьям пальм, прежде чем пробраться сквозь садовую дверь в нашу чайную. Мы вернулись уже некоторое время назад. Никто из нас не заговорил, пока мы разбирали корзины с использованной посудой и столовыми приборами, ингредиентами для выпечки и прочим скрабом. Бабушка, Эндрю и я, все трое, были погружены в свои мысли. Перси улёгся на любимое кресло бабушки и захрапел.

Я остановилась с тарелкой с пирогом в одной руке и кухонным полотенцем в другой и выглянула в бухту. Завтра рабочие оттащат понтоны и снимут приспособления для несостоявшихся фейерверков.

Конечно, лорд Эшфорд, как только узнал о трагическом происшествии, прервал праздник. Даже несмотря на то что Рубиния не была самой любимой жительницей нашей деревни… Неожиданная смерть остаётся неожиданной смертью.

– Готово, – объявила бабушка, толчком закрывая посудомоечную машину и включая её. – Теперь я заварю крепкого чаю. Он, думаю, срочно нужен всем нам.

Вода с шумом потекла в водяной котёл.

– Мне не нужно, Кларисса, спасибо! – отклонил предложение Эндрю. – Я поеду домой.

Вздохнув, он провёл рукой по лицу. Как он всегда делал, когда у него сильно болела голова.

Поскольку этот жест напомнил мне о нашем с ним вечернем разговоре, я спросила:

– Таблетка не помогла?

Ух ты! Честно, если бы взгляды могли убивать, то я сейчас не сидела бы здесь и не могла бы написать ни строчки. Таким я его ещё не видела. Пожав плечами, я попыталась объяснить:

– У тебя сильно разболелась голова. Поэтому мне нужно было присмотреть за площадкой, чтобы ты мог дойти до машины, чтобы…

Эндрю сердито потряс головой и схватил со стойки кошелёк и связку ключей. Коротко бросив «До завтра!», он так резко распахнул дверь, что колокольчики испуганно затрезвонили.

Ошарашенно я смотрела ему вслед. Недружелюбность была совсем не в духе Эндрю. Снаружи зарычал мотор его «Ягуара», зажглись фары и замигал правый поворотник. Потом машина уехала. И куда он так торопился? Эндрю жил не так уж далеко. В Эшфорд-он-Си всё расположено поблизости. Кроме усадьбы, наверное. Но Эндрю нужно было только съехать вниз по Харбор-роуд, повернуть направо у полицейского участка, а потом проехать по узкой неровной дорожке к скалам. И вот он: маяк. Эндрю купил его, прежде чем перебраться в Эшфорд-он-Си, полностью реконструировав и обставив его, как корабль. Рынду, деревянный штурвал, компас и даже корабельную пушку – всё настоящее – он приобрёл на аукционе «Сотбис». Кроватями служили настоящие корабельные койки, а наверху, в гостиной, рядом с уже названым штурвалом находилась впечатляющая подзорная труба, которая сделала бы честь Джеку Воробью.

Я уютно свернулась рядом с Перси на кресле с цветочками и благодарно взяла протянутую бабушкой чашку с горячим чаем.

– Тебе правда лучше? – обеспокоенно осведомилась она, опускаясь напротив меня на диван в стиле королевы Анны.

– Да. Все хорошо, – подтвердила я в сотый раз.

Перси, перебравшийся мне на колени, в полусне лизал мою руку.

– Хорошо! – Задумчиво бабушка подула на пар, поднимавшийся с её чашки.