Любовь не кончается: Джулитта - Элизабет Чедвик

Моджер, как старший и более сильный, понес ее на руках… Случись такое лет десять назад, он надорвался бы под тяжестью ее тела. Но сейчас болезнь превратила Эйлит в кожу да кости и сделала ее легкой как пушинка… Огромные темные круги под ее глазами походили на синяки По дороге Эйлит впала в полубессознательное состояние..

— Скоро твоя мать окажется в тепле и безопасности, — сказал Бенедикт Джулитте, покосившись на лодочника, который снова прыгнул в лодку и, оттолкнувшись от пристани, отправился в обратный путь.

Она молча кивнула головой..

— Ты помнишь меня?

Джулитта захлопала ресницами, стряхнув с них капли дождя. Разве она могла его забыть?

— Да, помню Тогда я была принцессой. — Она еле передвигала ногами Подошвы поношенных туфель будто прилипали к земле Ее память все еще хранила яркое воспоминание о толстом мастере золотых дел, лежащем на полу Она вновь и вновь ощущала тяжесть его грузного тела навалившегося на нее… Джулитта тряхнула головой Вульфстан хотел разрушить ее жизнь и поплатился за это своей.

Она искоса взглянула на Бенедикта однажды он уже спас ее, защитив от страшного гусака. Правда, это случилось в другом мире..

— А что вы делали в Саутуорке?

Путаясь в намокших юбках, Джулитта плелась сзади, и Бенедикту пришлось замедлить шаг, чтобы поравняться с ней.

— Мы с Моджером посещали баню, — сознался он, глядя под ноги. — Честно говоря, я побывал в Саутуорке впервые..

— А я работаю в одной из этих бань. — Джулитта отчетливо выговаривала каждое слово, словно бросая их в упрек. — Вернее, работала до сегодняшнего дня. — Перед ее глазами снова возник образ похотливого торговца, и упрек, который она метнула в Бенедикта, стальным копьем вонзился в ее собственную грудь, отозвавшись болью во всем теле. Старательно пряча глаза, Джулитта попятилась в сторону, но через мгновение споткнулась об валявшийся на дороге острый камень и упала, тихо вскрикнув.

Бенедикт опустился на колено и склонился над ней. Она зажмурилась, боясь встретиться с ним взглядом.

Боль в лодыжке становилась все сильнее. Джулитта слышала, как Бенедикт окликнул Моджера и попросил его немного подождать. Затем его руки осторожно ощупали ее ногу.

— Думаю, перелома нет, — с облегчением выдохнул он. — Но идти ты, к сожалению, не сможешь. Нога распухнет быстрее, чем дрожжевое тесто. Я возьму тебя на руки и понесу.

От усталости и переживаний у Джулитты закружилась голова. Чуть приподняв веки, она тайком посмотрела на Бенедикта и, заметив на его лице выражение жалости, снова закрыла глаза, стараясь не разреветься. Он поднял ее на руки, и она, чтобы удержаться, обвила его шею руками, уткнулась носом в предплечье и уловила сначала знакомый запах намокшей шерсти, а затем тонкий аромат душистых трав. Тех самых, которые добавляли в ванны в банях Саутуорка.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Джулитта сидела в кресле Оберта перед ярко пылающим огнем. Ее распухшая нога покоилась на невысоком стульчике, руки сжимали кружку с подогретым крепким вином. Эйлит уже положили в постель, и сейчас за ней присматривала Фелиция де Реми.

Несмотря на темень и дождь, Моджера срочно послали за священником… Оберт объяснил это простой мерой предосторожности, но Джулитта сразу догадалась, что он не говорит ей всей правды. Она сделала еще глоток вина, такого же темного, как кудри, обрамлявшие ее бледное измученное лицо.

— Хочешь есть? — спросил Оберт. Он уже довольно долго сидел рядом, не смыкая глаз, и молчал, надеясь, что Джулитта заговорит первой.

Она покачала головой. Ее желудок, как и все внутри, будто околел от горя и страха. Даже вино девочка глотала с трудом. Весь вечер она не сводила глаз с поленьев, потрескивающих в камине: пламя лизало их пепельно-серые края ярко-оранжевыми прозрачными язычками.

Оберт тяжело вздохнул.

— Я искренне хотел бы, чтобы твоя мать пришла к нам раньше… Мы потеряли столько времени.

Джулитта мрачным взглядом скользнула по его окаймленной мехом накидке, не скрывающей уже довольно заметное брюшко Оберт де Реми выглядел идеалом прилежного семьянина. Сколько таких мужчин приходило в заведение Агаты! Они толпились в прихожей с самого раннего утра и до позднего вечера.

— Однажды мы приходили сюда, но нам сказали, что вы уехали в Руан. Больше мама не делала попыток встретиться с вами.

— Но почему же тогда вы решили прийти к нам сегодня вечером?

— Мама сказала, что после случившегося нам не остается ничего другого, как искать поддержки и защиты у отца. Мы направлялись в монастырь Сент-Этельбурга.

— А что именно случилось?

Джулитта не успела ответить. Входная дверь распахнулась, и в зал вошел вымокший до нитки Бенедикт с наполненным холодной колодезной водой свиным мочевым пузырем в руках. Опустившись перед Джулиттой на колени, он приложил пузырь к ее отекшей лодыжке.

— По крайней мере, лошадям это помогает, — с улыбкой заметил он, но, увидев мрачные лица собеседников, осекся. — Что-то случилось?

Джулитта почти не чувствовала ледяного компресса и осторожных, ласковых прикосновений рук Бенедикта. Все ее внимание сосредоточилось на Оберте — так жертва смотрит на хищника, не смея отвести глаз.

Оберт тоже словно не замечал сына.

— Итак, Джулитта, расскажи мне, что побудило вас тронуться с места, — ласково повторил он свою просьбу. — Ты можешь рассказать мне все. Не бойся.

— Я только хотела остановить его, — в отчаянии прошептала девочка. — Он набросился на меня, как голодная собака на кость. Но я не собиралась его убивать.

Оберт изумленно захлопал ресницами.

— Убивать кого?

Осененный неожиданной догадкой, Бенедикт присел на корточки и пристально посмотрел на Джулитту. Его руки продолжали рассеянно скользить по пузырю с водой.

— Баня госпожи Агаты! — воскликнул он. — Значит, ты работала там?

— Да, но не шлюхой. Госпожа Агата наняла маму на место экономки… Я помогала ей. Он попытался изнасиловать меня, а я начала сопротивляться и ударила его между ног. Тогда он закричал и рухнул на пол. — Она вздрогнула.

— Кто? — Оберт начинал терять терпение. — И откуда ты все знаешь, Бен? Кто такая госпожа Агата?

Бенедикт густо покраснел.

— Владелица бани в Саутуорке. Мы с Моджером слышали, что сегодня умер один из ее клиентов. Кажется, Вульфстан, мастер золотых дел.

— Как ты сказал? — Оберт подскочил в кресле.

— Да, его звали именно так. — Джулитта кивнула головой. — Госпожа Агата сказала, что он очень важный и влиятельный человек и что если мы с мамой не покинем ее дом немедленно, то закончим жизнь на виселице. Видит Бог, я не хотела его смерти, — жалобно повторила она, бросив на Оберта полный немой мольбы взгляд. — Но он сделал мне больно.