Ловушка - Игорь Шушарин

Вера посмотрела ему вслед. Она видела, как, уходя, муж позвонил кому-то, произнес несколько фраз, после чего убрал телефон в карман и зашагал быстрее.

– …Ой, девки, мне так хреново после вчерашнего!.. Представляете, утром Димон за мной заехал, в тачке сразу полез целоваться – так меня чуть не вырвало! – простонала платиновая блондинка Майя, пятнистая кожа которой свидетельствовала о неумелом наложении искусственного загара.

– А я ведь тебе говорила: когда за стойкой Дэн, абсент у него лучше не брать, – лениво посочувствовала раскинувшаяся в шезлонге грудастая девица. Кажется, ее звали Эльвирой. – Мне Костик-секьюрити по секрету рассказывал, что Дэн абсент дома бодяжит, а потом в баре в бутылки из-под настоящего переливает.

– Интересно, как это можно дома забодяжить абсент? – полюбопытствовала Лиза, чей прадедушка в свое время был известным поэтом-песенником, автором либретто к кантате «Красные авиаторы». Это в наши дни ее с трудом припомнят даже люди преклонного возраста, а вот в тридцатые годы незамысловатые строчки: «Кразнозвездный истребитель, / Пролетая над Кремлем, / Нет, вы только поглядите! / Машет Сталину крылом!» – распевала хором вся страна. За этот свой опус прадедушка был удостоен Сталинской премии и персональной дачи в Солнечном. Собственно, на веранде этой самой дачи сейчас и разворачивалась столь содержательная дискуссия.

– Да там, блин, такой прикол. Прикинь, оказывается, всего-навсего надо смешать сироп «Доктор Мом» с медицинским спиртом. Получается такая бурдень, которую ни по цвету, ни по запаху, ни по крепости от абсента не отличишь. Тем более в коктейле.

– А чего ж охрана клуба молчит, если знает?

– Так они с Дэном в пополаме. Прикинь, какие лавэ можно делать, если бутылка абсента в «Опиуме» под сотку баксов стоит?

– Да не была я вчера в «Опиуме»! И абсент не пила! – проскрипела Майя. – Мы с Димоном в FC Lounge ходили. Это меня, наверное, от фуа-гра так мутит…

– А от нее что, у женщин тоже бывают побочные эффекты?

– Дура ты, Лизка, – захохотала Эльвира. – Не виагра, а фуа-гра – французский деликатес такой. Хотя на самом деле просто паштет из гусиной печенки. Знаешь, как настоящий фуа-гра делают? Берут гуся и насильно перекармливают, набивая ему в зоб кукурузные зерна. От гниения остатков неусвоенного зерна у гуся образуется болезнь, от которой его печень увеличивается в несколько раз. Потом…

– Фу, гадость какая! – поморщилась Лиза.

– Эта, с твоего позволения, гадость, между прочим, стоит под штуку за порцию.

– Если абсент в России готовится из смеси лекарства от кашля и спирта, боюсь, что этого несчастного гуся довели до болезни тоже отнюдь не кукурузными зернами, – скептически заметила доселе молчавшая Катя. – И вообще: гусь ли это был?..

– Девки, перестаньте! А то меня сейчас и правда вырвет! – взмолилась Майя.

– А тебе, Майка, если действительно траванулась, это сейчас как раз самое то, – назидательно сказала Эльвира. – Ты вон «бифитрика» стаканчик без закуски дерни и сразу «верблюдика» в затяг пыхни – через пару минут точно блеванешь, гарантирую.

– Да не могу я! Ни пить, ни курить… Просто смотреть на выпивку не могу!

– Тогда остается последнее народное средство – два пальца в рот, и вперед.

– Не, – скривившись, замотала головой Майя. – Сама себе… Не, не буду.

– А ты Диму попроси, пусть он опять поцелует. Или сам пальцы в рот тебе засунет, свои, – как вариант предложила Аня.

– А еще лучше, пусть он тебе в рот кое-что другое засунет! – немедленно подхватила Эльвира. – А чего? Он у него большой. Да и тебе, наверное, так привычней будет.

Все девицы, за исключением Кати, дружно захохотали. Даже «хворая» Майя, которой эта идея, похоже, показалась не лишенной здравого смысла.

Поморщившись, Катя вытащила из лежащей на столике пачки «Кэмела» сигарету, прикурила и направилась к выходу.

– Кать, ты куда?

– Пойду прогуляюсь.

– Смотри, сейчас мальчишки вернутся, шашлык привезут.

– Ничего, можете начинать без меня.

– А если Виталик будет интересоваться, где тебя искать?

– Скажите, на залив пошла.

– Ну-ну… – усмехнулась Эльвира и, дождавшись, пока Катя удалится на достаточное расстояние, добавила, обращаясь к «своим»: – А понтов-то, понтов! Ишь, выделывается! Типа, западло ей с нами, дурами, общаться. Главное, с какого такого перепугу у нее понты?.. Честное слово, девки, вот не вкуриваю я, чего в ней Виталя нашел?

– Это точно, – поддержала подругу Аня. – Положим, личико еще ничего, но фигура… Смотри, какие плечи широченные! А руки!

– Так она же спортсменка, Лесгафта закончила. Вроде как даже кандидат в мастера спорта по стрельбе. Из лука, – проявила свою осведомленность Майя.

– Во-во, разве что из лука. Глазками-то она ни фига не попадет… Эх, бедный Виталя, намается он с ней. Но, с другой стороны, сам виноват – вечно ему хочется чего-то экзотического попробовать.

– Ага, «попробовать», как же! Он мне недавно по пьяни все плакался: мол, уже столько времени знакомы, а она ему до сих пор ни разу не дала. Прикинь?

– Ну, девки, тогда я вообще ни хрена не понимаю! – возмущенно нахмурила брови Эльвира.

И надо сказать, что в данном случае ее возмущение было абсолютно искренним…

От академической дачи до залива, если напрямки, метров сто, не больше. Но продираться сквозь заросли Кате не хотелось, поэтому она дала небольшого кругаля и минут через пять, брезгливо обогнув все чаще встречающиеся в этих краях стихийные свалки мусора, вышла к большой воде. Народу на пляже практически не было, хотя, казалось бы, в такую погоду дачники и праздные гуляки должны валить к морю валом. Конечно, назвать Финский залив морем можно только с большой натяжкой, но ничего не поделаешь – другого моря у питерцев все равно нет…

По шуршащей гальке Катя подошла к самой кромке воды. Подошла так близко, что отдельные, самые нахальные волны касались ее ног, норовя забраться в кроссовки. Немного поразмышляв, в какую сторону направиться, она автоматически побрела на восток и через пару секунд усмехнулась, сообразив, что на подсознательном уровне ее, дитя города, все равно тянет в сторону большой цивилизации. В качестве ориентира Катя выбрала уходящую в залив гряду, не спеша добрела до нее и по скользким камням, предельно осторожно, доскакала до самого большого валуна, покрытого грязно-зеленой подушкой водорослей. Здесь она опустилась на влажный камень, обхватила колени руками и, закрыв глаза, подставила лицо под припекающее летнее солнышко.

Переполнявшие Катерину эмоции были вполне искренними. Такими же, как и у «кажется Эльвиры». Она корила себя за то, что позволила поддаться уговорам Виталия, купившись на ключевые слова «море» и «воздух». Но по приезде выяснилось, что никакой прогулки на залив не намечалось вовсе. А намечалась самая обыкновенная пьянка на прокуренной веранде элитной дачи в компании малознакомых и малоинтересных отпрысков, которых с каких-то непонятных фигов в наши дни принято причислять к так называемой «золотой молодежи». Катя была девушкой начитанной и знала, что этот термин появился еще в девятнадцатом веке. Однако тогда под ним подразумевались исключительно образованные и эстетически воспитанные юноши и девушки высокой нравственности. Съехавшиеся же нынче на дачу гости, все эти «внуки и внучки Соловьевых-Седых, Лаппо-Данилевских и Преображенских», к таковым явно не относились. От вулканической энергии их предков осталось разве что самомнение, что они – внуки. Плюс, естественно, амбиции. О, это да! Эти были вполне сравнимы с метровым членом. Тот ведь тоже: с одной стороны – впечатляет, но с другой – абсолютно бесполезен. (Здесь Катя снова усмехнулась, подумав, что такое сравнение «дачным» девицам, безусловно, пришлось бы по вкусу.) Безусловно, все они: Виталик, Димон, Аня, «кажется Эльвира» и прочие – были достаточно образованными личностями. Еще бы! Чай, не на чтецов-декламаторов в Институте культуры учились, а на юристов и менеджеров. Одна беда – осваивая эти трудные и востребованные ныне профессии, все они довольно плохо представляли, каким образом и откуда, кроме как от родителей, появляются деньги.

Катя очень смеялась, когда недавно по телевизору услышала, как какой-то депутат, скорее всего, папаша одного из таких же отпрысков, на полном серьезе заявил, что «золотая молодежь» нам очень нужна и важна. Мол, это (ни много ни мало!) будущий мыслящий класс России. Но в отличие от всех этих ребяток, сама Катерина по долгу службы неплохо разбиралась в теории происхождения капиталов в постсоветской России. Поэтому особых иллюзий на счет «золотой молодежи», в отличие от депутата, она не питала. Ибо, как говаривал ее шеф, капитан Смоллет: «Хошь не хошь, но от осинки не родятся апельсинки».