Бледный убийца - Филип Керр

– Я не могу это взять. Вы не должны этого делать.

Я сжал ее кулак, не давая ей возвратить мне деньги.

– Послушайте, это только для того, чтобы помочь вам продержаться, по крайней мере до того момента, когда вам заплатят сверхурочные.

На лице у нее было написано сомнение.

– Не знаю, – колебалась она. – В этом есть что-то неправильное. Столько я зарабатываю в неделю. Мне этого хватит не только, чтобы продержаться.

– Марианна, сводить концы с концами, конечно, очень хорошо, не иногда нужно и пошиковать.

Глава 4

Понедельник, 5 сентября

– Доктор сказал мне, что электротерапия имеет временный побочный эффект – ухудшение памяти. Если не считать этого, я чувствую себя замечательно.

Бруно озабоченно посмотрел на меня.

– Ты в этом уверен?

– Никогда не чувствовал себя лучше.

– Ладно, я предпочитаю, чтобы тебя, а не меня включали в розетку. – Он фыркнул. – Но что же получается? Все, что тебе удалось разнюхать, пока ты отлеживался в клинике Киндермана, временно затерялось в твоей голове, не так ли?

– Дела не так уж плохи. Я ухитрился осмотреть его кабинет. Одна очень привлекательная медсестра мне все о нем рассказала. Киндерман читает лекции в Медицинской школе военно-воздушных сил, а также работает консультантом в партийной частной клинике на Блайбтройштрассе. Не говоря уже о том, что он член нацистской ассоциации докторов и «Херрен-клуба».

Бруно пожал плечами.

– Парень, надо думать, купается в золоте. И что из этого?

– Купается-то купается, но его не очень ценят. Подчиненные его не любят. Я узнал имя человека, которого он вышвырнул из клиники, и похоже, он относится к тому типу людей, которые не прощают обид.

– Подумаешь – вышвырнул!

– По словам моей медсестры, Марианны, все считают, его выбросили из-за того, что он воровал наркотики. И, вероятно, торговал ими на улице. Так что, как видишь, на члена Армии спасения он не похож.

– У этого парня есть имя?

Я напряг свою память, потом достал из кармана записную книжку.

– Не волнуйся, – успокоил я Бруно. – У меня оно записано.

– Сыщик с провалами памяти. Грандиозно.

– Прикуси свой язык, я нашел. Его зовут Клаус Херинг.

– Посмотрим, есть ли у Алекса что-нибудь на него. – Он поднял трубку телефона и сделал запрос. Это заняло всего две минуты – мы платили полицейскому пятьдесят марок в месяц за услуги. Клаус Херинг был чист.

– Так кто же, по-твоему, получает деньги?

Бруно протянул мне анонимную записку, полученную фрау Ланге накануне, которая и вынудила Бруно позвонить мне в клинику.

– Шофер фрау Ланге сам доставил ее сюда, – объяснил он, пока я читал последнее творение шантажиста, представлявшее собой смесь угроз и инструкций. «Положите тысячу марок в фирменную сумку магазина „Герсон“ и сегодня днем оставьте ее в корзине для мусора рядом с „Цыплячьим домиком“ в зоопарке».

Я выглянул из окна. День стоял жаркий, и, без сомнения, сегодня в зоопарке будет многолюдно.

– Хорошее место, – оценил я. – Там его трудно будет засечь и еще труднее выследить. В зоопарке, насколько я помню, четыре выхода.

Я нашел в ящике карту Берлина и разложил ее на столе.

Бруно подошел и стал глядеть из-за моего плеча.

– Так как же мы это разыграем? – спросил он.

– Ты отнесешь деньги, а я сыграю роль посетителя.

– После этого мне ждать у одного из выходов?

– У тебя один шанс из четырех. Какой выход ты выбираешь?

С минуту он изучал карту и затем показал на выход у канала.

– Мост Лихтенштейна. На другой стороне канала, на Раухштрассе, будет ждать машина.

– Лучше сам сиди в машине и жди.

– Сколько же мне придется ждать? Ведь зоопарк, о Боже, закрывается в девять вечера.

– Выход у «Аквариума» закрывается в шесть, поэтому, я полагаю, он появится раньше, если, конечно, выберет этот путь. А коль его не будет, уезжай домой и жди моего звонка.

Я вышел из вестибюля станции «Зоопарк», напоминавшей стеклянный ангар для самолетов, пересек Харденбергплац и направился к главному входу берлинского зоопарка, который расположен к югу от планетария. Купив билет, дававший право на посещение «Аквариума», и путеводитель, чтобы больше походить на туриста, я направился сначала к слоновнику. Какой-то странный человек, рисовавший с натуры слонов, при моем приближении поспешно закрыл свой блокнот и перешел на другое место. Облокотившись на перила ограды, я наблюдал, как он снова и снова повторял свой маневр, как только кто-нибудь подходил к нему, пока наконец не оказался опять рядом со мной. Негодуя при мысли о том, что он, вероятно, думает, будто меня интересует его убогий рисунок, я заглянул ему через плечо, держа фотоаппарат совсем близко от его лица.

– Давайте я вас сфотографирую, – сказал я бодро. Он прорычал что-то и тут же убрался. Пациент доктора Киндермана, подумал я. Чокнутый. Я заметил: на любом показе или выставке самые интересные экспонаты – это сами посетители.

Прошло еще минут пятнадцать, прежде чем я увидел Бруно. Казалось, он не замечал ни меня, ни слонов, проходя мимо с небольшим фирменным пакетом магазина «Герсон» под мышкой. В пакете лежали деньги. Я пропустил его далеко вперед, а затем пошел следом.

Около «Цыплячьего домика» – небольшого сооружения из красного кирпича и дерева, увитого плющом, отчего он больше походил на сельский пивной погреб, чем на дом для диких пернатых, – Бруно остановился, огляделся и бросил пакет в мусорный ящик рядом со скамейкой. Затем быстро удалился в направлении выбранной им стоянки у выхода на канал Ландвер.

Напротив «Цыплячьего домика» располагалась высокая скала из песчаника, на которой обитало стадо диких баранов, – согласно путеводителю, одна из достопримечательностей зоопарка. Но мне она показалась слишком театральной и вряд ли соответствовала тому месту, где на самом деле обитали эти ходячие лохмотья шерсти. Скорее она напоминала декорацию помпезной постановки какого-нибудь «Парсифаля», если, конечно, соорудить такую декорацию вообще под силу человеку. Какое-то время я покрутился на месте, прочитал все о баранах и под конец сделал несколько фотографий сих исключительно неинтересных созданий.

За «Бараньей скалой» находилась высокая смотровая башня, с которой можно было видеть вход в «Цыплячий домик» и даже весь зоопарк. И я подумал: стоит, пожалуй, пожертвовать десятью пфеннигами, чтобы убедиться, что ты не лезешь прямо вловушку. Размышляя об этом, я побрел прочь от «Цыплячьего домика» в сторону озера, как вдруг у дальнего края павильона появился молодой человек лет восемнадцати с темными волосами, одетый в серую спортивную куртку. Даже не оглянувшись, он вытащил пакет «Герсона» из мусорного ящика, бросил его в другой фирменный пакет, на этот раз магазина «Каде-Ве», и быстро прошел мимо меня. Дождавшись, когда он отойдет на приличное расстояние, я последовал за ним.

У «Дома антилоп», выстроенного в мавританском стиле, молодой человек на какое-то мгновение задержался позади группы бронзовых кентавров, стоявших здесь, а я, сделав вид, что поглощен своим путеводителем, прошел прямо к «Китайскому замку», где, спрятавшись за спинами людей, остановился, чтобы понаблюдать за ним краешком глаза. Он вышел из-за группы кентавров, и я догадался, что он направляется к «Аквариуму» и южному выходу.

В большом зеленом здании, выходившем одной стеной на Будапештерштрассе, можно было увидеть все что угодно, только не рыб. Рядом с дверью возвышался, словно собираясь напасть, каменный игуанодон в натуральную величину, а над дверью красовалась голова другого динозавра. Повсюду на стенах «Аквариума» висели панно и каменные барельефы, изображавшие доисторических чудовищ, каждое из которых могло бы проглотить целиком акулу. Эти допотопные декорации на самом деле лучше бы подошли другим обитателям «Аквариума» – рептилиям.

Увидев, что мой подопечный исчез за дверью, и понимая, как легко потерять его в темных помещениях «Аквариума», я ускорил шаг. Войдя внутрь, я убедился, что действительность превзошла мои самые худшие опасения – из-за огромной толпы посетителей было невозможно разглядеть, куда он пошел.

Смирившись с неудачей, я торопливо направился к другой двери, выходившей на улицу, и почти столкнулся с моим молодым человеком – он только что отошел от аквариума, в котором обитало существо, больше напоминавшее плавающую мину, чем рыбу. Задержавшись на несколько секунд у массивной мраморной лестницы, ведущей в зал рептилий, он спустился к выходу и покинул зоопарк.

На Будапештерштрассе я следовал за ним, спрятавшись за группой школьников. На Ансбахерштрассе я опустил путеводитель в карман плаща, висевшего у меня на руке, и загнул вверх поля шляпы. Когда преследуешь кого-то, время от времени необходимо немного изменять свою внешность и всегда быть на виду. Если будешь пригибаться, человек, которого ты преследуешь, сразу обо все догадается. Но парень ни разу даже не оглянулся. Он пересек Виттенбергплац и зашел в «Кауфхауз дес Вестенс», или «Ка-де-Ве», самый большой универсальный магазин в Берлине.