Техасский рейнджер - Зейн Грей

— Стивене, а деньги у тебя есть? — поинтересовался Дьюан.

— Деньги! — воскликнул Стивене. — Послушай, да у меня не было и пары центов с тех пор, как… ну, в общем, уже довольно давно.

— Я дам тебе денег на провизию, — предложил Дьюан. — И на виски тоже, но при условии, что ты поторопишься вернуться — и без всяких лишних хлопот!

— Ну и повезло же мне с таким добрым партнером! — в восторге заявил Стивене, принимая деньги. — Даю тебе слово, Бак, — а я еще никогда не нарушал его! Сиди тихо, не высовывайся, и жди моего скорого возвращения!

С этими словами он пришпорил коня и поскакал по направлению к городу. На таком расстоянии, примерно в четверть мили, Мерсер выглядел скоплением жалких глинобитных строений, расположенных в тополином лесочке. По поросшим люцерной пастбищам лениво бродили лошади и коровы. Дьюан издали разглядел овчара, гонящего перед собой свое тощее стадо.

Вскоре Стивене скрылся из вида за домами городка. Дьюан с нетерпением ожидал его, надеясь, что тот сдержит свое слово. Не прошло, однако, и четверти часа, как Дьюан услыхал четкий отголосок винтовочного выстрела, торопливый перестук лошадиных копыт и громкие крики и вопли, безошибочно свидетельствовавшие о том, что какой-то человек типа Стивенса попал в беду. Дьюан вскочил в седло и подъехал к краю мескитовой рощи,

Он увидел на дороге тучу пыли и гнедого, несущегося во весь опор. По всей видимости, выстрелы не задели Стивенса, потому что он твердо сидел в седле, и даже в эту минуту Дьюан поразился его великолепной посадке. Выстрелы прекратились, но крики усилились. Несколько мужчин бежали вдогонку за Стивенсом, размахивая оружием. Дьюан пришпорил коня и пустил его быстрой рысью, чтобы Стивене не проскочил мимо. Вскоре беглец поравнялся с ним. Он усмехался, но веселые огоньки уже не плясали в его озорных глазах: сейчас в них плясал сам дьявол. Лицо его заметно побледнело.

— Только выхожу из лавки, — прокричал Стивене, — и — бац! — налетаю на фермера, который… ну, знал меня. Он и давай палить по мне из винчестера! Думаю, они пустятся за нами вдогонку.

Беглецы оставили за собой несколько миль, прежде чем обнаружили признаки погони, и когда преследователи на лошадях появились из-за тополиного леска, Дьюан со своим спутником продолжали мчаться дальше, не останавливаясь.

— У этой банды нет лошадей, чтобы могли потягаться с нашими! — на скаку отозвался Стивене.

Дьюан и сам был убежден в этом, потому и не стал больше оборачиваться. Он ехал немного впереди и постоянно слышал за собой быстрый топот гнедого коня, который мчался сразу за ним. На закате они добрались до зарослей ивняка на речном берегу. Лошадь Дьюана была вся в мыле, бока ее ходили ходуном от одышки. Но Дьюан не позволил ей отдохнуть, пока они не переправились на противоположную сторону. Гнедой конь тоже одолел переправу и выбрался на низкий песчаный берег. Стивене с трудом держался в седле, его шатало из стороны в сторону. С возгласом неожиданности Дьюан спрыгнул с седла и бросился к своему попутчику. Стивене был бледен, крупные капли пота покрывали его лицо. Рубаха его спереди вся покраснела от крови.

— Да ты ранен! — воскликнул Дьюан.

— Черт побери, а кто сказал, что нет? Слушай, не подсобишь ли ты мне… с этим мешком?

Дьюан опустил на землю тяжелый мешок и помог Стивенсу сойти с лошади. На губах нарушителя порядка выступила розовая пена, и он отплевывался кровью.

— Ну почему ты не сказал мне раньше? — допытывался Дьюан. — Я ведь и понятия не имел! Ты мне казался в полном порядке.

— Что ж, Люк Стивене, может быть, и болтлив, как старуха, но иногда он умеет и молчать. Что толку распускать язык зря? Ни к чему хорошему это бы не привело.

Дьюан заставил его сесть, снял с него рубаху и смыл кровь с груди и со спины. Стивене был ранен в грудь пониже соска, и пуля прошила его навылет. То, что он выдержал такую скачку, да еще с тяжелым мешком на луке седла, граничило с чудом. Дьюан не представлял себе, как это было возможно, и не питал никаких надежд относительно судьбы своего товарища. Тем не менее, он наложил тампоны на обе раны и туго перевязал их.

— Того фермера зовут Браун, — сказал Стивене. — Мы с ним перессорились из-за лошади, которую я увел у него в Хантсвилле. Немного поцапались тогда, постреляли. По правде сказать, я видел этого Брауна, когда он привязывал лошадь у коновязи там, в Мерсере, и увидел его раньше, чем он заметил меня. Мог бы с таким же успехом подстрелить его. Но я не стал нарушать данного тебе слова. Надеялся, что он не узнает меня. Но вот, видишь, узнал, — и с первого же выстрела влепил в меня пулю. Что ты думаешь об этой дырке?

— Чертовски плохая, — ответил Дьюан, не в силах смотреть в глаза озорному весельчаку.

— Думаю, ты прав. Но сколько у меня было всяких ран, хороших и плохих, и я их все пережил! Возможно, переживу и эту. А теперь, Бак, отыщи мне подходящее местечко в зарослях, оставь немного жратвы и воды, так, чтобы я мог до них дотянуться, и сматывайся отсюда.

— Оставив тебя здесь одного? — резко спросил Дьюан.

— Ну да. Видишь ли, я сейчас не могу держаться с тобой наравне. Браун с приятелями долго не отвяжутся от нас и на этой стороне. Так что тебе придется поставить на номер один, если хочешь выиграть игру!

— А ты как бы поступил на моем месте? — с любопытством поинтересовался Дьюан.

— Что ж, пожалуй, смылся бы, спасая свою шкуру, — ответил Стивене.

Дьюан был склонен все же усомниться в искренности беглого преступника. Со своей стороны он без лишних рассуждений принял решение о том, как действовать дальше, Прежде всего он напоил лошадей, наполнил фляги и мешок для воды, затем погрузил и привязал мешок с провизией на свою лошадь. Покончив с этим, он поднял Стивенса, усадил его на гнедого и, поддерживая раненого в седле, свернул в заросли, стараясь вести лошадь по земле, поросшей травой, чтобы меньше оставлять следов. Перед наступлением темноты он вышел на тропу, которая, как уверял Стивене, могла увести их в глухие и дикие места.

— Пожалуй, нам следует продолжать двигаться и ночью — пока я не свалюсь! — со смешком заключил Стивене.

В течение всей ночи Дьюан, мрачный и задумчивый, тщательно присматривая за раненым, пробирался по едва заметной тропе. Лишь на рассвете он сделал привал, еле живой от усталости и голода. Стивене был очень плох, но все так же бодрился и даже пытался шутить. Дьюан разбил лагерь и развел небольшой костер. Раненый отказался от пищи, попросив лишь воды и виски. Затем он вытянулся на траве.

— Бак, не можешь ли ты снять с меня сапоги? — попросил он со слабой улыбкой на бледном лице.

Дьюан стащил с него сапоги, подумав, что Стивене, вероятно, не хочет умереть обутым. Раненый, казалось, прочитал его мысли: