Звездный патруль (сборник) - С. Занин

Бидли спустился на палубу и отдал распоряжение закинуть сети. Он во что бы то ни стало хотел заполнить вторую клетку.

Но как только разноцветные поплавки запрыгали по воде, дельфины отошли дальше. Трижды по просьбе Бидли “Дафна” давала полный ход, пытаясь окружить стаю, и трижды животные легко выходили из западни.

— Остался единственный выход, адмирал, — обратился доктор к Стэнли.

Тот не любил, чтобы в море его называли по званию, но в этот раз только поморщился.

— Я понимаю вас, — продолжал Бидли, — но предлагаю вашей артиллерии взять на себя лишь роль загонщиков. Дайте залп перед стаей. Дельфины непременно попытаются выйти из-под огня. Так пусть ваши стрелки загонят их в сети.

Стэнли какое-то время раздумывал, потом решительно надвинул фуражку на глаза и приказал вызвать на мостик начальника артиллерии. Сжав зубы, капитан в двух словах объяснил офицеру задачу и вышел из рубки на крыло мостика.

Зазвенели колокола, и через мгновенье загрохотали пушки.

Лес водяных столбов вырос на пути дельфинов. Они заметались, но выход был один — плыть в спокойную воду, окруженную с трех сторон разноцветными поплавками.

Лесли смотрел на море. Он стоял в рубке, уперев взгляд в штурманский стол. Старпом не мог видеть разгоряченные азартом охоты лица начальника артиллерии и доктора Бидли.

Артиллеристу так понравилась роль загонщика, что он командовал, отложив в сторону бинокль, прикидывая расстояние на глаз. Лесли неожиданно увидел это и в ярости крикнул:

— Вам приказали стрелять по воде, а не по дельфинам.

— Я так и делаю, — молодой офицер схватился за бинокль.

— А я говорю — вы не туда стреляете, — не снижая голоса, продолжал Лесли. Он поднес к глазам окуляры, и штурман, внимательно следивший за старшим офицером, вдруг увидел, как тот побледнел.

— Человек за бортом, — прошептал Лесли и выхватил из рук артиллериста микрофон.

Но едва он успел раскрыть рот, чтобы произнести слова команды, как в рубке раздался мощный командирский бас:

— Прекратить стрельбу! В машине — стоп!

Напряженная тишина повисла над кораблем.

— Где вы видели человека, Дик?

— Там, капитан, прямо среди разрывов.

Многократно приближенная оптикой, перед глазами Стэнли текла вспененная взрывами морская гладь. Неожиданно какая-то тень мелькнула в окулярах. Капитан повел биноклем в ее сторону и замер. Прямо в центре недавнего разрыва из воды показалась человеческая голова.

— Вот он, вы видите, капитан? — взволнованный голос Лесли нарушил тишину.

— Вижу.

Вода обнажила шею, плечи, грудь.

— Боже, как он там оказался? — растерянно забормотал артиллерист.

Человек повернул голову в сторону корабля.

— Доротея! — вскрикнул Стэнли и, шагнув вперед, ударился биноклем о стекло боевой рубки. — Нос, подбородок, родинка на верхней губе, — лихорадочно забормотал он.

— Мальчик верхом на дельфине, — удивился Лесли.

— Сын, — выдохнул Стэнли. — И тут же рявкнул: — Полный вперед!

— Лесли! Лесли! Ты помнишь, я тебе рассказывал… Шесть лет назад. Это вылитая Доротея. До чего похож, даже страшно. И волосы — черные, блестящие. Боже мой, неужели такое возможно?! Сын. А где он жил эти годы? Лесли, я схожу с ума. Может быть, дельфины? Ты говорил, они могут выкормить ребенка?

— В машине, самый полный! Выжмите все, на что способны!

Дельфин, на котором сидел мальчик, плыл как-то неровно, рывками. Ребенок качался, клонясь то в одну, то в другую сторону. Неожиданно животное изменило курс, и все увидели, что из правого плеча мальчика алой лентой струится кровь.

— Он ранен! — закричал Стэнли и в ярости повернулся к артиллеристу. — Ты убил его!

— Я выполнял ваш приказ, — твердо ответил офицер.

Дельфин вдруг выпрыгнул из воды. Моряки увидели широкую рваную рану на него спине. Животное плыть больше не могло. Его хвост едва шевелился.

Стэнли рванул с шеи галстук.

— Быстрее!

Но корабль словно замер среди бескрайнего океанского простора.

Неожиданно мальчик всплеснул руками и упал в воду.

Капитан вскрикнул.

Едва черноволосая головка коснулась воды, как из глубины вынырнули два дельфина и, приподняв мальчика на своих спинах, понеслись к горизонту. Они спешили к месту, где целебная вода быстро лечила различные болезни и раны стаи.

Стэнли, вытянувшись, следил за ними.

— Ну же, сын, подними голову, подними, — как заклятье шептал капитан. — Живи, где хочешь, — в море, на суше, но только живи. Слышишь, сын, живи!

Мальчик не шевелился. Дельфиньи хвосты со страшной силой рубили воду. Она струилась сквозь тонкие пальцы и омывала поднятое к небу лицо.

Корабль дрожал от напряжения, но расстояние между ним и стаей как будто не сокращалось.

Лесли искоса взглянул на Стэнли. Губы его шевелились.

“Может быть, молится?” — подумал офицер. Но неожиданно услышал:

— Будь проклят тот день и час, когда я надел военную форму, превратившую меня в зверя, — говорил капитан. — Я во второй раз убил своего сына…

Ночь стремительно опускалась на море. Расстояние между животными и кораблем медленно сокращалось. Оранжевый солнечный диск тонул в океане. Минута, другая, третья. Золотистые лучи в последний раз обняли мальчишескую головку, лежащую на гибкой дельфиньей спине, и ночь упала на море.

Стэнли, не отрываясь, вглядывался в чернильную темноту, но ни ребенка, ни стаи не было видно…

Тишину рубки решился нарушить штурман, выделявшийся из всего экипажа своим педантизмом.

— Извините, капитан, вы не задали курс.

Стэнли с трудом оторвал бинокль от лица и повернулся к говорившему.

Лесли поразила перемена, происшедшая с командиром за этот час. Гладкое до сих пор лицо его было покрыто морщинами, а голубые глаза потеряли свой блеск.

— Курс? Домой.

— Капитан, — шагнул вперед доктор Бидли, — я разделяю ваше горе, но вы забыли, что выполняете правительственное задание.

— Задание? — тихо повторил Стэнли. И вдруг привычный бас командира заставил всех выпрямиться. — Помощник, отдайте распоряжение выпустить дельфинов. Радист, соедините меня со столичным пресс-центром. Я не хочу больше участвовать в этом преступлении.

— Да как вы смеете? — завизжал доктор. — Сумасшедший! Властью, данной мне правительством, я отстраняю вас от командования судном. Вы арестованы, — выхватил он из кармана пиджака маленький пистолет.

Лесли удовлетворенно крякнул, широко размахнулся и с удовольствием ударил в челюсть доктора Бидли. Тот выронил оружие и опрокинулся навзничь…

— Пресс-центр? — зарокотал в эфире капитанский голос. Говорит адмирал Джон Стэнли-пятый. Я хочу сделать заявление.

…Легкий туман пробежал перед глазами, в ушах зазвучала ласковая мелодия, и гипногог отключился.

Звездолетчики увидели перед собой обзорный экран, в центре которого весело помаргивал голубой шар. Земля.

— Так отец потерял меня второй раз, — голос Рифа звенел от волнения. — Опять встретились мы с ним только через пять лет, когда Ли расшифровал язык дельфинов. За это время в стране произошли важные события. Пал кабинет министров. Страна подписала Всемирную Хартию о разоружении… Я в это время учился. Мне понадобилось несколько лет, чтобы заново стать человеком, — командир помолчал. — Потом был объединенный космофлот. Высшая школа астронавтики. Я успел ко второму выпуску… Теперь вернусь туда преподавателем.

На пульте управления вспыхнула зеленая панель.

— Есть причаливание, — бесцветным голосом доложил автомат.

— Вот мы и дома, — Риф Стэнли встал. Голубое небо заглядывало в иллюминаторы и отражалось в ясных блестящих глазах космонавта.

Анатолий Малышев

ТРАНСМИГРАНТ

Поклонники целесообразности, милые фаталисты рационализма все еще дивятся премудрому “кстати”, с которым являются таланты и деятели, как только на них есть потребность, видавши света, сколько способностей, готовностей — вянут, потому что их не нужно.

БУДНИ РАБОТНИКА ТРАНСМИГРАНТА

Прошло, наверное, около часа, пока я дожидался Христоперского — веселое занятие в осеннем холодном коридоре!

Многие наши сотрудники судят о человеке только по первой встрече: если не могут уговорить на трансмиграцию сразу, то больше никогда к нему не возвращаются. Трансмиграцией мы называем переселение людей на другие планеты.

Я подхожу к человеку многократно, не считаясь с личным временем, когда интуитивно чувствую, что из него выйдет толк в сфере освоения Галактик. Обычно человека трудно вырвать из стойкого круга жизненных связей, этого своеобразного психологического аквариума, именуемого бытовой экологической нишей. Такого человека нужно основательно встряхнуть, замутить гладь аквариума, чтобы понял: он использует свои способности не там, где его ждет наибольшая отдача, наилучший результат. Обидно, когда рутинное существование вовлекает в свой ритм подобную личность.