Идем на Восток - Ольга Войлошникова

мы «типа ехали мимо» — барон в полном доспехе на носороге, дружина, штандарты, дуделки, золотая карета… И как будто бы «только что увидели» весь этот табор. Вова «пришёл в раздражение» и отправил человека у ближайшего лагеря выяснить — «вы кто такие?»

Посыльный получил гордый ответ, мол, это всё жёны и дети Белого Ворона, который кагбэ передал Вове, после чего барон «впал в неистовство» и потребовал всем упомянутым жёнам и сыновьям явиться «вон туда» — золотая карета оказалась вполне себе неплохим ориентиром — через десять минут, «иначе я за себя не отвечаю»!!! Наши дружинники поскакали в обе стороны вдоль берега выкрикивая приказ. Алабаи расположились вокруг кареты — меня пасут. Я наблюдала и слушала из-за задёрнутого тюлем окна. Подъехал муж, стукнул в крышу:

— Давай-ка, это… одевай свои… ожерелья…

У костров засуетились. Вскоре со всех сторон потянулись цепочки людей. Выглядело это, как на школьной встрече перед первым сентября: много мам и ещё больше детей. Букетов только не хватало. И, конечно, только пацаны.

Совсем маленьких не было; самому мелкому было лет шесть. Или прячут, или я правильно предположила, что Борай салом зарос и стал предпочитать еду и выпивку женщинам. Сильно больших тоже не было. Так — подростко́вая мелкота. А где старшие?

Я негромко озвучивала свои мысли стоящему у кареты мужу, на что он также тихо ответил:

— Старшие, скорее всего, в Степи остались, власть делят. Они-то, должно быть, бо́льшую часть отцовского хозяйства и подре́зали.

Наконец, все людские ручейки стеклись на поляну перед каретой. Барон послал носорога чуть вперёд:

— Кто старший этого сборища?

Толпа заколыхалась, выпуская женщину. Классическая казашка. Молодая. Нет — сейчас молодая… Глаза всегда выдают. Этой женщине было лет шестьдесят, а то и восемьдесят. Как бы не первая жена Борая, ещё с той стороны. Она смотрела прямо, уверенная в своём праве. Длинное тёмно-розовое шёлковое платье с оборками по низу, длинный бархатный вышитый камзол без рукавов, платок, покрывающий голову и шею, обмотанный сверху белым узорчатым тюрбаном. Ответила с достоинством:

— Я!

— Ты кто такая? — слегка склонился Вова.

— Я — Балхия, старшая жена барона Белого Ворона!

— КТО???!!!

Носорог почувствовал раздражение хозяина и захрапел, выдирая передними копытами куски дёрна. Женщина слегка попятилась и ответила уже не так уверенно:

— Белый Ворон убил Борай-хана. Теперь все жёны Борай-хана и дети Борай-хана по закону Степи принадлежат ему. Мы идём к своему покровителю. Я — старшая жена…

— Я, ССССССУКА, — БЕЛЫЙ ВОРОН!!! — взревел Вова не хуже носорога, — А ну, ОГЛЯНИСЬ вокруг! — Балхия, да и большая часть сбившихся в кучу степняков начала осторожно озираться, — ЧТО ты видишь⁈

— М-м… э-э-э… — она явно не знала, что отвечать.

— Может быть, ты ВИДИШЬ степь⁈… НЕТ⁈… Да неужели??? Понапридумывали себе законов и вы думаете я — Я! — должен им подчиняться?!! — сколько ора, крандец…

Барон кивнул телохранам, распахнувшим дверцы кареты и пригласил:

— Супруга, выйди… — пришлось красиво выходить, прямо под бешеный крик, — ВОТ — моя жена!!! ЛЮБИМАЯ жена!!! ЕДИНСТВЕННАЯ жена, ты запомнила???!!! ЗАПОМНИЛА???!!! А???!!!

Лицо Балхии словно отвердело. Она смотрела на моё во всех отношениях сияющее появление и понимала, что эту женскую битву она проиграла.

А платье у неё было не розовое, а бывшее красное, только сильно застиранное. Я коснулась сознания, чтобы убедиться…

Всё так. Более того, это было единственное платье, которое ей разрешил забрать старший сын. Старое, давно заношенное и прошлым летом уже отданное служанке. Девчонке выдали уж вовсе тряпьё, а это велели вернуть обратно вдовице.

Все прочие наряды достались старшей невестке, ставшей отныне хозяйкой в главной юрте. И расшитые жемчугом зимние сапожки, и высокая островерхая шапочка с золотыми подвесами, обшитая мехом белой лисы, и все украшения. Ей не разрешили забрать даже простое кольцо, привезённое ещё со Старой Земли, которое муж надел ей на палец в центральном ЗАГСе Алма-Аты. Хорошо, что узнав о смерти мужа, она не ела несколько дней и руки сильно похудели. Змеища-невестка готова была даже пальцы свекрови отрубить, лишь бы ничего ей не оставить… Были у бывшей старшей жены мысли умереть вслед за мужем, но не было уверенности, что старший брат даст младшим вырасти в конкурентов. Да хотя бы просто вырасти. Да и дочерей хотелось устроить, выдать замуж, а то уже слышала, как невестки хохотали и обсуждали, что можно было бы девчонок подарить их братьям в наложницы. Или продать заезжим торговцам и прикупить нарядов. Потому и решилась идти с детьми в чужую страну, собрав скудные крохи, которые старший согласился с ними отдать.

Жалко её стало.

Блин, всё моя добрость, никак не даёт стать мне настоящей деспотшей! Деспотессой?.. Деспотиней?.. Ненавижу феминитивы…

А барон тем временем продолжал своё внушение:

— Здесь ВСЕ вы — пока — НИКТО!!! Максимум, на что вы можете рассчитывать — стать моими подданными! А с подданных я спрошу: ИМУЩЕСТВО вашего отца и мужа — ГДЕ⁈

Кто-то показал на берег, но Вова продолжил разоряться:

— А ПОЧЕМУ ТАК МАЛО⁈ Вы хотите сказать, что Борай-хан владел вот этой мелочью — И ВСЁ⁈… Что значит: «нам не отдали»⁈ Вы кого родили вообще⁈ Что за сыновья у вас, которые не могут отстоять имущество своё и матерей⁈ — ну и в таком духе вариации минут на пятнадцать, под грохочущее по берегам эхо, пока степняки совсем не скукожились, — Как вы посмели явиться ко мне, словно жалкие нищеброды?.. Ах, дети Борай-хана!.. Дети ДОХЛОГО Борай-хана, мать его! Что мне мешает вырезать ВСЕХ вас, чтобы НЕКОМУ было мстить? Степь же живёт по своим законам, а по закону Степи месть — первое дело!!! А???!!!…

Барон немного отдышался, оглядывая толпу, в которой ни один не смел поднять на него глаза.

— МОЁ решение такое. Те, кто хотят остаться на МОЕЙ земле — должны принять МОИ законы, МОИ правила и даже не заикаться ни о каких традициях Сстепи!!! Оставшиеся получат помощь, учителей и наставников, чтобы ваши дети выросли НАСТОЯЩИМИ воинами! И не только сыновья, но и дочери! Я хочу, чтобы лет через десять МОИ дети вернулись в Степь как клан Белого Ворона и забрали то, что у них отнято! То, что принадлежит им ПО ПРАВУ!!!

Тем, кто не хочет принять МОИ законы и правила — разрешаю забрать одного коня, одну корову и десять овец на юрту — и валите отсюда нахер, чтоб ближе двадцати километров от МОИХ границ Я вас не видел!!! Все остальные вопросы с вашим расселением и вообще — с вашим БУДУЩИМ — будет решать МОЯ ЖЕНА. ВСЁ!!!

СНОВА В ЛЕЛИНО

День тот же

Кельда

Добрую половину дружинников барон оставил присмотреть за казахским становищем, часть развернул в Серый Камень, а сам объявил, что он воспользуется случаем и проинспектирует: как там что с новой дорогой в княжество.

И смылся!

Бросил меня с этим степным интернационалом. Натурально — с интернационалом! Потому что про негритянок — это была не шутка. И всяких прочих наций в этом гареме тоже было до фига. Но большинство всё же казашек. Причём некоторых, такое впечатление, Сила Степи приблизил по сильной пьяни, потому что красотой они не то что бы не блистали, а были откровенно страшненькие… С первого раза удачно забеременели, должно быть. Мою догадку косвенно подтверждало отсутствие последующих детей. Мда… Но были среди вдовиц и просто красавицы, хотя бы тех же негритянок взять. Одна — дак чисто Уитни Хьюстон в молодости. Купил, поди. Или подарил кто.

Ну и что — пришлось мне ехать снова в Лелино, потому как в чистом поле общаться со всей этой толпой я не хотела. Бабам велела явиться через час, привести с собой всех детей старше двенадцати лет — и девочек, и мальчиков. Смотреть буду. Думать.

Я предусмотрительно оставила при себе Глирдана. Во-первых, женщины непроизвольно проникаются к нему доверием (я не знаю, со всеми бардами так происходит — или только с ним, но факт остаётся фактом), а во-вторых, он же у нас универсальный переводчик. Как-то вот само так получилось: послушает минуту — и на любом языке может говорить. Просто абсолютно. Сдаётся мне, после некромантов у него это прорезалось. В тот год вообще у многих новые таланты открылись.

Коммуна Лелино была интересным местом. Иногда, находясь в ней, вы забывали о строящейся (и уже