Портрет с пулей в челюсти и другие истории - Ханна Кралль

Он прибыл на место.

Отдал конверт с приказом.

Отправился в барак для приезжих. Ждал сообщения о начале показа моделей. Вагон с обмундированием уже был на пути в Восточную Пруссию.

Он не знает точно, сколько дней прождал в гостевом бараке, зато знает, сколько ночей. Три ночи. Не спал. Сидел в кресле и подводил итоги.

Когда человеку двадцать четыре года, подведение итогов, пускай даже всей жизни, не отнимает много времени, так что на третью ночь он заснул. На рассвете его вызвал полковник Л. Союзники разбомбили эшелон, в котором был вагон с обмундированием. Обмундирование сгорело, показ не состоится. Акселю фон дем Б. надлежит незамедлительно вернуться на фронт в Россию.

Собирая вещи, он раздумывал, что сделать с минами и гранатой. Оставить чемоданчик в комнате он не мог, зарыть в лесу не успевал. Взял с собой в Россию. Там переложил все в армейский ранец – брезентовый, защитного цвета, который спрятал в офицерский шкафчик.

Три месяца спустя он был ранен. Рана не казалась опасной, но началась гангрена, и ступню ампутировали. Потом ампутировали ногу до середины голени. Потом до колена. Потом всю ногу целиком.

Оперировали его в Берлине, в эсэсовском госпитале.

Проснувшись после наркоза, он увидел белый больничный шкаф. На шкафу стоял брезентовый ранец защитного цвета. На фронте полагалось вслед за ранеными офицерами отправлять в госпиталь их вещи, вот и за Акселем фон дем Б. отправили, не заглянув внутрь, вышеупомянутый ранец.

Семнадцатого июля пришел Фридрих Клаузинг, адъютант Штауффенберга. Сказал, что ЭТО произойдет в ближайшие дни.

Аксель фон дем Б. прислушивался.

В ночь с двадцатого на двадцать первое июля 1944 года он услышал по радио голос Гитлера:

“Я обращаюсь к вам сегодня по двум причинам. Во-первых, чтобы вы услышали мой голос и убедились, что я жив и здоров. Во-вторых, чтобы вы узнали о преступлении, подобного которому не было в истории Германии…”

Аксель фон дем Б. подумал, что надо уничтожить записную книжку с адресами. У него не было ноги, и пойти в уборную он не мог, поэтому всю ночь жевал страничку за страничкой.

Утром явилось гестапо. Допрашивали недолго. У него было алиби: лежал без ноги в эсэсовском госпитале. Над головами гестаповцев, на шкафу стоял брезентовый ранец. Позже ранец забрал его друг Карл Грёбен, которого из-за парализованной руки не взяли в армию. Он рассказал Акселю о заговорщиках – о тех, кого повесили, о тех, кого отправили в концлагеря, и о тех, кто покончил с собой. Полковнику Л. удалось бежать; кажется, пробравшись через линию фронта, он спрятался у русских… Закончив отчет, Грёбен взял здоровой рукой ранец, удостоверился, что другу он больше не понадобится, и пообещал бросить в ближайший пруд.

“На окраине Дубно были домики с садами, поэтому город утопал в зелени. По весне разливался одуряющий запах сирени, жасмина, акаций и левкоев – у левкоев вообще волшебный запах. А река, пересекающая Дубно, обросла высокими камышами, сколько же там было рыб и водяных птиц. <…>

Холодным ранним утром, не помню, осенью или весной, я услышала необычные звуки. Люди куда-то бежали, и я узнала, что по Икве плывут еврейка с дочкой. Когда они заметили, что народ сбегается и их видят, то спрятались в камышах. Люди смотрели на эту страшную трагедию и все молчали. <…> Кто-то сообщил немцам, те пришли и тоже стали на них смотреть. Еврейки не могли все время сидеть в камышах, надо было двигаться, потому что вода была ледяная, и они то прятались, то выплывали, а когда видели немцев, снова прятались. Немцы взяли лодку и поехали их забирать. <…> Обе были в чем-то белом, наверно, в одних сорочках…”

(Из письма Антонины Х., бывшей жительницы Дубно.)

Вначале Аксель фон дем Б. пользовался протезом, но отрезанная нога невыносимо болела. Такое явление известно медицине и называется фантомная боль. Врач объяснил Акселю фон дем Б., что источник фантомной боли находится в лобных долях мозга и что можно сделать операцию, называемую лоботомией, но пациент отказался.

Он ходит на костылях. Рост у него – метр девяносто три. Из-под пиджака торчит длинная нога. Рядом, между полом и пиджаком, большое пустое пространство. Нога, которой нет, занимает много места. Гораздо больше, чем та, что торчит из-под пиджака, в темной брючине, в элегантном, начищенном до блеска кожаном мокасине.

Костыли у него обычные, алюминиевые, с черными резиновыми наконечниками. Такими же костылями пользуются польские инвалиды, такими же подпираются старые женщины, ждущие трамвая на остановке в Варшаве.

Передвигается он медленно. Взглядом изучает поверхность, долго и тщательно выбирает нужное место – чтоб не круто было и не скользко. Ставит туда костыли и переносит ногу. Останавливается и снова сосредоточенно осматривает поверхность…

Он закончил юридический. Был дипломатом, издателем и директором элитных школ.

Не раз обедал с Теодором Адорно, Голо Манном и Ханной Арендт.

Отпуск проводил с двоюродным братом Клаусом и его женой Беатрикс, королевой Нидерландов.

Женился на англичанке и поселился в Швейцарии. В Германии бывал редко. В пятидесятые годы его вызвали в прокуратуру. Нашли эсэсовцев с аэродрома в Дубно, и прокурор спросил, узна́ет ли Аксель фон дем Б. их в лицо.

– Не узна́ю, – ответил он.

– Как? – удивился прокурор. – Вы были свидетелем убийства евреев в городе Дубно?

– Был.

– Видели лица тех, кто убивал?

– Видел.

– Тогда почему не сможете их узнать?

– Потому что у них были одинаковые лица – гончих псов, – объяснил Аксель фон дем Б. – Вы когда-нибудь видели, как гончие набрасываются на дичь? Могли бы отличить одного пса от другого?

В прошлом году у Акселя фон дем Б. умерла жена. После тридцати пяти лет отсутствия он вернулся в Германию.

Он навестил нескольких знакомых, в том числе полковника Л., того самого, который в Волчьем логове дал ему мины и динамит. После неудавшегося покушения Штауффенберга полковник Л. бежал к русским. Лет пятнадцать в общей сложности провел в одиночной камере на Лубянке и в сибирских лагерях. Вернулся, живет в маленьком деревенском доме в Нижней Саксонии. Акселя фон дем Б. принял любезно. Один только раз вышел из себя, когда гость назвал его полковником. “Перед вами коронованный принц! – воскликнул. – Вы что, не знаете, как обращаться к монарху?!”

Оказывается, полковник Л. вернулся из советских лагерей коронованным прусским принцем. В остальном он вел себя нормально.

Аксель фон дем Б. поселился у своих детей в старом замке. Покои там сумрачные и холодные. На стенах висят зеркала и картины в тяжелых позолоченных рамах. На гобеленах изображены охотничьи сцены. Полы скрипят ночи напролет. Это не дает покоя призрак предка, который растратил полковую кассу и был казнен, а сейчас бродит по коридорам, держа под мышкой окровавленную голову. Лестницы в замке крутые, поэтому Аксель фон дем Б. выбрал маленькую комнату на первом этаже. В ней помещается кровать, столик с чашкой и электроплиткой, немного книг и два костыля.

Иногда приезжает немецкий или зарубежный историк, пишущий очередную книгу о сопротивлении в Третьем рейхе.

Иногда звонит Рихард, брат Генриха фон Вайцзеккера, бывший адъютант их полка. Они говорят о жизни. Или о Томасе Манне. Или о событиях, которые уже никому, кроме них, не кажутся ни забавными, ни значительными.

Разговоры даются Акселю фон дем Б. всё с бо́льшим трудом. У него случаются депрессии. По непонятным причинам он начал терять вес. Донимает боль, которую умеряют только наркотические препараты. Бог с ним, с диагнозом, но ему бы не хотелось страдать. С другой стороны, утешает мысль, что вся эта канитель скоро закончится.

Писарь Йосл

Молодой Пинсахович

Абрам Гринцвайг, врач

Р. Цукер, фотограф

Лейб Сильскер, почтальон

Реб Мейер, который точил ножи

Рубен Ципринг, кларнетист

Эли Стринер, скрипач

Мендель Качка, трубач

Брандля, портниха

Вольф, жених Брандли

Лейзер, актер и жестянщик

Ида Птичница

Беньямин Усач

Беньямин Столяр

Хеня Гусятница

Залман Рыжий

Залман Черный

Ханьча Полоумная

Хаим Скоробогат

Красный Мотл

Мехл Дылда

Янкель Кугель

Нисл Фельдшер

Шолом Не Дай Бог

Мотл Водовозчик

Черная Бася

Аба Учитель

Ицеле Стопка

Ицек Умник

Эстер Кельнерша

Ашер Цимбалист

Исер Сапожник

Хая Файнблит

Ребенок Хаи Файнблит

Ортманова, врач

Лейзер Вайсбаум

Сикулер, владелец дома над Иквой

Пинхас Шохет, кантор

Женщина в белой сорочке

Дочка женщины в белой сорочке

Забудь меня, как только полной чашейтебя утешит сень Господних крыл…Но все ж, пока струится Иква наша,набухшая от слез… по тем, кто былдушой и сердцем тверд (…)я до тех пор на их могилах вправестоять и петь – суровый, но без гнева[39].

Портрет с пулей в челюсти