Мой чертов бывший - Кристина Зорина

такого скромного милого одуванчика, как Аня — странно. Но, может, у этого есть причины?

А может, я просто хочу верить в то, что настоящая любовь, светлая и добрая, все еще существует? Даже если это — нечто мне недоступное больше.

За три года у меня были попытки в отношения.

Почему «попытки»?

Потому что это было вяло, скучно и без какого-либо энтузиазма с моей стороны.

Для себя я тогда поняла одно — не стоило и пытаться.

Не потому что Марк был кем-то настолько восхитительным, что полюбить после него кого-то еще — это преступление. Еще чего! Просто… Я перестала быть заинтересована.

Как будто тот орган, который отвечает за любовь, вымер внутри меня.

Как будто чувства стали чем-то из разряда фантастики.

Пару раз друзья пытались с кем-то познакомить, свести, оставить номерок. Но и они, в конце концов, бросили все попытки.

И я благодарна, правда.

Единственное, что мне сейчас нужно — это моя работа. И спокойствие. Наконец-то, за три чертовых года, я к этому пришла.

И это…

Так показательно и смешно, что именно эта мысль сопровождает меня, когда я поднимаю взгляд и вижу человека за рулем машины, в которую садится Аня.

Человека.

Из прошлой жизни.

Я вижу его профиль — лишь мгновение, размыто и быстро, пока не закрывается окно и он не исчезает за черным слоем из тонировки.

Сердце мое останавливается.

— Господи, — шепчу я.

Арсений что-то говорит, а у меня в глазах темнеет.

Буквально.

Темнеет в глазах.

Я закрываю их и беззвучно, одними губами произношу: «Неправда, неправда, неправда, мне показалось».

А когда открываю — черный «гелендваген» сдает назад, разворачиваясь к нам лобовым стеклом.

И он…

Он.

Смотрит прямо на меня.

А я, кажется, разрушаюсь до основания в этот самый момент.

Глава 2

В комнате очень темно. Я сижу на стуле, раскачиваясь, как идиотка какая-то, пока Рома не протягивает мне стакан воды.

Я пью большими глотками, пытаясь остудить жар внутри, но это не помогает.

— Может, ты ошиблась? — спрашивает Алена, что все это время молча сидела на диване.

— Клянусь, Аленка, это был он. Он. Я его узнаю, даже если ему голову отрубят.

Мне тяжело дышать, и я откидываюсь на спинку стула.

Руки дрожат, по лбу стекает капелька пота.

Аленка с Ромой переглядываются, и он озвучивает, кажется, их общую мысль.

— Это очень странно. И нелогично. По твоим словам, он — мажор, король тусовок, светских хроник и соцсетей. Что ему здесь делать?

— Я не знаю.

А еще — я не знаю, как объяснить им, что тут невозможно ошибиться.

Это как…

Как видеть каждую ночь во сне ужасное чудовище, а потом встретить его на улице, прямо перед собой.

Это как…

Думать, что ты вновь живешь и дышишь, а потом почувствовать, как перекрывают кислород.

— И что будешь делать? — Аленка встает, чтобы забрать стакан у меня из рук.

Пожимаю плечами.

— Очевидно, позвоню Арсу, попрошу заменить меня на этой свадьбе.

— Хрень какая! — возмущается Ромка.

Он — горячий и вспыльчивый. У него всегда все по справедливости, а еще — ему никогда не понять, как это — бежать от кого-то, полностью меняя свою жизнь! Они с Аленкой вместе со школы. Женаты. Планируют детей.

Они никогда не сталкивались с чем-то подобным.

С кем-то подобным.

— Что? — я поднимаю на него глаза.

— Хрень! Да, именно! Хоть заобижайся!

— Что ты предлагаешь мне сделать? Пойти и устроить ему грандиозную свадьбу?

— Да, потому что это твоя работа. А еще — потому что своему страху нужно смотреть прямо в глаза.

Рома выходит на балкон, и я остаюсь с Аленкой, которая смотрит на меня с жалостью.

— Я умру, если встречусь с ним лицом к лицу, понимаешь? Умру.

— Ты и не должна. Рома, он… Неправ.

Знаю, она это говорит, только чтобы меня поддержать.

На самом деле она полностью согласна с мужем.

Самое ужасное событие этого дня — это даже не встреча с Марком.

Самое ужасное — остаться одной, наедине с собой. Погрузиться в это, утонуть в воспоминаниях, закопать в них себя снова.

Похоронить.

Я не сплю.

И вряд ли усну когда-либо теперь, зная, что Марк в городе.

Я смотрю в потолок и вспоминаю, вспоминаю как все было.

Плохо.

И… господи, хорошо.

Марк трахает меня.

Трахает сзади, заламывая руки, затыкая мне рот моими трусами, чтобы не верещала.

Не верещать — невозможно.

Когда он — такой. Когда он — тот, кого люблю до изнеможения, когда делает хорошо, когда вгоняет и бьет, когда причиняет боль и целует до кровавых ранок на опухших губах.

Подсознательно, с самого чертова начала, когда он подцепил меня, как шлюху, прямо в баре, я понимала, что это закончится катастрофой. Но только подсознательно. Та, мечтательная и романтичная часть меня всегда надеялась на счастливый финал.

Сейчас, годы спустя, я понимаю, что Марк и «счастливый финал» — вещи настолько несовместимые, что все Купидоны мира сдыхают от смеха, слыша это словосочетание. Марк у них в черном списке. Заблокирован навсегда.

А я…

Я мечтаю.

И люблю.

С первого дня.

Откидываюсь на спину, все еще тяжело дыша.

Я кончила фонтаном, громко и мокро, а теперь смотрю в потолок, изрезанный рытвинами, и сердечки пляшут у меня перед глазами.

Марк ищет воду в мини-баре. Я — думаю о том, что он — лучшее, что со мной случалось.

— Заказать поесть? — спрашивает он, нависая надо мной.

Его опавший член все еще слишком крупный, тяжелый, болтается между ног.

Я облизываю его взглядом.

Всего Марка.

Он как будто из нейросети. Таких не существует.

Таких в целом трудно встретить в реальном мире, а тот факт, что он — нашелся, и сейчас весь мой — все еще взрывает что-то в моем мозгу.

Я потираю шею, на которой расцветают засосы, как кляксы алой краски — на листке бумаги.

— Я не голодна.

— И правда. Зачем есть, когда можно трахаться?

Он делает еще один глоток воды и снова нависает надо мной, целуя в губы.

Мы не были идеальной парой.

Скорее, наоборот.

Я однажды встала рядом с ним перед зеркалом и пришла в ужас.

Красивый, спортивный, с сияющей загорелой кожей, великолепными волосами и чернотой карих глаз Марк, и я — бледная моль, обезличенная, скомканная, кривая.

Я никому о нем не рассказывала, потому что знала — не поймут.

Не поверят.

Начнут убеждать меня, что так не бывает.

Надо было рассказать. Хотя, вспоминая, как