Инквизиторы космоса - Йен Уотсон

— Линза увеличивает предметы, Д'Аркебуз.

Покровительственные нотки в голосе бывшего техна отсутствовали. Веленс приблизился к Лександро и протянул ему окуляры.

— Я это знаю. Спасибо… брат.

Произнося последнее слово, Лександро позволил себе легкий налет сарказма.

Благодаря окулярам Лександро теперь мог различать бойницы, казалось, бросавшие вызов самому космосу, разноцветные стекла крытых галерей, военные знамена, цветами выросшие на шпилях вершин и застывшие в пустоте пространства. Он видел, какой огромной была эта летающая крепость-монастырь Имперских Кулаков, в пределах которой ему предстояло провести ближайшие несколько лет.

— Размеры в космосе обманчивы, — заметил Веленс.

— Что ты говоришь? — протянул Лександро. Сидевший в нем бес превосходства заставил его добавить: — Бьюсь об заклад, что эта крепость много больше, чем весь тепловой колодец старого доброго Трейзиора.

Бывший техн вспыхнул, но, справившись с негодованием, холодно улыбнулся:

— Нет, тебе не спровоцировать меня, брат. Я не стану связываться с тобой, если ты на это надеешься. Но я позабочусь о том, чтобы тебе не пришло в голову обидеть брата Тандриша таким же образом. Вдруг он более импульсивный и не сможет сдержаться. Хотя не исключена возможность, что я ошибаюсь. Меня удивляет его природный ум. Он слишком сообразителен для подонщика. Если тебе взбредет в голову попытаться спровоцировать его, последствия могут оказаться для тебя весьма печальными и неожиданными. Ненависть и позор может снискать тот брат, который попробует так подло уничтожить другого брата.

Лександро зевнул.

— Скажи, во время тестирования какой у тебя был уровень состояния психики?

— Возможно, — продолжал Белене непринужденно, — что таким поведением ты просто маскируешь свою внутреннюю убогость.

— Белене, если мне захочется выслушать нравоучение, я обращусь к капеллану.

— И он ответит тебе, что каждый из нас, будущих десантников, — один на миллион, один на миллиард — за исключением того, кто ставит себя выше остальных братьев, а таких, как этот, еще меньше.

— Ты наверно входишь в один из революционных культов?

В этот момент прозвучал сигнал, призывающий к молитве. Новобранцы поспешили в судовую часовню. Там, перед озаренной внутренним светом позолоченной иконой с изображением Императора тлели благовония. Тут же стояла алебастровая статуя Рогала Дорна, примарха Имперских Кулаков. Скульптура была исполнена из белейшего алебастра, чтобы подчеркнуть его чистоту.

Капеллан в одном из сражений получил такие увечья, что теперь только одним был полезен братству — тем, что сопровождал молодых новобранцев и пробуждал в них благочестивые помыслы. Тело у него ниже пояса отсугствовало. Обрубок торса был помещен на кибернетическую тележку с многочисленными тихо урчащими трубками и трубочками. Управлял он ею единственной уцелевшей рукой. Вместо второй руки у него был инкрустированный серебром и бронзой протез из пласталя, снабженный сервомоторами. Обрамленные золоченой бронзой сапфировые линзы служили ему глазами. Когда он смотрел на кого-то, казалось, что линзы эти го-товы пронзить человека насквозь, сорвав с него не только одежды, но и живую плоть. Под его пристальным взглядом человек чувствовал себя голым.

С первого момента путешествия капеллан обратил парней с Некромонда в истинную веру, в которой большое место уделялось обожествлению Рогала Дорна, собственные гены которого в семени, воспроизводимом из поколения в поколение в имплантированных прогеноидных железах Имперских Кулаков, превратят новообращенных кадетов в десантников, настоящих десантников братства.

Братство Первого Поколения. Это братство преданно защищало Императорский Дворец на Земле от бесчинств и извращенной ярости Гора, поднявшего восстание. Капеллан продемонстрировал слушателям голограмму Колонны Славы из радужного металла, вознесшуюся на полукилометровую высоту недалеко от тронного зала самого Императора, с вмонтированными в нее доспехами десантников, которые положили свои жизни там, а также во время телепортационно-го штурма боевого крейсера Гора девять тысяч лет тому назад. Внутри разбитых доспехов виднелись кости, внутри раскрошенных шлемов — зияющие пустотами глазниц усмехающиеся черепа. Можно ли мечтать о более прекрасной гробнице для космического десантника?

Такова была их традиция, которая существовала на протяжении уже десяти тысячелетий.

Теперь, когда дорвет находился в пределах прямой радиосвязи родной базы, к новобранцам для последней службы и вознесения хвалы господу присоединился освободившийся от корабельных обязанностей Астропат судна. Выходцы с Некромонда с любопытством взирали на тщедушную фигуру этого слепого человека, плоть которого была невесомой и прозрачной, как у алебастрового идола примарха, но он обладал способностью телепатически общаться с дальними звездами и даже мог напрямую обратиться к самому Императору, если бы такая необходимость вдруг возникла.

— Возрадуйтесь, — пропел капеллан. — Сегодня с нами Глас Императора. Возрадуйтесь, ибо сегодня мы возвращаемся в нашу священную крепость. Где бы во Вселенной мы ни находились, трансформированное тело десантника является храмом, в котором хранится святое причастие Рогала Дорна; в скором времени и вас ждет такое же преобразование.

Да, подумал Лександро, еще до того, как он полностью приобретет новый статус, тело его станет вместилищем для многих чудесных органов. Во всяком случае, так им рассказывал капеллан, именно за счет этого обычный человек с хорошими задатками становится непобедимым исполином, имя которому — космический десантник.

На самом деле, чтобы стать могущественным, тело десантника должно включать в себя — как там сказано в литании? — вторичное сердце, оссмодуль, бископ; гемостамен, орган Ларрамен и ухо Лаймена… Нет, он забыл правильную последовательность имплантаций.

По этой причине в космический десант набирались только мальчики, которые еще не сформировались, а не взрослые мужчины.

Медленное поступление в организм гормонов из оссмодуля поможет скелету подростка раздаться вширь и в высоту. При этом кости приобретут керамическое покрытие, а ребра грудной клетки срастутся в сплошной надежный панцирь…

Капеллан звучно стукнул своим единственным органическим кулаком по обтянутому зеленовато-желтой тканью панцирю своей груди. Печать чистоты нестерпимо-яркого для глаз пурпура была заменена личным геральдическим знаком с изображением ногтя, пронзающего простертую ладонь. Знак этот визуально утопал в грудной пластине, и казалось, что в этом месте на металле проступал призрак од-, ного из его сердец, где пальцы представлялись легочными сосудами, а ладонь —. самим сердцем.

— Это — мой храм! Скоро у каждого из вас будет такой же!

— Разбитый храм… — едва разжимая губы, еле слышно бросил Лександро Веленсу, тщательно подражая произношению бывшего техна.

— Кадет Д'Аркебуз! — вскипая правым гневом, воскликнул капеллан. Выражение его лица и тон голоса были настолько искренними, что невозможно было понять, рассердился он на самом деле или только сделал вид. — В чем заключается функция уха Лаймена, которое заменит твое собственное, если тебе будет суждено дожить до той поры?

— Сэр, оно предохраняет десантника от чувства головокружения и тошноты, которое обычно появляется при потере ориентации в пространстве независимо от силы раздражителя.

— И?

— Сэр, кадет не знает, сэр.

— Ухо Лаймена позволяет десантнику также усиливать фоновые шумы и производить их фильтрацию. Мой «разбитый храм», который, тем не менее, остается священной и помазанной ракией Рогала Дорна, также оснащен этим органом. Нервоперчатка вам уготована, кадет Д'Аркебуз! Преступление: богохульство. Приговор: пять минут болевого воздействия, уровень терция. Наказание последует немедленно в присутствии настоящих свидетелей. Таким образом мы очистим нашу часовню и самих себя в наших сердцах. — Потом, как будто слегка смягчившись, капеллан добавил: — Кадет, советую вам воздержаться от проклятий и богохульства во время исполнения приговора, иначе вы получите более суровое взыскание.

Капеллан прикоснулся к нескольким кнопкам на своей тележке. Люк в полу перед ним раскрылся, обнаружив под собой шахту. Оттуда поднялся стальной каркас, внутри которого висела прозрачная обтягивающая туника с изысканной вышивкой из тонкой серебряной проволоки. Своим видом она напоминала анатомическое изображение иннервации тела человека.

У туники отсутствовали голова и верхняя поверхность плеч. Металлический остов медленно развернул ткань.

Так это и есть нервоперчатка? На Трейзиоре Лександро представлял ее в виде рукавицы, в которую заключают кисть руки…

Но никак не перчатку, натягиваемую на тело. Перчатку, которая облегает тело до самой шеи.