Охота на хищника - Александр Геннадиевич Щёголев

с нее глаз. Грановский с сожалением покачал головой, не слишком удивляясь, однако, такому вниманию помощника к донельзя вульгарной, но, без преувеличения, эффектной особе, липнувшей к этим смертям как банный лист… Выглядела она немного старше своих лет, скорее всего неслучайно, одевалась броско, вызывающе, что явно приносило свои плоды. И куда шикарнее, чем раньше. Шелкунов и Куницын то и дело поглядывали на нее, каждый своим взглядом.

Валентина Шелкунова Грановский помнил по музыкальным занятиям, после которых парень два или три раза провожал Марьяшу до дома. Тихий. Всегда вежливый. Немного в себе.

При взгляде на толстяка Тимофея Куницына, одноклассника Востряковой и Абдуловой, круглого, как шар, замотанного в красный шарфик бесконечной длины, беспокойно почесывавшего русую макушку, майор насупился. Перед глазами тотчас выросла пасмурная фигура в дорогом костюме, пронзавшая острым взглядом, как шпагой. И тоже по фамилии Куницын. С этим Грановскому еще предстоит встретиться, он нисколько не сомневался. Его взгляд упал на очертания домов «Элитного клуба», высившихся по ту сторону Озерной улицы подобно золотым коронкам, поблескивавшим в приоткрытом рту туманных сумерек безрадостного утра.

Камиллы Абдуловой, знакомой Марианны из группы по вокалу, майор не увидел, а некий Антон Павлов, высокий, как жердь, отстраненный, на вид лет двадцати пяти, стоял, заложив руки в карманы плотной серой куртки, сливаясь с асфальтом.

– Итак. Господа. И дамы, – начал Грановский.

Вострякова растянула пухлые губы в презрительной усмешке.

– Давайте сосредоточимся и повторим, что вы уже говорили, – поддержал шефа Зверев.

– Каля, Маря и Валик поднялись в квартиру и закричали. Мы с Полькой пошли за ними. А она там валялась… в смысле, лежала, – торопливо заговорил Тимофей Куницын, встав со скамейки и приблизившись к Грановскому.

– Мы сразу вышли и стали звать на помощь, – медленно, как будто не без труда, добавил Валентин.

– Как девчонки, – послышался злорадный голос с поребрика.

– Пожалуйста, гражданка Вострякова, сосредоточеннее, – одернул Грановский девушку.

Уперевшись локтем в гранит, Полина продолжала помахивать ногой. Ее серое, в черную полоску платье заметно поднялось, обнажив длинные ноги в белых чулках. Грановский чувствовал, что Зверев постепенно отдаляется от расследования, скользя глазами от кончиков красных сапог и выше. Майор кашлянул.

– Подошел Юрий Анатольевич. Он поднялся за нами и позвонил по 112, – заговорила Марианна, бросая на отца короткие взгляды.

– Да, он стоял и звонил по телефону, когда мы пришли, – поддакнул Тимофей.

– Он недавно провожал Наталью Ильиничну до дома, – добавил Валентин. Парень сидел, подперев бледное лицо обеими руками и смотрел в асфальт, не поднимая головы.

– Да это ее бойфренд. Редкостный урод. И зубы кривые, – вполголоса добавила Полина.

– Говорите по делу, – осадил ее майор.

– Мы и говорим. Он ждал ее под домом, когда мы пришли. Потом стал названивать вашим.

– А вы трое что здесь делали? – Майор поочередно посмотрел на Вострякову, Куницына и Павлова.

– Просто провожали их на урок. Мы с Полькой собирались посмотреть «Игру престолов», пока они занимаются. А потом погулять. Может, в «Пиццу Хат», – пояснил Тимофей.

– Я по поводу настройки фортепиано. Наталья подходила, когда я возился в «Терцо», попросила глянуть, – холодно ответил Павлов.

Полина зашевелилась и, выудив длинными пальцами тонкую сигарету, громко щелкнула металлической зажигалкой. Спустя секунду она медленно выпустила длинную струю дыма, направив ее поверх макушки Марианны в лицо Зверева.

– Кстати, где Абдулова? – спохватился Грановский.

– Шеф, вам туда, – Вострякова указала большим пальцем через плечо, стряхивая пепел на тротуар.

Из-за темных стволов лип, высившихся позади густого газона, донеслись звуки мучительной рвоты.

– У нее шок. – Вострякова вскинула брови.

– Ага, вчера перебрала, – просиял Тимофей, оскалившись, но вдруг поднялся, как солдат перед генералом, вытянув руки по швам, и замер. Валентин медленно встал и склонил голову, как будто приветствуя кого-то. Марианна повернула голову туда, куда смотрели они.

На газон, шатаясь, выплыла девушка с черными как уголь волосами и белым как бумага лицом.

– Боже… Как мне плохо, – простонала она, держась за живот. – Умираю.

– Требуется опохмел. – Вострякова с наслаждением затянулась.

Грановский и Зверев переглянулись.

– Утро доброе, господа офицеры, – послышался низкий, командный голос.

Они обернулись. Школьники опустили глаза. Павлов скривился. Ждавший поодаль Монахов перестал плясать на месте и затих.

– Здравия желаю, полковник, – произнес Грановский.

Он пожал руку полковнику ФСБ Павлу Куницыну, которого неблизко знал последние двадцать пять лет. Тот кивнул Звереву и бросил брезгливый взгляд на сына и компанию.

– Как успехи? – осведомился Куницын-старший.

– Да вот, начали с ваших. Тоже свидетели, – отчеканил Грановский, морщась от начавшего покалывать лицо дождя.

– Да уж, звонил мой оболтус. В нашем микрорайоне убийство, считайте, беспрецедентная вещь. А тут уже второй случай за полгода.

– Вы знали погибшую Миронову? – почтительно спросил Зверев.

– Не сказать, что знал. Видел, скажем так. Дочка моя неплохо с ней знакома, если желаете, побеседуйте. Юля как раз дома. – Куницын вдруг помрачнел.

– Спасибо. Непременно. Только сперва закончим с этими, – кивнул майор.

– Детишки… – протянул полковник и вдруг улыбнулся. – Марьяша, смотрю, ваша однофамилица. Не дочка, часом?

– Дочка, – вздохнул майор. – На музыкальные занятия сюда ездит. В училище «Терцо». Да еще частные уроки брала. – Он опустил слова «насколько я помню».

– Да, я слышал, Миронова еще и на дому преподавала. Ну что ж, милости просим. Можете, если что, пообщаться с ними со всеми у меня. Дождик вон накрапывает.

Грановский хотел было поблагодарить, когда его позвали.

– Можно мне, наконец, домой? – крикливо спросил Монахов. – Все, что мог, сказал. Я, знаете, такое там увидел… – Он теребил в руках смартфон.

– Ладно, но мы еще побеседуем.

– Я могу быть свободен? – дернулся Павлов.

– Опросил, – кивнул Зверев.

– Идите. Но мы скоро встретимся, – ответил Грановский и обратился к Звереву: – Со всеми слишком долго провозимся. Придется говорить порционно.

Тем временем Куницын жестким голосом обратился к группе школьников:

– Ну, как самочувствие?

Тимофей тихонько развел руками, стараясь не глядеть на отца.

Валентин медленно, как во сне, кивнул, стараясь держать голову прямо.

– Боже… Боже… – Абдулова сидела, уронив голову на колени и тряслась.

Вострякова зашуршала батончиком «Сникерс» с белым шоколадом и с жадностью заглотила целую дольку.

Марьяша молча сидела, глядя в землю, сжимая ладонями смартфон.

Из-за угла показалась группа ребят, судя по всему, ровесников свидетелей, которые недоуменно уставились на полицейских, взявшись за цветную ленту.

– Ребята, проходите. Здесь не на что смотреть, – сказал один из сотрудников, указывая рукой в противоположный конец улицы.

– Да, детишки, проходите, вы не катите. Вход только для элиты, – бросила через плечо Вострякова, громко чавкая.

– Элитная дочь грузчика, – крикнул ей один из ребят.

– Завидуй молча, лошара.

– Откуда такой роскошный смартфон? – неожиданно спросил Зверев, связав два и два. Несмотря на то, что девушка