Семиевие - Нил Стивенсон

– Но вы хотите использовать роевое поведение для ковчега?

– Проект, который мы рассматриваем, называется «Облачный Ковчег», – снова вступила в разговор президент. – И да, вы все поняли правильно. Вместо того чтобы сложить все яйца в одну корзину…

– Яйца и сперматозоиды, – пробормотал со своим ланкаширским акцентом Джибран так тихо, что никто, кроме Дины, его не услышал.

– …мы воспользуемся распределенной архитектурой, – Джей-Би-Эф подчеркнула последние слова чуть больше, чем следовало; можно было заподозрить, что она сама впервые их услышала минут десять назад. – Каждый из кораблей Облачного Ковчега будет в определенной степени независим. Как мне объяснили, производство поставят на конвейер и станут запускать их в космос с максимально возможной частотой. Они образуют вокруг «Иззи» подобие роя. В безопасной ситуации они будут соединяться друг с другом, словно детали конструктора, и люди смогут свободно переходить с корабля на корабль. Но как только приблизится метеорит – вжух! – Она растопырила пальцы, ногти, покрытые багровым лаком, устремились врассыпную друг от друга.

«А сама «Иззи»?» – подумала Дина. Ей хватило рассудка пока не озвучивать этот вопрос.

– Чтобы к этому подготовиться, для всех вас найдется работа, – сказала президент. – Поэтому я попросила директора присутствовать на телеконференции. – Она имела в виду Скотта Спалдинга, директора НАСА. – Я передаю слово Спарки, который введет каждого в курс дела. Как вы понимаете, у меня есть и другие неотложные заботы, так что на сегодня я вынуждена с вами распрощаться.

Двенадцать человек в «банане» пробормотали положенные в данном случае слова благодарности, что позволило президенту покинуть конференц-зал, из которого была организована передача. Кто-то принялся вертеть камеру, пока в ее поле зрения не оказался Скотт Спалдинг. Тот успел где-то раздобыть приличный пиджак, однако галстука на нем не было и, вероятно, уже никогда в жизни не будет. В молодости Спарки должен был участвовать в полете «Аполлона», отмененном в ходе бюджетных сокращений в начале семидесятых. Отряд астронавтов он не покинул, а за время последовавшего перерыва в полетах сумел защитить диссертацию. Невезение продолжилось – полет Спарки на «Скайлэб» тоже отменился, поскольку станция преждевременно вошла в плотные слои атмосферы. Его упорство наконец принесло плоды в восьмидесятых, когда после ряда миссий на шаттлах он сделался кем-то вроде гроссмейстера корпуса астронавтов, одинаково способного чинить солнечные батареи и цитировать наизусть Райнера Марию Рильке. Следующие лет двадцать он работал в различных техностартапах, успешных и не очень, а директором НАСА стал не так давно в процессе малопонятной реорганизации агентства. Большинство находившихся в «банане» считали его неплохим парнем, пусть и немного себе на уме, и в целом рассчитывали, случись серьезная нужда, на его поддержку.

Трудно сказать, какие именно строки Рильке, по мнению Спарки, отвечали нынешнему моменту, но когда камера развернулась и автоматически сфокусировалась на его одутловатом морщинистом лице, на мгновение возникло впечатление, что он сейчас и впрямь изречет цитату. Потом Спарки встряхнулся и уставился светло-голубыми глазами прямо в объектив:

– Слов у меня не хватает, поэтому сразу к делу. Айви, командование остается на тебе. Никого лучше у меня нет. Твоя задача – руководить происходящим наверху, держать связь с Землей, сообщать нам о ваших потребностях и проблемах. Если помимо этого тебе вдруг окажется нечем заняться, дай мне знать, и я подберу тебе хобби, – и он подмигнул.

Затем Спарки прошелся по всему списку.

Фрэнк Каспер, инженер-электронщик из Канады, и Спенсер Грайндстафф, американский специалист в области телекоммуникаций, чье присутствие на станции было, по всей видимости, связано с разведкой, должны были развернуть сетевую инфраструктуру, необходимую для деятельности Облачного Ковчега. Джибран, техник по обслуживанию научной аппаратуры, на которого в любом случае постоянно сыпались такого рода задания, придавался им в помощь.

Федор Пантелеймонов, седовласый специалист по работам в открытом космосе, и Зик Питерсен, пилот американских ВВС, больше похожий на юношу, но тоже проведший не одну смену в скафандре, начинали готовиться к прибытию новых модулей – которые, как их заверили, будут разработаны и изготовлены с нехарактерной для НАСА скоростью и начнут прибывать меньше чем через месяц. Дине такой оптимизм показался смехотворным, пока она не вспомнила, что на это будут брошены практически все земные ресурсы.

Конрада Барта попросили задержаться после совещания для беседы с Дюбом. Было очевидно, что его задача – перенацелить все до одного астрономические приборы на борту на обнаружение представляющих угрозу камней. Эту тему явно никто не желал обсуждать в подробностях. Какого бы размера осколок ни попал в «Иззи», все будет кончено. В этом смысле особого предмета для обсуждения действительно не было.

Представители биологических наук включали в себя Лину Феррейру, австралийку Маргарет Колан, изучавшую влияние космических полетов на человеческий организм, и Дзюна Уэду, японского биофизика, который проводил эксперименты по влиянию космического излучения на живую ткань. В общем смысле к ним можно было отнести и Марко Альдебранди, итальянского инженера, чья работа имела более практический характер и заключалась в поддержке систем жизнеобеспечения, без которых все они бы долго не протянули. Из этой четверки Лина имела особый статус, поскольку за ее плечами были исследования роевого поведения. На станции она занималась совсем другим, однако сейчас должна была стряхнуть пыль со своих прежних умений и сделать их своей основной профессией. Спарки выдал ей карт-бланш на то, чтобы забиться куда-нибудь в укромный уголок и какое-то время загружать в мозг статьи по теме, пока она полностью не войдет в курс последних достижений. Маргарет и Дзюну приказали забыть про абстрактные научные задачи и под руководством Марко готовить «Иззи» к значительному приросту населения.

Одиннадцать человек из двенадцати. К Дине Спарки за все время не обратился ни разу.

Она никогда не чувствовала себя на совещаниях особенно уютно и каждый раз, занимая место в конференц-зале, испытывала желание сделать вид, будто ее здесь нет. Поскольку Дина полностью отдавала себе в этом отчет, желание это превратилось в своего рода самоисполняющееся пророчество. Так было всегда. Наступающий конец света ничего не менял. Пока Спарки шел по списку, объявляя каждому по очереди, чем они будут заниматься в предстоящие недели, Дине казалось, что всеобщее внимание все больше и больше сосредотачивается на ней – именно потому, что ей-то до сих пор никакого внимания не уделили. Когда прозвучали имена Маргарет, Дзюна и Марко, стало ясно, что в списке Спарки Дина последняя, и у нее осталось время подумать о том, что это означает, пока они получали свои инструкции. Поскольку Дина была Диной, она в первый миг предположила: ее задание настолько важное, что его приберегли напоследок, однако к тому времени, когда Спарки наконец произнес ее имя, она успела прий- ти к прямо противоположному выводу. Сердце ее отчаянно колотилось, кончики пальцев кололо, во рту пересохло.

– Дина, – начал Спарки, – ты у нас самая незаменимая.

Она прекрасно поняла, что это означает на бюрократическом языке: будь у нас такое право, мы бы просто выкинули тебя за борт.

– У тебя уникальный набор квалификаций, и мы все ценим твое отношение к работе.

До сих пор он ничье отношение к работе даже словом не упомянул.

– Как мы понимаем, добыча ископаемых на астероидах, которой ты посвятила свою карьеру, – долговременный проект. Однако сейчас все мы решаем краткосрочные задачи.

– Это мне ясно.

– Твое задание: помогать Айви и приглядываться, где твои великолепные умения будут полезны остальным. У Федора и Зика всего по две руки для работы в открытом космосе. Могут твои роботы им пособить?

– Если вдруг потребуется резать железо, они справятся просто замечательно, – хмыкнула Дина.

– Вот и хорошо, – кивнул Спарки, пропустив весь заряд сарказма мимо ушей. В уме он уже закончил беседу с ней и пережидал несколько мгновений, полагающихся на ничего не значащие шутки, чтобы потом перейти к отдельному совещанию с Дюбом и Конрадом.

Дину это задело. Только разве может она позволить себе эмоции в такой момент?

Возможно, дело в том, что для эмоций имеется веская причина.

Она уже открыла рот, чтобы попрощаться со Спарки – и передумала.

– Минутку. Я не спорю с тем, что вы сказали насчет краткосрочных задач. Я все прекрасно понимаю. Но если, а вернее, когда этот Облачный Ковчег заработает, вы ведь сами знаете, какая следующая цель?

Спарки такой ответ не обрадовал. Но он скорее удивился, чем осерчал.