Невеста доктора Фу Манчи - Сакс Ромер

— Вы правы. Но природа идет своим путем. Взгляните, Стерлинг. — Он показал на стол. — Здесь лежит насекомое, которое я принял за муху цеце…

— Муха цеце! Боже мой, здесь?

Он мрачно улыбнулся.

— Слишком далеко от естественного ареала, — кивнул он, — и выше всякого понимания. Да, это так, но я не мог обмануться. Звук, который издают крылышки этого насекомого, имеет характерные признаки, свойственные только мухе цеце. К тому же строение крылышек у них совершенно идентично. Вы можете сами в этом убедиться. Все-таки я недавно прошел интенсивный курс по тропическим болезням и, уверяю вас, кое-что знаю! Поразительно, не правда ли, Стерлинг? Однако… — Мистер Смит многозначительно поднял вверх указательный палец, давая мне понять, что собирается сказать самое важное. — Однако, Стерлинг, у этого уникального экземпляра голова и лапки имеют ту же форму, что и у большой песчаной мухи! В целом же общий вид, анатомия внутренних органов и прочие детали указывают, что перед нами типичный представитель гигантской летающей блохи!

Его речь расшевелила мою дремлющую память. Что говорил мне Петри сегодня утром? Кажется, что-то вроде: «Даже если природа перевернет все с ног на голову, я смогу ее озадачить!..» Ах да!

— Мистер Смит! — вскрикнул я, перебивая его. — Мне надо сказать вам, что в крови одного своего больного Петри нашел неизвестный науке вид гибридного микроорганизма. Я затрудняюсь описать его вам во всех деталях, но, кажется, главное я понял: возбудители сонной болезни и чумы скомбинированы в единую пару и..

— Черт подери!

Я увидел, как от моих слов его худое загорелое лицо моментально вытянулось и посерело.

— Муха цеце — переносчик трипаносом, — глухо заговорил он, — возбудителей сонной болезни. Большая песчаная муха подозревается в распространении экзотических инфекций. Гигантская летающая блоха — а это насекомое более похоже на блоху, чем на песчаную муху, — виновница многих эпидемий чумы… Какой дьявольский план!

Он сорвался с места, подбежал к телу Петри и принялся тщательно его осматривать. Мне пришло в голову, что мистер Найланд Смит совсем не новичок в медицинском искусстве. Не проронив ни слова, я наблюдал за его действиями до тех пор, пока он не закончил измерять температуру безжизненного тела.

— Перемен нет, — вынес он свой вердикт. — «654», кажется, остановил процесс. Но эта кома… Отважимся на надежду!

— Я не знаю, на что надеяться и во что верить, мистер Смит!

Он грустно посмотрел на меня.

— Я тоже Моя профессия требует необходимых медицинских навыков. Но я бессилен чем-либо помочь нашему другу. — Он вздохнул. — Расскажите-ка мне об этих таинственных листочках, которые, кажется, притягивают мух…

Я как мог изложил ему свои знания о растениях-насекомоядных.

— На листьях растения-мухоловки, которые хранятся у Петри, остались следы человеческой крови, — сообщил я в заключение и перевел дыхание.

Найланд Смит снова завладел линзой и нетерпеливо склонился над столом, чтобы внимательно рассмотреть багровые листья тропического растения. Потом он повернулся ко мне.

— Так и есть! — воскликнул он. — На них — свежая человеческая кровь!

Пару секунд я не мог вымолвить ни слова.

— Вы говорите о насекомом, которое я только что раздавил? — недоуменно спросил я его.

Он с раздражением мотнул головой.

— Нет, эти листья обрызганы кровью!

— Но каким образом они оказались здесь? И что тут делает эта проклятая муха? — воскликнул я, растерявшись перед этими неразрешимыми загадками.

Внезапно мистер Смит взял меня за плечи и твердо посмотрел мне в глаза.

— Стерлинг, у вас крепкие нервы, — сказал он. — Я верю в вас, вы можете вполне все понять. Эти тропические мухи и растения появились здесь не случайно. Но с какой целью?

Он повернулся в сторону неподвижного тела и указал на него.

— Вот их цель!

— Но…

— Никаких «но», Стерлинг. Послушайте лучше меня. Когда я оставил машину на Корниш-роуд и спускался со склона вниз, чтобы добраться сюда, я слышал вой.

— Я тоже его слышал.

— Вы мне говорили об этом. Однако вам он не сказал ничего, я же многое уяснил себе. Видите ли, Стерлинг, дело в том, что я слышал его раньше.

— Так вы знаете, что это было! — обрадовался я. Одной загадкой становилось меньше.

— Это — сигнал опасности, используемый племенем дакойтов в бирманских джунглях. Если бедняга Петри случайно натолкнулся на новый вид мухи цеце — и где? здесь, во Франции! — он обязан был по крайней мере задуматься. Но если он услышал этот крик… он сразу же должен был все понять!

— Что он должен был понять? — спросил я, чувствуя, как во мне поднимается возбуждение.

— Он должен был знать, что ему грозит смерть! — воскликнул Смит и жестом невыразимого отчаяния воздел к небу сжатые кулаки.

— Ах, какие глупцы! Какие глупцы! — застонал он, неожиданно выходя из себя. — Что наши знания рядом с гением доктора Фу Манчи!

— Доктор Фу Манчи? — переспросил я.

— То же, что и сатана: такая же дьявольская злоба и безнаказанность.

— Мистер Смит… — начал я.

Но он внезапно отвернулся, обрывая разговор, и снова склонился над бесчувственным телом нашего друга.

— Бедная Карамани, — с горечью прошептал он и погрузился в тягостное молчание.

Потом, не поворачивая головы, спросил:

— Вы знакомы с его женой?

— Нет, мистер Смит, мы никогда не встречались…

— Она так юна!.. Когда Петри женился на ней, она была совсем дитя… Самая милая, прекрасная женщина, какую я когда-либо знал…

Его слова пробудили мою боль. Во мне зазвенел нежный голос: «Думайте обо мне, как о Дерсето…» Флоретта — вот самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел…

— Ее выбрал сам Мастер. Он редко делает ошибки.

Найланд Смит снова заговорил загадками.

— Мастер? — спросил я, не скрывая своего удивления. — Вы, наверное, хотели сказать — художник?

Он обернулся ко мне, и саркастическая улыбка заиграла в уголках его губ.

— Вы правы, Стерлинг! Этот человек — великий художник! Его холст — весь мир, его краски — человеческая кровь!

Загадка на загадке! Определенно я никогда не выберусь из этого наваждения.

Неожиданно за стенами лаборатории раздались пронзительные женские крики. Я бросился к двери.

— Кто там? — спросил Найланд Смит.

— Мадемуазель Дюбоннэ. — Я сразу узнал ее голос.

— Экономка?

— Да.

— Гоните ее прочь.

Я открыл дверь. Обезумевшая от страха женщина вцепилась в мою руку.

— Мистер Стерлинг, — вскричала она в истерике, — случилось что-то ужасное! Я знаю, знаю, произошла трагедия!

— Не волнуйтесь, мадемуазель Дюбоннэ, — сказал я, останавливая ее, — доктор Петри..