О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956 - Ольга Книппер-Чехова

Поцелуй Сонечку и скажи, что я каждый день вспоминаю ее и очень ей кланяюсь. Всем продтчим тоже привет самый нежный. Будь же здорова и излечись от рук, купи Трунечка или Гиперсола и попринимай.

В саду изумительно хорошо, но глициния еще не цветет. Кудрявой петрушки посыпь в суп или поджарь.

Обнимаю. Маша.

Пришли адрес М.Г. Гуревич.

Пока что напиши рецепт крема и лосьона. Умоляю, не ленись, одна минута черкнуть три строчки.

У нас наконец появились признаки настоящей весны – не собирается ли Лева на пару дней в Крым? Всем, всем, всем пролетариям привет. Маша.

Еликончика целую.

Сирень тоже еще не цвела…

13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

Москва. 14 мая 1929 [В Ялту]

Машенька, дорогая, благодарна тебе очень за карточку с лейкой, с лисьей мордочкой и с выпятившимся животиком – очевидно, мои лавры не дают тебе спать.

А уж за цветы – не знаю как и расцеловать тебя. Пойми тот момент, когда вылезают гвозди из древесного тела, крышка поднимается, и ты прикладываешь лицо к свежим очаровательным цветочкам и в одну секунду переносишься в ялтинский сад и стараешься представить его себе в весеннем расцвете. Как я тебе завидую, что ты возишься с посадкой, ходишь с лейкой. Приучаешь своего кочегара?

Жара стоит адовая, в квартире душно. Бульвар начинает зеленеть. Была гроза.

Как Орлов хорошо поправился – пополнел![81]

Ну, что же! Я каждый день на репетиции; играю «Вишневый сад» и «Бронепоезд», т. к. М. Петр. уехала, а Соколовскую, кот. ввели за нее, уложили на полгода – она упала на улице, и что-то в бедре приключилось.

Адрес Марьи Григ.: 1-ая Тверская-Ямская, 59, кв. 45. Баночка с кремом у меня; едет через 2 недели Инна Ив. – поздно? Боюсь посылать по почте, в жаре испортится. Про lotion[82] она не знает, какой тебе нужен. Напиши.

У Левы завтра премьера – он вроде полоумного. Вово уехал на той неделе и в тот же день приехал Волков. У Вово было трагическое происшествие – у него желудок был заперт в продолжение 6 суток – он извелся. Так что цветка не могла ему передать, но напишу ему.

Мы редко готовим дома. Лева обедает или у Любы (берут обед), или где-нибудь, а я или в театре, или нигде.

Иду играть «Бронепоезд».

Целую тебя и обнимаю и благодарю за письмо. Наши все целуют тебя и желают благ. Живи веселей. Оля.

Относительно 25-летия со дня кончины А.П. вполне разделяю твое чувство тоски. Но люди с любовью хотят что-то сделать.

14. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

17/VI-29 [Ялта – Москва]

Милая душка Оля, я соскучилась, что писем от тебя нет! Какое твое решение насчет заграницы и Крыма? Напиши обязательно. Не оставляй меня в неведении, все-таки какая ни есть, а я тебе Маша. Думаю завтра проехать в Гурзуф, отвезти туда рассады, если море будет тихое.

Сад наш изумительный – как никогда! Масса роз и цветов всякого звания! Всякий раз, как я гляжу на него, то восклицаю: как мне досадно, что всей этой прелести не видит Оля! Нынче все приходит в природе с опозданием, и ты бы, приехав нормально, еще застала бы кое-что. Лилии только еще хотят цвести.

Посетителей много, хотя приезд еще не велик. Когда приедут твои дети? Купи мне 2 коробочки миндальных отрубей и пришли с ними – здесь ничего нет. С пианино дело швах.

Всем привет. Целую крепко и жду письма. Маша

15. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

17/VI-29 [Ялта – Москва]

Чудеса творятся на белом свете! Никогда еще я не видела твоего Гурзуфа в таком великолепии!!! Прямо поражена!! Честь и слава твоему Роману! Только сейчас вернулась домой усталая и голодная, но не могу не написать. Крыша покрыта солидно, с оригинальной трубой. Дом заново отремонтирован – чистота. Дорожки усыпаны гравием не только около дома, но и у ватера. Последний усовершенствован – с новым большим оцинкованным ведром. Разбиты клумбы и уже есть цветы. Привезла рассады и я. Цветут розы. Пострадали от мороза инжирные деревья, но это везде. Даже пляжем занялся этот больной человек… Есть квартиранты. Полученными от них деньгами Роман расплатился с долгами. Одни уезжают через две недели, а другие позднее. Твоя комната неприкосновенна – развешаны этюды, птица с клювом и жаба. Полы блестят. Ильяс умер ранней весной. Увы! Необходимо огородить задний участок. Небольшая затрата, но удобств масса. В общем, тишина и уют, народу мало. Будь здорова. Целую. М.

Прости за открытку. Устала.

16. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

18 июня 1929 г. [Москва – Ялта]

Машенька, дорогая, душенька – я не пишу и не пишу, а тебя все помню и вспоминаю.

Я дотягиваю сезон. Последние месяцы все время репетиции двух пьес[83] да спектакли. Я внутренне устала, и как-то тело деревенеет от этой усталости. Раздражаюсь временами адово. Вчера мне дали знать, что я могу подавать бумаги для поездки за границу. Завтра подаю. Мария Петр. (они в Баденвейлере) пишет, что там восстанавливают памятник Антону Павловичу, готовится чествование его памяти и что у нее нет сомнения, что я приеду. А я до сих пор не верю. Посмотрим.

Сегодня уехала Инна Ивановна, я тебе послала крем, она передаст. Я все-таки мечтаю из Берлина попасть в Гурзуф хоть на две недельки.

Как я устала от грохота трамваев, автобусов… Душа дрожит. Вчера я была в Кутузовской слободе у о. Сергия, свезла ему кулич, сдобного всякого хлеба, пирогов, икры, огурчиков, сладостей, посидели попили чайку, там же Валентина Ивановна вся «заграничная» – не узнаешь. Потом мы с Лизаветой пошли пешком по тропам, по оврагам до моста окружной ж.д. к Новодевичьему, сели на 17-й трамвай – чудесная была прогулка. Я первый раз поглядела на зелень, подышала чистым воздухом, запахом земли…

Сижу одна, сейчас был Жегин[84] с бумагами для подписи (Луначарскому) – Музей Чайковского выделяют и передают на местные средства… Вово у нас опять. Мы с ним философствуем. Лева как ошалелый пишет оперу на тему «Город ветров» Киршона[85]. Любу совсем не вижу – сидит за своим проектом. Волков бывает. Вчера мы с ним были у Качаловых. Завтра хочу звать Мейерхольдов и Шпета[86], пока Вово здесь.

Посылаю тебе стихи – по-моему, очень проникнутые любовью к А.П. Я послала Бродскому[87] тоже статейку о днях в Баденвейлере. Открывали мы памятник Островскому у стен Малого театра[88]. По выражению и покою мне нравится, но грузноват и нелепо приткнут к стене – нехорошо. Скончался Бахрушин – сия интересная фигура старой Москвы[89]. Я была на гражд. панихиде в музее, стояла в почетном карауле, слушала речи, трио – было людно, торжественно, тихо. На другой день встречали тело у Мал. театра, опять речи, и потом огромная толпа шла за гробом. Похороны пышные. Его отпевали в деревне и на могиле служили панихиду. Я шла до Кудрина[90], потом побывала дома и на трамвае поехала на Ваганьково, под проливным дождем закапывали его.

Юрий Карл. в клинике лежит, опять был удар. Ада с коллективом в Донбассе[91]. Наш Вовка с своим детским садом на даче, без родителей, воскресенье поедем к нему. Кончаю пока. Обнимаю, целую тебя крепко и нежно. С. Вл. около Туапсе с своими знакомыми. Мы дома не обедаем, дорого и трудно. Будь здорова, привет дому и саду. Твоя Оля.

Сии стихи прислал мне поэт молодой с письмом[92] – их можно прочесть в концерте. Будет вечер Чеховский в Парке отдыха и культуры 25 июня.

2/15 июля о. Сергий отслужит панихиду на могиле.

17. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой

20 июня 29 г. [Москва – Ялта]

Маша, какой бальзам влила ты в душу мою, если б ты знала, – описанием Гурзуфа! А я уже подала анкету касательно выезда моего. Но все же я приеду в Гурзуф. Ах как я его захотела. Ты понимаешь, что я удерживаю себя от мечтаний о Гурзуфе! Но почему-то надо ехать в Берлин и Баденвейлер.

Дети мои собираются в начале июля на юг. 29-го Люба защищает свой проект. 1-го я мечтаю выехать (если выпустят) и около половины августа мечтаю быть в твоих объятиях. Но что выйдет из сих мечтаний?! Вово тебе очень кланяется, сегодня уезжает. Ада проездом была здесь два вечера.

Спасибо за радостную весть. Ты, значит, 17 и была в Гурзуфе? Ай-да Роман! Отгородить непременно надо. Пришлю ему подарок. Целую за рассаду и визит. Целую и благодарю. Оля

18. М.П. Чехова – О.Л. Книппер

25/VI-29 [Ялта – Москва]

Милая Оля, мне грустно, что тебя не будет в Гурзуфе! Скучное будет для меня лето. Негде будет и освежиться… Буду терпеливо ожидать конца августа. Теперь поручение: купи мне, пожалуйста, пары три черных хороших чулок и дюжину носовых платков недорогих. За все заплачу с величайшим наслаждением в августе, когда тебе, обнищавшей, понадобятся деньги. За крем тоже уплачу и расцелую… Еликончика, конечно, ожидаю к себе, согласно обещания, данного мне еще зимой. Настроение у меня сейчас отвратное – кочегар оказался большим мерзавцем, всё угрожает и портит в саду. Не знаю, как и быть и где искать защиты. Он выпустил когти вовсю… Москва далеко, некому пожаловаться. У Мих. Павл. даже сделался припадок. Вообще скверно. Ну, поезжай, благословляю тебя. Кланяйся и поцелуй Мар. Петр. и Конст. Сергеевича[93]. Ох, как мне не хочется чеховских торжеств. Пиши же, дорогая, с дороги и из-за границы и вообще думай обо мне. Целую. Маша.