Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга первая. Встречи и знакомства - Александр Бедрянец

Из тюрьмы она вышла другим человеком. В наколках, худая, страшненькая, разговор хриплым прокуренным матом, и пьющая всё, что горит. Скиталась, где попало, пока не очутилась на свалке среди бомжей. И вот финал – на днях подралась с каким-то бродягой за выпавший из мусоровоза мешок, тот дал её чем-то по голове, и как оказалось, убил. У них это запросто.

– Белый мешок? – спросил я.

– Да, белый. А ты откуда знаешь? – и подозрительно посмотрела. Я постарался уйти от темы, и распрощался. Наверное, это был последний привет от Матраса. Надеюсь на это.

****************************************************************************

Вот так, Вера Максимовна, можете верить в эту историю, а можете считать её байкой. Я материалист – в магию и прочее не верю, тем более в душу вещей. Всё это, конечно, не более чем дурацкое стечение обстоятельств. Дело не в этом. Я сам в моей жизни подобен этому матрасу. Я, как какой-то магнит, притягивающий всякие ситуации и приключения. И ладно, если бы всё происходило только со мной, но ведь часто я становлюсь своего рода катализатором всяких событий вокруг меня. Это не обязательно несчастья, но сама их концентрация заставляет задуматься – неужели причинность во мне? Что-то, мною не замечаемое? Из-за этого вся моя жизнь какая-то фрагментарная, зигзагом. Я не люблю приключений Я тихий обыватель, но созерцательный образ жизни у меня не получается.. И нести мне эту ношу, видимо до конца. Или пока не узнаю причину. Впрочем, договорим в следующий раз, уже идёт мой приятель.

– Когда встречаемся? – спросила я.

– Да, снова так же, похоже у вас на редкость стабильная орбита.

Он попрощался будничным тоном, вылез и пошёл помогать укладывать купленный товар. Был слышен их разговор,

– Что, опять знакомую встретил?

– Ну, да.

– Давнишнюю?

– Нет, месяца два всего.

– Да тебя, Алексеевич, хоть в Антарктиду забрось, и там пара знакомых пингвинов найдётся.

Хлопнул багажник, и они уехали. Вскоре пришла Лида, и мы тоже отправились домой.

Дома я первым делом взяла календарь и произвела несложный подсчёт. Получилось шестьдесят три дня. Я произнесла это число вслух.

– Чего шестьдесят три? – спросила вошедшая в комнату Даша.

– Дня. То есть, месяца два, – ответила я.

– В двух месяцах может быть шестьдесят или шестьдесят один день, – возразила Даша.

– Правильно, если сказано два месяца, а месяца два, это и есть шестьдесят три или пятьдесят девять дней. Нюансы русского языка – от перестановки слов слегка меняется сумма.

– А в чём собственно дело?

– Родион Алексеевич говорил, что мы встретимся месяца через два.

– Мама, ты что? О, господи! Неужели ждёшь этой встречи?

– Уже.

– Что, уже?

– Уже встретились. Сегодня.

Даша растерялась,

– Не может быть! Как это? Да он выследил тебя мама!

– Вот это вряд ли.

– Откуда ты знаешь мама? Он маньяк, наверное.

– Да нет. Ты выслушай. Встретились мы действительно случайно. Он давно стоял на своём месте, это мы к нему подкатили. Всё просто, но чтобы это организовать специально? Здесь столько случайных факторов, что это подстроить просто нереально.

– И что теперь?

– А ничего. Через «месяца два» встретимся опять неведомо где.

– Ой, мне как-то не по себе, мама.

– Признаться, мне тоже. Да и ему видно не по себе от всего этого, хотя и говорит, что уже привык. Пытается привлечь меня, как психолога, для решения этих загадок природы.

– Ты хоть разузнала про него что-нибудь?

– Немного. Живёт в Камчатской. Пенсионер. Имеет «Жигули», а одна его знакомая при мне назвала его товарищем полковником. Судя по взглядам, которые она на него бросала, по женской части он малый не промах.

Затем я пересказала Даше наш разговор и его рассказ о Матрасе. Слушая его, даже в сокращённом варианте и моём исполнении, Даша хохотала,

– Мама, это же сюжет фильма. Овцы–людоеды и помидоры–убийцы отдыхают. «Матрас разбушевался», нет, лучше «Матрас–терминатор». Угореть. Фантазия у мужика работает.

– Похоже, что он говорил правду.

– Тогда ещё круче. Так и вижу титры – фильм снят на основе реальных событий! Надо будет рассказать Лизе и ребятам.

Мне, однако, было не очень весело. Скорее, я испытывала сочувствие к Родиону Алексеевичу. Всё хорошо в меру. Бедные страдают от недоедания, богатые от пресыщения. Приключения разнообразят жизнь, но постоянные приключения могут изрядно поднадоесть. Даша заметила моё настроение и посерьезнела.

– Родион Алексеевич просил помочь ему, а не смеяться над ним, – сказала я, и продолжила,

– Человек он, конечно, оригинальный, но и на записного враля не похож, да и на артиста тоже, хотя.… Это, наверное, от манеры разговора.

Большинство из нас говорит на нескольких русских языках – на работе на одном, дома на другом, в гостях на третьем и так далее. У Родиона Алексеевича это происходит более выражено, как-то механически, будто переключаются программы. Когда он говорит на общие темы, то шпарит без запинки, как по книге, словно лекцию читает. Вряд ли у него есть академическое высшее образование, скорее самообразование, но такого уровня, что он заткнёт за пояс многих обладателей дипломов. Когда он рассказывает о других, то речь его становится более живой. А когда начинает говорить о себе, то, как и всякий обычный человек начинает мямлить, мычать и употреблять слова–паразиты. Возможно, в запасе у него есть и другие диалекты. Вот это переключение и создаёт впечатление артистизма. Но это, наверное, только впечатление. Артисты ведь тоже переключаются, но делают это сознательно, намеренно, а для Алексея Петровича, похоже, это как дышать, естественный процесс.

– И с чувством юмора у него, того…, – вслух подумала я.

– Неужели отсутствует? – удивилась Даша.

– Этого нельзя утверждать, ирония в его рассказах присутствует, то есть чувство юмора имеется, но какое-то своеобразное, нестандартное. На что Даша резонно заметила,

– Вот это как раз понятно. Для мужа, возвращающегося из командировки, анекдоты про него не кажутся смешными.

– Возможно так, а возможно дело не в этом.

– Мама, не надо углубляться. Бог послал тебе твою противоположность, человека, с которым постоянно что-то происходит и случается, и как писатель, используй это. Вдруг и, правда, ещё встретитесь, так на всякий случай носи диктофон. Хочется услышать живой голос этого чуда природы, а то ведь можно заподозрить, что всё это выдумки.

Сумасшествие, наверное, действительно заразно. Несмотря на полную нелепость, я стала таскать с собой диктофон, и как оказалось, не зря.

Встреча четвёртая.

Мой босс был руководителем ещё с советских времён, но догматиком управления не являлся. Именно поэтому, я время от времени ездила в командировки, которые не имели прямого отношения к моим служебным обязанностям, подменяя заболевших и отпускников. Отправляя меня в дело, босс употреблял выражение – «продуть ноздри». Наверное, играли роль моё серьёзное отношение к делу, и не в последнюю очередь семейное положение. Впрочем, особых трудностей не было. Вопросы с партнёрами решались рутинные, а география поездок не была обширной. Хватало одного рабочего дня, реже двух.

Вот и сегодня, несмотря на пятницу, меня с утра отправили в станицу Ленинградскую Краснодарского края оформить некоторые документы с нашими поставщиками. Дело привычное, и к обеду я управилась. Быстрота объяснялась желанием их конторы подчистить дела к выходным. Просили остаться пообедать, но я торопилась, так как ждала приезда Даши.

И вот, в хорошем настроении, мы катим на казённой «Волге» уже по окраине станицы, приближаясь к трассе на Ростов. Мы – это я и водитель Миша. Он человек молодой, молчаливый и серьёзный, возможно оттого, что, несмотря на юность, уже женат и имеет ребёнка.

До автострады оставалось совсем немного, когда под ногами что-то скрежетнуло. Миша занервничал, свернул на обочину и заглушил мотор.

– Приехали, кажется, коробка навернулась.

В технике я разбираюсь слабо, но, глядя на расстроенное лицо парня, поняла, что дело серьёзное.

– И что теперь делать? – спросила я.

– Да придётся вам на автобусе добираться, а я уж тут буду помощи ждать.

Осенняя погода вдруг стала казаться неприветливой, и захотелось есть. Я сказала,

– Ладно. Сейчас схожу в магазинчик, куплю что-нибудь съедобное, перекусим, а потом позвоню начальнику, и пусть решает, что нам делать дальше.

Мы стояли за поворотом направо перед маленьким продуктовым магазином, куда я и направилась. В дверях я столкнулась с выходящим мужчиной, в котором сразу опознала Родиона Алексеевича. Всё-таки к чертовщине трудно привыкнуть, и я растерялась. Он поздоровался первым и поинтересовался, какими судьбами я здесь оказалась. Мы отошли к его машине, которую я сразу не заметила, так как она стояла справа за поворотом. Там я рассказала о сложившейся ситуации. Он проникся сочувствием и сказал, что по мере возможности готов помочь. Тут подошёл Миша, отозвал меня и спросил,