ГУДБАЙ, АМЕРИКА! - Ora Sars

статусы их владельцев. Одни принадлежали к брокерским конторам, некоторые к работникам банков, другие были наблюдателям биржи и так далее. Дикое жестикулирование имело свою символику: продам, куплю, количество, время, условия оплаты и так далее. На каждую деталь свой жест. Гид долго перечислял их, в сумме оказалось не меньше тридцати разных манипуляций.

Через полчаса закончилась торговая сессия и прозвучал гонг. Котировки и графики на экранах преобразились. Брокеры же моментально успокоились и вновь начали разбредаться по биржевой яме. На полу осталась куча разбросанных карточек. Уборщики приступили к подметанию. К новому гонгу зал полностью очищался от бумажного мусора. Таким образом Чикагская биржа работала круглосуточно, с небольшими перерывами. Брокеры и обслуживающие торги работники выходили на работу посменно. Знаменитая биржа со стороны показалась мне обычным заводским конвейером. Это со стороны, а внутренний механизм торгов определял развитие целых экономик. Например, если спрос на сою или бобы выше предложения, то крестьяне в далеких странах получат хорошие доходы и закроют свои обязательства с лихвой. Ну, а если предложение превышает спрос, то цена идёт вниз, а фермеры еле сведут концы с концами. Таким образом, не смотря на внешнюю прозаичность, Чикагская биржа является важным инструментом, влияющим на жизнедеятельность людей всей планеты.

Затем нас повезли на знаменитую водонапорную башню, некогда бывшую самым высоким зданием в городе, а теперь скромно ютившуюся среди громадных соседей. Это строение оказалось в числе немногих, выживших после великого чикагского пожара в 19 веке, что и прославило его. В известной книге Теодора Дразера «Финансист» этот пожар станет поворотным моментом в жизни главного героя, после которого он обанкротится и его запекут в тюрьму за долги. Я с трепетом потрогал затертые кирпичные стены башни, чтобы ощутить причастность к этим событиям, к известному писателю и к его герою.

После обеда облака развеялись. Это было удачей, так как нас повезли на знаменитую башню «Сирс-тауэр», в то время пока ещё самое высокое человеческое строение в мире. Громадное здание, покрытое черным стеклом, заметно выделялось среди остальных. Высотное сооружение ступенчато сужалось к верху и заканчивалось башней, на крыше которой торчали две огромные антенны. Они днём и ночью светились моргающими сигнальными огнями, будто маяк. С самого первого дня мы с разных точек города восхищенно наблюдали за этой громадиной, а теперь пришли взглянуть на неё изнутри.

Купив билеты, мы отстояли небольшую очередь, поднялись на скоростном лифте на последний этаж и вышли на застекленную смотровую площадку. Взору открылась восхитительная панорама. Мы были выше самых высоких небоскрёбов. Весь Чикаго стелился у наших ног. С одной стороны просматривалась граница города и ещё несколько километров дальше, с другой виднелось большое озеро Мичиган, уходившее за горизонт.

На обратном пути в гостиницу автобус проезжал мимо Хард-Рок Кафе (Hard Rock Cafe). Гигантская гитара перед заведением косо устремлялась ввысь и достигала высоты пятого этажа.

— Стойте, стойте, я хочу остаться здесь, — вскричал я, обращаясь к руководителю группы.

После коротких переговоров Филипп разрешил мне выйти. До гостиницы оставалось немного, можно было пройтись пешком. Пожилой американский волонтёр вручил мне карту города, и наказал после возвращения оповестить его. Я согласно кивнул, махнул рукой нашей компании, и довольный побрел исследовать окрестности один.

Зайдя в Хард-Рок Кафе, я уселся за столик и заказал кружку пива. Народу было немного. Официанты готовились к вечерней программе. На сцене лежали музыкальные инструменты. Хотелось бы, конечно, остаться и поприсутствовать на представлении, но пришлось бы долго ждать. Побродив по кафе, я ознакомился с музейными экспонатами, висевшими на стенах или лежавшими на полках под стеклом. Старые патефоны, гитары, барабаны, грампластинки и фотографии известных музыкантов прошлого напоминали о большом жизненном пути знаменитого кафе.

Выйдя из царства тяжелой роковой музыки, я наткнулся на другое заведение общественного питания-просвещения. Его невозможно было не заметить. Во-первых, оно находилось недалеко. Во-вторых, на огромной трехэтажной инсталляции громоздилась голубая планета и большая надпись «PLANET HOLLYWOOD». Разве мимо такого пройдешь?.. Внутри я оказался теперь в мире кинематографа. На стенах висели фотографии знакомых каждому актёров: Брюса Уилисса, Деми Мур, Сильвестра Сталлоне, Арнольда Шварцнеггера. Вдоль стен красовались фигуры фантастичных тварей из саги «Звездные войны». Восковые фигуры именитых персонажей располагались тут и там. На шкафах под стеклом лежали сценарии известных фильмов, какие-то катушки с пленкой от кинопроекторов и множество других экспонатов из кинолент прошлого. После посещения этого ресторана я ощутил причастие к легендарному Голливуду. И здесь я не сдержался от дорогой покупки и приобрёл недешёвую футболку с надписью «Planet Hollywood». Эта футболка оказалась очень хорошего качества и добросовестно служила долгие годы.

Третье кафе, в которое меня затянуло, называлось «Чикаго Блюз» (Blue Chicago). Его тоже невозможно было не заметить. На стене четырехэтажного здания, в котором находилось заведение, был нарисован громадный рисунок. На нём темнокожая красотка в длинном платье с глубокими вырезами исполняла песню у олдскульного микрофона (такие звукоизвлекающие устройства показывают в старых фильмах). Я тут вспомнил школьного учителя по музыке, Анатолия Александровича Горохова, который дал мне задание подготовить семинар о джазе. Тогда я несколько дней просидел в школьной библиотеке, перелопатил кучу информации и подготовил крутое выступление, оканчивающееся прослушиванием джаза. Это оказалось возможным благодаря грампластинке, которая чудом попалась мне на глаза в сельском универсальном магазине и пылилась на полке. Тогда пришлось потратиться на неё, но теперь я ощущал, что не зря. Всё в жизни закономерно. Возможно, именно эта покупка (надо признаться не дешевая для советского ученика) предопределила моё теперешнее пребывание в Америке. Кто знает? Именно тогда я узнал, что местом зарождения джаза были два американских города: Новый Орлеан и Чикаго. В этом клубе тоже витала атмосфера подготовки к вечернему шоу. Из колонок лилась бархатная блюзовая музыка. Пришлось и тут чего-то заказать и посидеть немного. В кафе было не так забойно как в Hard Rock Cafe или размашисто как в PLANET HOLLYWOOD, но присутствовал свой приятный еле уловимый шарм.

Недалеко от посещенных мной заведений вдоль моего хаотичного передвижения к гостинице оказался ещё один кафе-ресторан, куда мне тоже захотелось войти — это «Чикаго Буллс» (Chikago Bulls). Вы сами понимаете, быть в Чикаго и не зайти такое место?.. Нет уж. Перед входом на всю стену красовался портрет легендарного игрока знаменитой одноимённой баскетбольной команды Майкла Джордана. Скорее всего ресторан принадлежал ему же. Возле стены можно было приобрести сувениры. Здесь я купил «ориджинал» куртку с символикой «Chikago Bulls». Я понимал, что цена скорее всего завышена. Но чувство сопричастности к именитому клубу подстегнула меня вытащить из кармана