Ози - Наталья Саенко

– Да уж, романтичного мало. – Стряхнув наросший столбик пепла, Лиза попыталась представить роковую встречу: беспощадный свет ламп над головой, забитые продуктами шаткие полки, белый напольный кафель, растрескавшийся под ногами, и мужчина – измотанный, с потухшим взглядом и мыслями о еде. – Он что, за пельменями приходил?

– В точку. – Сестра тихо засмеялась, – я тут же поняла, что он холостяк. Не трудно догадаться, так ведь? В общем, наш первый вечер мы завершили в ресторане. Запивали фрукты шампанским, разговаривали о жизни, много шутили. Он старше меня на четыре года, а я чувствую себя маленькой девочкой, когда мы вместе. Мы встречались каждые два дня, и каждый раз я боялась, что больше не увидимся. Глупо, да?

– Хм. В последнее время у мужчин напрочь отсутствует фантазия. Если свидание, то обязательно фрукты и шампанское. – Лиза скептически поджала губы, вспомнив о Кирилле. – Неужели так трудно пораскинуть мозгами и придумать что-то поинтересней?

– Господи, ну что ты бубнишь как старая бабка. Какая разница, где ты. Главное с кем, не так ли? Да и шампанское было довольно вкусное. Дело не в этом. Несколько недель назад он попросил меня переехать к нему, а вчера подарил вот это.

Ослепительно улыбаясь, Кристина вытянула руку вперед, чуть не ткнув пальцами Лизе в грудь. И как она сразу не увидела кольца? Только слепой мог не заметить крупный бриллиантовый камень в форме сердца, сверкающий на пальце.

– С ума сойти… какая прелесть. Сколько же оно стоит?

– Не знаю. И если честно, даже не хочу знать.

– Понятно. – Голос фальшиво дрогнул, и Лиза торопливо отвела глаза. Счастье сестры почему-то не вызвало должного восторга, и краска стыда предательски залила щеки. Дело даже не в том, что у Кристи все хорошо, а у нее плохо: просто именно сейчас, как никогда, сложно адекватно реагировать на чье-то счастье. Ничего страшного в этом нет. Но по отношению к сестре, это выглядит некрасиво и сильно смахивает на лицемерие. Но почему тогда, кажется, что она хвастается, и специально давит на особо болезненные места?

– С тобой все в порядке? Ты какая-то бледная. – Она наконец заподозрила неладное, и перегнувшись, в неудобной позе зависла над столиком. – Извини, я в таком состоянии, что совсем ничего не замечаю. Слон мимо пройдет, а мне все равно.

– Ну, как раз это совсем не удивительно. В преддверии свадьбы всегда так, наверное. Правда, я считаю, что нужно было сказать об этом чуть раньше…

– Я не хотела торопить события. Ведь мы еще не выбрали дату. Так что… знакомься, а вот и мой будущий муж.

Лиза глупо заморгала, прежде чем поняла, что стоит в нелепой позе, повернувшись спиной к залу, и не видит возлюбленного сестры. Стало интересно, подвела ли ее интуиция насчет голубых глаз и цепочки на шее.

– Ну что, девочки, заждались? Принимайте скорее бокалы.

Остановившись возле стола, мужчина вытянул перед собой поднос с мясным канапе и коктейлями, и только потом повернулся к Лизе. Перехватив его взгляд, она испуганно вздрогнула и с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть. С лица Кирилла слетела улыбка, а веселое любопытство в глазах сменилось паническим ужасом. Он застыл, как механическая кукла, у которой внезапно села батарейка.

– Кирилл? В чем дело? – Кристи непонимающе на него уставилась, нижняя губа предательски задрожала. – Вы что, знакомы?

– Нет, я просто обознался. – Он замотал головой как собака, и Лиза ответила слабой, дрожащей улыбкой. В голове забарабанили невидимые молоточки. Ну, какой же он пес? Разве собаки предают своего хозяина?

Глава 3

Дождь почти закончился, и редкие капли, падая на стекло, оставляли за собой влажные дорожки. Лиза с детства любила смотреть из окна на освещенную фонарями улицу, и порой совсем забывала о времени. Фантазии уносили так далеко, что она уже не замечала, как минуты превращались в часы, а день плавно перетекал в ночь.

Стоило начаться дождю, как мир неизбежно погружался в темноту. Небо угрожающе набухало, поднимался злой ветер, заставляя людей прятаться в своих надежных квартирках, почти как в клетках. И она тоже не стала исключением.

В полной тишине засвистела кофеварка, и через секунду кружка наполнилась ароматным кофе. Какая по счету? Четвертая или пятая. А может быть, даже шестая. Судя по горечи кофейных зерен, осевших на языке. Но это все же лучше, чем омерзительный привкус фруктового коктейля в рыбном ресторане.

Снова она терзала измученную память, представляя перекошенное от ужаса лицо Кирилла, и безуспешно пыталась сдержать судорожные всхлипы. В горле, как в поломанном кране, что-то противно булькнуло, и легкие стиснуло в болезненном спазме.

Вечер в «Кальмаре» превзошел все самые смелые ожидания.

Пришлось из последних сил сдерживаться, чтобы не сбежать из ресторана в ту же минуту. Она вспоминала, как сидела за столиком и старалась не грохнуться в обморок – тараторила без умолку и смеялась невпопад. Так, что лицо Кристины потрясенно вытягивалось и покрывалось неравномерными пятнами от стыда. Она бросала на своего будущего мужа смущенные взгляды, переживая о том, что он может передумать и, не дай Бог, отказаться от свадьбы. Так, будто окончательное решение напрямую зависело от нормы чьих-то приличий.

– О нет, тебе никогда в жизни не догадаться!

Лиза обхватила кружку с кофе дрожащими пальцами. Точно так же они дрожали и там, за столиком. Первый признак, что скоро явится Ози. Интересно, помнит ли о нем Кристи, или давно решила, что все было детской шалостью, которую они раздули до фантастических размеров, прячась с фонариком под одеялом. Для нее все было обычным мимолетным развлечением, которое с возрастом вытеснили новые, более интересные забавы.

«Глупая. Посредственная. Абсолютно не умеющая видеть то, что надежно скрыто от глаз».

Лиза прошла в комнату и, стараясь не смотреть на журнальный столик, зажгла старую лампу.

По телевизору шла музыкальная программа.

На этот раз между собой соревновались дети – девочки-подростки ходили пружинистой походкой по сцене и вымученно улыбались на камеру. От их песен и писклявых голосов становилось тошно: невооруженным глазом было видно, что все до единого только для вида открывают рот, полностью полагаясь на фонограмму.

Интересно, если у нее когда-нибудь появится ребенок, то будет ли он обладать какими-нибудь талантами? В отличие от сестры, Лиза никогда не примеряла на себя роль матери, и не хотела делать этого сейчас. Просто потому, что никогда не сможет справиться с огромной ответственностью, которая ложилась на плечи всех, без исключения, молодых родителей. Но Кристи! В ней-то никто никогда не усомнится. С самого начала, она четко знала, чего хочет от жизни. Это знание сидело в ней с самых пеленок. Девочка-отличница, маленькая зануда с брэкетами на зубах вплоть до самого совершеннолетия. Кто бы мог подумать, что спустя годы все это исчезнет, и гадкий утенок превратится в прекрасного лебедя.

А если серьезно, – то она абсолютно все получала с поразительной легкостью, не прилагая особых усилий. Школа, институт, первая работа – все плавно перетекало из одного в другое, словно за какие-то заслуги удача сама просилась в руки. Сестра вовсе не была красавицей, но люди тянулись к ней, как пчелы на мед. Если загадка кроется во внешности, то мир явно обвели вокруг пальца придуманными и абсолютно нелепыми стандартами красоты. А может, все дело в брэкетах?

Кристи сняла уродливые железки сразу после одиннадцатого класса, и что-то в ней волшебным образом переменилось. Ее новая улыбка пленяла каждого второго мужчину, и Лиза с изумлением наблюдала за бурной жизнью сестры, втайне представляя себя на ее месте.

Впрочем «бурной», это слишком громко сказано. Кристи никогда не повышала голоса, не плакала, не торчала ночами у подъезда на лавочке, не устраивала сцен и не мучилась от неконтролируемых приступов ревности. Кажется, что ревность вообще была ей не знакома. Выражение – «что поделать, женщин много, поэтому выбирать не приходится», относилось к кому угодно, но только не к ней. Она всегда была раздражающе вежлива и спокойна, и даже дома, в кругу близких людей, оставалась безучастной и равнодушной к окружающему, словно деревянная коробка, спрятанная в углу и набитая старым хламом.

Люди, которые знали Кристину не очень хорошо, были в восторге от неиссякаемой, бьющей через край энергии: в обществе, она превращалась в неугомонного, фонтанирующего гениальными идеями человека. А Лизу часто бесило лицемерие. Зачем улыбаться и стараться угодить каждому, если тебе этого не хочется?

Как бы Кристина не пыталась скрыть – все в ней кричало о лжи, даже уголки губ, растянутые в счастливой улыбке, выдавали себя легким, почти незаметным подрагиванием. Впрочем, через какое-то время размышления оборачивались в обычную детскую ревность, отчего Лиза злилась сама на себя. Какое ей, в конце концов, дело?