Госпожа попаданка (СИ) - Каминский Андрей Игоревич

Чуть позже, когда Лена пробиралась сквозь заросли, рядом вдруг послышался оглушительный стрекот, и из кустов выпрыгнуло нечто, длиной метра в полтора, состоявшее, казалось, из одних суставчатых ног, клешней, жвал и множества мерцающих глаз. Лене повезло — с первого же удара она поймала тварь на дубину, а когда многоногая мерзость вцепилась в дерево всеми клешнями жвалами, девушка тут же отбросила оружие и кинулась наутек. За ее спиной еще слышался громкий стрекот, вдруг прервавшийся не менее громким шипением и позже — смачным хрустом. Лена сломя голову побежала по лесу, желая оказаться как можно дальше от существа, только что походя закусившего ее обидчиком.

И все же, наибольшая опасность подстерегала Лену не здесь. Когда она, грязная и исцарапанная, вышла на зеленую лужайку, поросшую мхом, земля под ней вдруг расступилась. Не успев опомниться, Лена оказалась по пояс в трясине. Впопыхах она стала вырываться, и тут же увязла еще сильнее.

— Помогите!!! — отчаянно крикнула Лена, — кто-нибудь!!!

Только очередные шорохи были ей ответом — лес продолжал жить своей жизнью, не обращая внимания на тонущую девушку. Она еще раз дернулась, пытаясь дотянуться до свисавших над болотом ветвей ближайшего дерева, но вышло еще хуже: под ногами что-то чавкнуло и она провалилась по грудь. Слепой ужас объял девушку, она с трудом вытащила руку с ножом, пытаясь им дотянуться до твердой земли. Это ей удалось — клинок вошел в почву и Лена, попыталась, опершись на него, подтянуться на руках. Но тут же пласт земли обвалился, точно также утонув в трясине.

— Нет!!! — Лена заплакала от жалости к себе, — так нечестно!!!

Теперь на поверхности торчала только ее голова и она была вынуждена задирать голову, чтобы не хлебнуть жидкой грязи. Перед ней вдруг встали события сегодняшней ночи — как легко было всего лишь не ответить на это чертово сообщение, а просто зайти домой. Она подумала о мотоцикле, что теперь останется ржаветь в камышах, о Романе Коваленко, что будет ждать ее в понедельник на работу, даже о Антоне Ящичко, что безуспешно будет названивать своей домине — а ведь и айфон сгинул где-то, когда она убегала от ожившего трупа. Никто больше не увидит Лену, никто не узнает, как она погибла.

Небо над ней тем временем серело — за всеми событиями сегодняшней ночи Лена и не заметила, как та подошла к концу. На миг в ней пробудилась отчаянная надежда — а вдруг с рассветом весь этот ужас растает, сгинет, как и любой кошмар и она окажется у себя дома? Вдруг это все — понарошку!

— Помогите! — крикнула она еще раз, — помо….

Грязная вода залилась в ее рот и девушка, закашлявшись, задрала голову еще выше.

И тут взошло солнце.

Едва Лена увидела его, как надежда окончательно оставила ее. Тусклый свет, совсем не слепящий глаза, изливал черный диск, окруженный тонким белым ободком, только подчеркивающим кромешный мрак светила. Своей нереальностью, вопиющей неправильностью, этот черный круг невольно заворожил Лену. Она почти забыла о неминуемой смерти, тянущей ее на дно, о подступавшей к губам грязи. Сейчас ей почти хотелось, чтобы последним, что она увидит в жизни, стало это странное и пугающее, но чем-то необыкновенно притягательное зрелище.

Она даже не сразу услышала громкий лай и следом за ним — чьи-то голоса. Лишь когда кто-то сунул в ее руки суковатую палку, Лена цепко схватилась за нее, чувствуя, как ее тянут из трясины. Еще кто-то ухватил ее за волосы, после чего дело пошло быстрее. Когда она — грязная, исцарапанная, в рваной одежде, — оказалась на твердой земле, девушка облегченно всхлипнула и потеряла сознание.

Из огня да в полымя

— На, выпей это! Выпей-выпей, тебе все нутро прочистит.

Лена взяла небольшую флягу и сделала осторожный глоток. Внутри оказалось нечто, разом продравшее горло, заставив ее закашляться. Рядом с этим пойлом самый крепкий самогон, который гнали станичники родного района, показался бы не крепче шампанского.

— Спасибо, — утирая слезы, девушка протянула флягу обратно.

— Оклемалась маленько? Ну, а теперь рассказывай — кто такая, откуда.

Произносилось все это, конечно, не по-русски, но все же язык оказался понятен Лене, имея отдаленное сходство с тем, как балакали старики в отдаленных хуторах. Сам спрашивавший выглядел под стать своей речи, вызвав в памяти образы репинских запорожцев — высокий мужчина, с мясистым лицом и цепкими желтыми глазами, живо напомнившими Лене Семена Лягвина. Бритую наголо голову украшал черный чуб, заплетенный за правое ухо. Одет он был в черной рубахе, покрытой странной вышивкой — в виде золотых бабочек «мертвая голова». Что-то напоминающее шубу, из-за жары переброшено через руку. Также мужчина носил черные шаровары и кожаные сапоги. С левого уха свисала серьга в виде золотой мухи с маленькими изумрудами вместо глаз, по крайней мере, Лена решила, что это именно изумруды. Из-за широкого кожаного пояса торчал большой нож, в голенище сапога разместилась свернутая ногайка.

Лену обступило с пару десятков мужчин, тоже в шароварах и черных рубахах, с вышивкой в виде белых мух. Те, что постарше носили шапки из серого меха, Лена решила, что волчьего, те, что помладше были просто стрижены «под горшок». Они были заметно моложе говорившего с Леной, а двое выглядели чуть ли не подростками. Впрочем, молодость явно не делала их безобидными — все носили такие же ножи, как у вожака, а несколько — еще и луки. Что-то в глазах этих парней сближало их с большими собаками, похожими на волков, что лежали неподалеку, внимательно наблюдая за девушкой. Имелись тут и невысокие мохнатые лошадки, с хрустом объедавшие стебли рогоза. У ног лошадей понуро сидело с десяток худых девиц с грязными волосами. Из одежды они носили лишь длинные, до пят, рубахи какого-то серо-буро-зеленого цвета, будто специально подобранного под болотный пейзаж. В выпуклых, мутно-зеленых глазах застыла тупая враждебность ко всему окружающему.

И все же это были люди — не болотные твари и не ожившие мертвецы. Чувствуя, как возвращается самообладание, Лена посмотрела в глаза вожака и демонстративно пожала плечами. Тот усмехнулся.

— Ты, красуня, гонор-то придержи, — он произнес это почти добродушно, но в желтых глазах мелькнуло нечто, сделавшее их почти неотличимыми от глаз серых зверей, — или ты отвечаешь, когда я спрашиваю — или бросим туда, откуда вытащили. Все понятно?

— Все! — Лена кивнула.

— Вот и славно. Еще раз — кто такая, откуда?

— Да росковка она, батько, — не выдержал один из его спутников, — не дреговка же.

— Помолчи, — «батько» вскинул руку, — я хочу, чтобы она сказала.

— Меня Лена зовут, — произнесла девушка, — Елена.

— Олена, значит, — кивнул мужчина, — из Росковии?

На миг Лена заколебалась — речь мужчины уж больно походила на украинскую мову, вдруг и здесь имеются отголоски распрей ее мира?

— Из России, — все же призналась она, — но по отцу немка.

— Я так и понял, что оттуда, — кивнул мужчина, явно пропустив последнюю часть фразы мимо ушей, — да по тебе и видно. Здесь-то как очутилась?

— Нас было двое, — произнесла Лена, лихорадочно думая, как объяснить, что с ней произошло, — потом…он умер.

— Это здесь запросто, — кивнул ее собеседник, — дальше что? Тело куда дела?

— В воду… — не видя причин скрывать правду, пожала плечами девушка.

— Дуреха, — усмехнулся один из парней.

— Не скажи, — сказал старший, — в здешних водах мертвечина долго не залеживается, даже ночью — гады мигом сжирают. Это ночью было?

— Да, — кивнула Лена, — там…где холмы такие из воды торчат.

— В Курганье, значит, — хмыкнул мужик, — а вот это и впрямь глупо, там мертвяки быстро встают. Не повезло, значит, что именно там твой хахаль вздумал копыта откинуть.

— Верно сказано, батько, — поддакнул кто-то.

— Тебя не спрашивают, — не оборачиваясь, бросил «батько». — Ну, а сами то чего здесь забыли? Через всю Топь лезть — охотников мало найдется. Может, бежали от кого?