Блицкриг – капут - Виктор Карлович Старицын

но, опустив в воду голову, долго без движения не пролежишь. Попутно собрали еще штук пятнадцать автоматов и много магазинов с патронами.

Санинструктор перевязал своих раненых и подготовил их к отправке. Погибших бойцов отвезли в лес, в хозчасть.

Через 10 минут подъехал Колесников. Наших раненых и немцев погрузили в кузов. Замкомбата вместе с Ивановым прошли по окопам и поздравили бойцов с удачным боем. Передали обещание комбата представить отличившихся к наградам. Василий написал короткое донесение с фамилиями обеспечивших исход боя подавлением вражеской артиллерии и минометов Петрова и Сидорова и передал Колесникову.

Младлей поинтересовался, что делать с остальными ранеными немцами, которых было еще много в поле. Капитан Колесников задумался. Однако додумать мысль до конца не успел. Прибежавший связной срочно вызвал их на НП.

В двух с половиной километрах к западу и к востоку из леса показались длинные колонны немецкой пехоты и в пешем порядке двинулись через поле. Рассмотрев колонны в бинокли, командиры определили, что тяжелого оружия немцы при себе не имели – только пулеметы и легкие минометы.

Прикинув их численность, Колесников сказал:

– Вот тебе и ответ насчет раненых немцев. С флангов тебя обходят два свежих батальона пехоты. Еще один, сильно потрепанный, сидит в лесу напротив тебя. Итого перед тобой целый пехотный полк. Так что своих раненых немцы подберут сами. Думаю, эти два батальона обойдут тебя и направятся на Юрбаркас, к мосту через Неман. А ты держись сколько сможешь, но особо не геройствуй. Если сильно прижмут, взрывай мост и отходи в лес. Обозников с лошадьми отправляй в тыл прямо сейчас.

Дав эти последние ценные указания, капитан укатил в батальон. Василий глянул на часы – 13:07. День еще только начался.

К сожалению, Колесников угадал намерения немцев только наполовину. Через полтора часа из штаба батальона передали, что противник атаковал опорный пункт у села Кидуляй, в четырех километрах севернее. Однако другая часть немцев стала накапливаться в лесу в тылу гарнизона. Там, где раньше была хозчасть. Очевидно, немецкое командование не оставляло надежды захватить мост через Йотию, чтобы через него выйти по кратчайшему пути к мосту через Неман. Иванов приказал готовиться к отражению атаки пехоты с тыла.

В 14:42 со стороны дальнего леса донесся звук орудийного выстрела. Затем с большим недолетом и отклонением вправо разорвался снаряд. Иванов и стоящие рядом с ним в окопе Сидоров с Петровым схватились за бинокли. Секунд через пятнадцать послышался новый выстрел – большой перелет. Только пятый снаряд разорвался в кольце окопов.

– Орудий не видно, – резюмировал Василий. – Что скажешь, Иван, откуда они бьют? – обратился он к Сидорову.

– Судя по силе разрывов и по интервалу между звуком выстрела и разрывом, это полковая трехдюймовка. Стреляет, видимо, из леса.

Шестой выстрел снова лег с отклонением вправо и с перелетом. Седьмой – с недолетом.

– Это пристреливается другая пушка. Раз они пристреливаются так долго, значит, стреляют с закрытой позиции. Наводчики нас не видят, а поправки к стрельбе им дает корректировщик. Скорее всего, стреляют с опушки леса. По краю опушки растут кусты, за ними, наверное, и стоят орудия. А стреляют они между стволами деревьев, навесным огнем через кусты. Поэтому мы их и не видим, – сделал вывод младлей Сидоров.

– Значит, они тащили пушки с дороги через лес на руках, ведь упряжка или тягач через лес не пройдут, – дополнил друга Петров.

– Через лес полковую пушку и на руках далеко не укатишь – она шестьсот килограммов весит, – продолжил Сидоров.

– Ну, точно! – воскликнул Иванов. – Если они пушки от дороги катили через лес на руках, значит, пушки стоят не дальше ста метров от дороги. А раз мы их не видим, значит, они стоят в тридцати-сорока метрах от края опушки.

Пока командиры дискутировали, у немцев пристрелялась уже четвертая пушка. Начала пристрелку пятая.

– Значит, у них две батареи, – сделал очевидное умозаключение Сидоров.

– Как пристреляется вторая батарея, начнется артподготовка.

– Слушай боевой приказ! – напряженным голосом скомандовал Иванов. – Артиллерии подавить пушки противника справа от дороги, минометам – подавить пушки слева от дороги. Расположение пушек противника – от тридцати до сорока метров от края леса и на сто метров в обе стороны от дороги. Темп стрельбы – максимальный!

Сидоров и Петров рванулись к своим расчетам. Счет времени шел на секунды.

– Командирам отделений – рассредоточить личный состав по блиндажам. Блиндажи минометчиков и артиллеристов занять тоже! В окопе оставить по одному наблюдателю от отделения. Бегом марш! – скомандовал младший лейтенант Иванов сержантам, ожидавшим команды рядом в окопе.

Сам Василий приник к биноклю, стараясь разглядеть эти чертовы пушки на опушке. Но увидел только разрывы своих мин и снарядов в глубине опушки. В отличие от немцев, Петров и Сидоров пристрелялись сразу. У немцев закончила пристрелку восьмая пушка. Наступила небольшая пауза. Затем с секундным интервалом донеслись два слитных батарейных залпа.

От разрыва вздрогнула земля и заложило уши. По брустверу ударили осколки. Горизонт заволокло дымом и пылью. Через пять секунд грохнул второй залп. Наши пушка и минометы, однако, не снижали темп стрельбы. Через пять секунд – третий залп. Немцы взялись за них всерьез.

«Надеюсь, что все стрелки уже попрятались в блиндажах», – подумал Василий. Рассудив, что было бы глупо погибнуть не за понюх табаку, он вместе со связным нырнул в дзот. Сержанту Васильеву приказал обрабатывать из ДШК опушку леса справа от дороги. От пыли и дыма из дзота уже ничего не было видно, но опушку расчет пулемета пристрелял давным-давно. Грохот ДШК показался слабым на фоне разрывов.

За минуту Василий насчитал одиннадцать залпов. От близких разрывов дзот встряхивало. И как следует тряхнуло от прямого попадания в бетонную плиту перекрытия. Плита выдержала. От акустического удара все на время оглохли. Василий спустился вниз и потребовал связь с батальоном. Связи не было.

– Видимо, разрывом сорвало антенну, – предположил радист.

– Как кончится артобстрел, сразу давай связь, – приказал Иванов и вылез наверх. Под грохот разрывов Василий вновь и вновь прокручивал в голове боевой приказ. При отсутствии связи со штабом батальона основанием для подрыва моста была атака превосходящих сил противника. Он не сомневался, что после такого мощного артобстрела атака последует. И именно превосходящими силами. Основанием для отхода в приказе назывались угроза окружения, массированный артобстрел и потери более 30 % личного состава. Все эти основания уже имелись в наличии. Иванов сомневался, что после такого артобстрела у него останется хотя бы половина бойцов. Следовательно, можно взрывать мост и отходить! Только как и куда? Сзади в лесу – немцы! Хочешь не хочешь, надо держаться до темноты и только потом прорываться!

Артобстрел продолжался ровно 10 минут. Немцы выпустили не менее 100 снарядов на орудие.

Внезапно наступила тишина. Отсчитав 10 секунд без разрывов, Иванов скомандовал:

– Сержант Конюков и боец Дубков, за мной!

Затем распахнул тяжелую дверь дзота