Мой чертов бывший - Кристина Зорина

что ему и правда жаль.

Но он только вздохнул.

— Ты и понятия не имеешь ни о моей крови, ни о моей жизни…

— Так ты стыдишься меня?

Марк замер.

Он был так близко. Так близко, что я чувствовала жар его дыхания на щеках. Его одеколон. И его злость, которая лезла из него и пропитывала воздух ядом.

— Да. Стыжусь.

— Тогда зачем ты… — я потянулась, касаясь его пальцев рукой, но он перехватил их и сжал с такой силой, что я едва не закричала.

Рывком дернул меня к себе, заглянул в глаза с какой-то животной яростью.

— Да господи, просто заткнись, заткнись, что ты делаешь, дура⁈

А потом отшвырнул меня на землю, и посмотрел на меня так, что я почти задохнулась. С отчаянием посмотрел, с дикой яростью в глазах, и на мгновение мне показалось, что в них мелькнули слезы, но он быстро ушел, оставляя меня на земле.

Я недолго там пролежала. Всего секунд десять. Успела только рассмотреть россыпь звезд на небе и маленький краешек месяца, выглядывающий из-за здания. После чего встала — уже полностью трезвая, прыгнула в стоящее неподалеку такси, доехала до дома, побросала вещи в синюю сумку и уехала, не оборачиваясь.

И вот сейчас он стоит передо мной и называет это… Нашим последним разговором?

— Я быстро обо всем этом забыла, — говорю я ему. — Если тебя это беспокоит.

— Беспокоит.

— Можешь расслабиться.

Марк смотрит на меня, а я читаю в его глазах все то же отчаяние… Но ярости больше нет. Вместо нее — смирение какое-то.

Он не врал, наверное.

Возможно, он и правда изменился. Принял себя. Поверил.

Возможно, следующая его попытка не будет такой…

— Я тебя искал. Но твои друзья не знали, куда ты уехала, а женщина, у которой ты снимала квартиру, только проклинала тебя за то, что съехала, не предупредив.

Марк грустно улыбается.

Я молчу.

Мне нечего ему сказать, вот в чем парадокс. Аленка была права — нужно говорить, словами через рот, и тогда наступает облегчение.

Но мне нечего ему сказать, потому что я еще тогда, три года назад, говорила ему все.

Я была перед ним голой.

Буквально и фигурально.

Наизнанку чувствами.

Я была для него — открытой книгой, которую он читал, торопясь, чтобы выбросить побыстрей.

— Дашка, — шепчет Марк и шагает в мою сторону.

Его ладони опускаются на мои щеки.

Губы касаются губ.

Я не дышу.

Не хочу дышать. Воздух не нужен, потому что есть Марк. Есть его губы, слова долгожданные, запах.

— Дашка… Поверь мне… Люблю…

Я впускаю его.

Но только в квартиру.

Мы сидим по разные стороны дивана, я — обхватив подушку, он — сложив ладони на коленях.

Марк рассказывает, как искал меня, как грыз себя, как расстался с ТОЙ, как привыкал к себе, принимал, мирился. И ждал, что я появлюсь. Вернусь. Дам шанс.

Я не говорю ему ничего, просто слушаю, и все это снова звучит, как часть моего сна.

Может, я и правда сплю?

— И вот, мы встретились. Сейчас, когда я готов, а ты, я надеюсь, все еще свободна. Не бывает таких совпадений, Даш, — смеясь, говорит он. — Это судьба.

Судьба.

Я смотрю на него и вспоминаю ту минуту, когда он мог раскрыться мне полностью. И открыться чувствами, и НАС впустить в свою жизнь.

«Любишь?»

«Люблю».

Тогда. Надо было ТОГДА.

Эпилог

Дождь заканчивается, выглядывает солнце.

Свадьба проходит просто потрясающе.

Я очень занята заботой о том, чтобы все было на высшем уровне, поэтому пропускаю почти все самое интересное, но главное от меня не ускользает.

Счастливые лица Ани и Степы.

Когда они произносят клятвы, стоя под аркой, сделанной полностью моими руками, Аня — в удивительно красивом платье с короткой пышной юбкой и задорным шлейфом, Степа — в классическом смокинге, но в смешной цветастой бабочке, я буквально расплываюсь в улыбке.

И слезы набегают на глаза.

Я смещаю взгляд на Марка, стоящего рядом со Степой, тут же натыкаюсь на его взгляд и, краснея, опускаю глаза в пол.

Марк — восхитителен.

Я — сплошной оголенный нерв.

— Ты огромная молодец, — произносит он, подходя ко мне в разгар банкета.

Моя работа выполнена и, в целом, я могу уже уезжать, но Аня настояла, чтобы я осталась, как гостья.

Я решила выпить пару бокалов и задержаться на полчаса.

— Спасибо.

Наш вчерашний разговор все еще звенит в моих ушах, бьется в моем сердце, не дает мне покоя.

Мне сложно смотреть на него, говорить с ним, вдыхать его запах.

— Не знал, что ты такой крутой профессионал, — говорит Марк и, опережая меня, добавляет. — Хотя, я многого о тебе не знал. Но очень хотел бы узнать. Пожалуйста… Ты только… Шанс мне дай. Пожалуйста.

Я улыбаюсь.

Знаю, что выгляжу, как дура, но не могу не улыбаться.

Я от души поздравляю Степу и Аню, даже читаю тост, после чего отзываю ее, чтобы уже наедине поблагодарить за все и попрощаться.

— Вы — пара, созданная на небесах, — говорю я искренне. — Будьте счастливы.

Аня целует меня в щеку, тут же стирает с нее свою помаду.

Она уже не напряжена. Алкогольный румянец раскрасил ее белую кожу, глаза горят. Такая красивая.

Я уже почти ухожу, когда Аня ловит меня за рукав.

— Даш, можно вопрос?

— Конечно.

— Вы с Марком… были знакомы раньше?

Вот уж точно не ожидала, что она спросит именно об этом.

Отвечаю с нервным смешком.

— Почему у него не спросишь?

— Спросила! — хохочет она. — Говорит, что нет. Но по вам не скажешь!

Я смотрю на нее.

Она веселая.

Она — удивительная.

Ее ждет жизнь, полная любви, безо всяких американских горок. Ее человек с ней рядом.

До конца.

Полностью.

Безусловный. Ее. Человек.

— Он прав, — отвечаю я, все еще улыбаясь, хотя в груди клокочет. — Мы никогда не были знакомы.

* * *

Это не дежавю, на этот раз все иначе.

Сумка не синяя, а черная.

И не такси — а моя машина. Старенькая, ржавая, скрипучая. В которой давно пора поменять масло и поставить новые колодки.

Я разгоняю ее настолько, насколько это возможно, слезы застилают глаза.

На этот раз все иначе.

Нет даже верного направления.

Только я, дорога, пустота и неизвестность.

Я проглатываю ком в горле, включаю музыку на полную и подпеваю во весь голос, чтобы выкричать из себя эту бурю из эмоций, чтобы полностью себя опустошить.

На пустой трассе, на полной скорости.

Только громкая музыка, мое