Охота на хищника - Александр Геннадиевич Щёголев

В дверь позвонили около полуночи. Инга открыла сразу, словно давно ждала. Степан вошел в прихожую, чуть покачнувшись на пороге. Он был пьян.

– Он сознался, – сказал следователь, – в шести убийствах.

– Не сомневаюсь, – спокойно ответила Инга.

Следователь кивнул и некоторое время молча смотрел на нее, не решаясь спросить.

– Если бы я не пришел, – наконец начал он и запнулся, – ты бы его… Ты бы…

– Убила, – подтвердила Инга и подняла на следователя глаза.

– Зачем? – прошептал он.

– Думаю, ты понял. – Инга усмехнулась. – Кстати, как ты узнал?

Степан достал из кармана телефон, покопался в нем и показал Инге e-mail.

– Пришло сегодня утром, от друга, – пояснил он.

Инга прочитала: «Привет, Степыч. Ты что, работаешь с Иголкой? Сочувствую. Железная леди, одержимая. Будет идти по следу, пока не найдет убийцу. Но задумайся, почему она их находит? Она же думает как они, реальная маньячка. У нас шутили, что Иголка любого маньяка пришьет. Шутка, конечно. Но в каждой шутке, как говорится, доля шутки… Отпустишь ее одну на задержание, получишь труп и невнятную историю про самозащиту».

Инга вернула телефон. Молча кивнула.

– Остальное – дело техники. Проверил твою историю поиска. Поехал следом в больницу, узнал то же, что и ты, – рассказывал Степан, параллельно удаляя письмо. Потом достал из кармана ветровки складник и протянул Инге.

– Еле вырвал из столешницы.

Женщина улыбнулась.

– Пройдешь? – она жестом пригласила его в квартиру.

Степан посмотрел на Иголку и медленно кивнул. В конце концов, алкоголь притупляет чувство самосохранения, а он выпил действительно много.

* * *

Несколько дней спустя на станцию в одном из городов черноморского побережья прибыл скорый поезд. Из вагона вышла высокая худая женщина с холодными серыми глазами. Она едва заметно усмехнулась, оглядела перрон и поправила в кармане маленький швейцарский нож. Охота началась!

Элитный клуб

Сергей Волжский

#золотая_молодежь

#психопат_в_элитном_клубе

#кто-то_из_них_врет

1

Среди лиц, зыбким кольцом окружавших бледный дом со скучными узкими окошками, майор Грановский принялся искать знакомые. Некоторых он как будто видел, одного мужчину в фетровой шляпе, нервно расхаживавшего по тротуару, даже помнил по имени, другие казались совершенно новыми. Унылый сентябрьский пейзаж был перерезан Озерной улицей, отделявшей массив низеньких многоквартирных домов слева от поселка с донельзя высокомерным названием «Элитный клуб» справа. Чертыхнувшись, Грановский выбрался из машины и вдохнул густой аромат утреннего тумана.

Пришло время осмотреть тело. Очередное. Последний год окрестности Новоорловского заказника изобиловали ими. Телами, отбрасывавшими длинные тени нераскрытых смертей. Грановский приблизился к дому, перебирая нестройный поток фактов, отрывочных показаний прошлых месяцев и того, что с огромной натяжкой можно было окрестить уликами, огляделся и вошел в полутемную парадную.

– Третий этаж, направо, – подсказал ему парень в синей форме судебного эксперта.

В прихожей Грановский встретил своего помощника лейтенанта Зверева, который дважды махнул рукой, сперва приветственно, а затем указал шефу на труп, прикрытый традиционной белой простыней.

– Женщина. Миронова Наталья. Двадцать семь. Педагог. Ножевые ранения.

Вспышка фотокамеры осветила комнату.

– Как давно? – спросил Грановский судмедэксперта, склонившегося над следами крови, застывшими на выцветшем ковре с красно-синими узорами.

– Предварительно, до полуночи.

– Кто обнаружил тело? – Грановский задал вопрос, прежде чем успел заглянуть в протокол осмотра.

– Целая толпа. Ее ученики. И не только. Ждут на улице. Там… – аккуратно начал Зверев, надеясь, что шеф увидит на бумаге фамилию одного из свидетелей.

И Грановский увидел. Собственную фамилию.

– Грановская Марианна… – Майор переменился в лице, но, прикинув что-то, потушил гримасу изумления. – Ну конечно! За углом музыкальная школа. Это же ее преподавательница.

– Девушка на улице, шеф. С остальными, – деликатно сказал Зверев.

Вернувшись в туман Озерной улицы, соединявшей Новоорловский заказник и Выборгское шоссе, Грановский начал искать глазами. Он едва успел отыскать встревоженное лицо дочери, которая светилась ярким пятном красной куртки и беззвучно шевелила губами на расстоянии двадцати метров, как его окликнули.

– Долго мне еще тут гулять? – Мужчина в фетровой шляпе, Юрий Монахов, небритый и осунувшийся, переминался с ноги на ногу. Дирижер из школы «Терцо», где Марьяшка занимается вокалом. Проходил свидетелем, когда в начале июня учитель пения, как его там, был зарезан, как свинья.

– Сколько потребуется, гражданин Монахов. Раз в ваших краях такие дела…

– А какие дела? – начал было Монахов, но Грановский не слушал, решив поговорить с ним позже.

– Приятель этой Мироновой. Пришел одновременно с ребятами. Не дозвонился, в Сети не нашел и надумал проверить, что с ней, – торопливо объяснял Зверев, следуя за Грановским. – И про какие дела речь?

– Была пара случаев, еще до тебя. Утонул школьник. Учи́теля из «Терцо» зарезали. Но об этом после. – Майор быстрым шагом направился к группе молодых людей, ожидавших возле высокого поребрика.

Приблизившись к ним, Грановский вгляделся в лица. Он уже открыл рот, чтобы привлечь внимание, как Марианна неожиданно повернула голову. И тут же отвернулась. Грановский заметил на лице дочери печать усталости. В глазах стояла странная тревога.

– Пап? Ты как здесь? – выдохнула она, поднимая ворот куртки.

– Да вот, по работе, дочка. – Грановский слегка улыбнулся. – Ты у меня теперь свидетель.

Сколько они уже не виделись, размышлял он, силясь вспомнить день своего короткого визита, когда он общался с дочерью через порог под каменным взглядом жены, которая раз за разом втягивала носом воздух, как ищейка, стремясь уловить запах спиртного.

– Товарищ адмирал! – Насмешливый голос оборвал цепь тяжких воспоминаний.

Отведя глаза от дочери, Грановский посмотрел на девушку, обратившуюся к нему столь фамильярным образом. По его лицу пробежала тень.

– Полина Вострякова, – сквозь зубы произнес он.

– Собственной персоной, – ответила девушка, расположившаяся на гранитном выступе, отделявшем тротуар от газона.

Метнув бессознательный взгляд на Зверева, Грановский разглядел в глазах помощника нарастающую волну интереса. Он вздохнул.

Свидетельница по обоим упомянутым делам. За словом в карман не полезет. Заноза. Говорили, покуривает всякую дрянь. Из не самой благополучной семьи. Он нахмурился. И что Марьяша в ней нашла? Они еще до каникул сдружились.

– Какими судьбами? – мрачно спросил майор девушку. – Каждый раз встречаю вас поблизости.

– За компанию. Очень мило, что вы меня помните, – манерно ответила Полина.

– Павлов, Шелкунов, Куницын, Абдулова, Вострякова. И Грановская, – отчитался Зверев, кашлянув.

И снова уставился на девицу, полулежавшую на поребрике, развязно закинув ногу на ногу. В сероватом воздухе неспешно плавали ее стильные, ярко-красные сапожки с острыми носками.

– Вас сложно забыть, – процедил Грановский, обращаясь к Полине.

Вострякова вскинула брови, улыбнулась с явным непочтением во взгляде и уткнула лицо в смартфон, оставаясь в своей претенциозной позе.

Зверев не сводил