«Царь-бомба». Тайны создания советского термоядерного оружия - Владимир Губарев

Фильтры собрали и «осколки» старых взрывов, что свидетельствовало о том, что атмосфера планеты довольно долго «хранит» следы ядерных испытаний.

Это стало для многих неожиданностью…

«Ничто на Земле не проходит бесследно…»

Почему нужен дублер?

В странах Запада начался «атомный психоз». Газеты пестрели информацией о том, что не сегодня завтра начнется ядерная война, появились кинофильмы на эту тему – некоторые из них получили «Оскаров», в Америке начали строиться как общественные, так и индивидуальные атомные убежища.

Следом за «потенциальным противником» подобные настроения появились у наших военных. В ЦК партии и правительство начали обращаться крупные военные начальники, которые требовали строительства специальных убежищ для командных пунктов, подземных позиций для баллистических ракет и бункеров для руководителей страны.

И все это сооружалось!

С позиций сегодняшнего дня все это кажется безумием, бессмысленной тратой средств, наконец, тотальным страхом, который завладел людьми.

Однако это был разгар «холодной войны», которая в любой момент могла перерасти в «горячую», то есть ядерную, а потому даже сверхфантастические проекты не казались ненужными.

К примеру, под Красноярском возводился мощный подземный завод. Считалось, что во время ядерной войны на нем будут производиться атомные боеголовки, которые сразу же будут устанавливаться на ракеты, а те, в свою очередь, в автоматическом режиме начнут свой полет в сторону Америки.

Правительство не могла не волновать судьба Ядерного центра.

По секретной информации, полученной от разведчиков, среди объектов первого удара по СССР значились многие атомные предприятия, и первым среди них был Арзамас-16.

Всего одна атомная бомба, и страна остается без КБ-11… Кто же будет обеспечивать ядерные сражения?!

В Америке-то два центра, они оказались намного предусмотрительней, чем мы…

Но если в прошлом возможности у нас создать второй Ядерный центр не было – не хватало ни техники, ни материалов, ни людей, то теперь-то ситуация изменилась. И на самом «высшем уровне» решение принимается стремительно: в СССР должен появиться дублер Арзамаса-16!

7 июля 1954 года В.Малышев, Б.Ванников и И.Курчатов направляют письмо в Совет Министров СССР. Они предлагают осуществить строительство дублера КБ-11 в две очереди: первая – в течение 1955–1957 годов, а полный комплекс – в 1959 году.

Выбор места был более сложным. Рассматривалось несколько вариантов, в том числе и создание дублера в Западной и Восточной Сибири. В конце концов выбор пал на Урал. Во-первых, далеко от государственных границ СССР (это было непременным условием!); во-вторых, рядом находятся индустриальные районы, где много научно-исследовательских институтов; в-третьих, вокруг есть предприятия Министерства среднего машиностроения, и среди них «легко спрятать» дублер (кстати, американцы узнали о его существовании только во времена «перестройки», когда М.С. Горбачев им сообщил об этом!).

Да и место для Ядерного центра было почти идеальным. Об этом и сообщали авторы письма:

«Для строительства дублера КБ-11, по нашему мнению, наиболее подходящим является Каслинский район Челябинской области.

Расположение института (дублера КБ-11) в этом районе является целесообразным, так как:

1. Имеется возможность широкого привлечения необходимых научных и инженерно-технических кадров научных учреждений и заводов города Свердловска и Челябинска.

2. Указанный район расположен в 1200 км от КБ-11, территория расположения дублера представляет малонаселенную лесистую местность, с наличием значительного количества больших водоемов (озер) и отдалена от населенных пунктов.

3. На расстоянии 40 км от намеченной площадки дислоцируется строительное управление МВД № 247, располагающее значительной производственной базой, что позволит сократить время, необходимое для организации строительства».

Через три дня Постановление Совета Министров СССР о строительстве дублера КБ-11 было принято.

Так начиналась славная история второго Ядерного центра России, известного как «НИИ-1011», «Челябинск-70» и «Снежинск».

«Она уже не Бог войны…»

16 и 17 июля 1954 года в КБ-11 шло совещание, на котором присутствовали практически все основные лица, от которых зависела судьба «Атомного проекта СССР».

Протокол вел будущий генерал и академик Евгений Аркадьевич Негин. Вернее, он делал подробные записи, пытаясь точно обозначить позиции каждого участника совещания. Оно ведь было принципиальным, чрезвычайно важным, так как определяло стратегию развития термоядерного оружия.

Несколько дней Негин обрабатывал свои записи и только 27 июля сдал их в секретный архив, где они невостребованными и пролежали до наших дней. Последнюю пометку Негин сделал уже в секретной части. Он написал: «Исполнено от руки в 1 экз. на 35 листах. Исполнитель Негин Е.А.»

Обсуждалось два вопроса. Во-первых, результаты работ КБ-11 по «Слойке» и, во-вторых, создание артиллерийского снаряда с атомным зарядом.

Естественно, большинство записей и сегодня носят гриф секретности. Особенно это имеет отношение к конкретным данным по ядерной взрывчатке и принципам конструкции. Но для истории, на мой взгляд, особый интерес представляют масштабы работ, и они отчетливо просматриваются сквозь короткие и четкие записи Негина.

По водородной бомбе основной доклад делал А.Д. Сахаров. Его вывод любопытен. Академик сказал:

«Мощные бомбы типа 6с и 6СД целесообразно разрабатывать только в том случае, если они имеют высокий КПД…»

Его не поддержал министр. В.А. Малышев отметил:

«В настоящее время нам необходимо увеличение тротилового эквивалента в заданных габаритах РДС-6, т. к. при этом мы можем обеспечить более надежную доставку бомбы к цели. Вес бомбы практически безразличен для бомбардировщиков. Для заряда (шарового) в габаритах заряда РДС-6с в настоящее время разрабатываются следующие носители:

1) самолет-снаряд (Микоян) (…)

2) крылатая ракета (Лавочкин, Мясищев) (…)

3) баллистическая ракета (Королев) (…)

Отсюда ясно, насколько важно получение максимальной мощности в заданных габаритах. Отвергать конструкцию, принципиально пригодную по мощности, из-за дороговизны или низкого КПД нельзя. Лучше делать дорогую конструкцию, но заданного веса и габаритов. Неэффективное, но дешевое оружие не нужно; пусть будет дорого, но эффективно».

Из этого фрагмента записей следует, что до нынешнего дня вес изделия, которое предполагалось поставить на ракеты, секретный, так как по нему можно довольно легко рассчитать и расстояние до цели, и мощность носителя.

И еще: была полная уверенность, что атомщики создадут необходимый заряд, да и ракетчики справятся с заданием правительства, потому что среди Главных конструкторов была нешуточная конкуренция, и пока невозможно было понять, кто именно вырвется вперед.

Только спустя три года станет ясно, что лидером в создании носителя окажется Сергей Павлович Королев.

Пожалуй, еще одна особенность данного совещания прослеживается на каждом его этапе: прекрасная информированность министра о положении дел и его глубокое знание проблемы. Он обсуждал сугубо научные вопросы наравне с академиками и докторами наук.

Это характерная особенность для всех министров среднего машиностроения: они были крупными специалистами своего дела. И это, на мой взгляд, в немалой степени определяло достижения «Атомного проекта СССР».

И при решении судьбы атомной пушки В.А. Малышев лидировал. Он начал так:

«Следует обсудить вопрос об атомной артиллерии, т. к. он представляет значительный интерес. По имеющимся сведениям, в Западной Германии находится 36 атомных пушек. Мы можем сделать пушку заметно лучше, чем США: проходимее, легче и калибром (…) мм. Дело сейчас в снаряде, на вызов США нам следует ответить. Мы делаем ближние ракеты (например, система «Метеор» Микояна), но артиллерия в некоторых отношениях не может быть заменена ничем другим, поэтому некоторое количество пушек и атомных снарядов следует иметь. Игнорировать этот вопрос нельзя. Из предлагаемых систем весьма интересна также динамореактивная пушка Грабина калибром (…) мм, точностью стрельбы 1/350 – 1/400, весом 60 тонн, весьма маневренная и изготовляемая к стрельбе за 6–7 минут».

Доклад об атомном снаряде делал М.А. Лаврентьев. Будущий создатель знаменитого Сибирского Отделения Академии наук СССР еще на ранней стадии был привлечен к Атомному проекту. Он был своеобразным «дублером» Харитона. Как говорят, если бы первое испытание бомбы закончилось неудачей, то именно Лаврентьеву предстояло сменить на посту Главного конструктора.

Харитон об этом знал, но это никак не сказалось на отношениях двух академиков – они всегда были уважительными и добрыми.

Группа Лаврентьева работала обособленно, и это было заметно, потому что многие участники совещания даже не подозревали о том, что артснаряд создается.